– Погоди, но ведь была же когда-то большая война между ангелами на небесах. Светлые победили, тёмные были низвергнуты. Мы, люди, на земле лишь регулярно подчищаем то, с чем вдруг оказались способны справиться. Благо настоящие, могучие демоны на нас падают редко. И, уж как говорится, рано или поздно, но всё равно она будет, эта самая последняя битва…
– Может, будет, может, нет. Есть неслабый шанс, что ни ты, ни я до неё просто не доживём.
– А если доживём?
– Тогда ты крайне наивен, мин херц Тео, если считаешь, что способен избавить людей от страстей. Фиг тебе на рыло, дорогой сэр, но… Но практически за любым явным пороком, как ты его ни верти, почти всегда и почти везде стоит мелкий, злобный, хищный бесюган.
– Тео я только для друзей.
– Цени, – сквозь зубы ответил Анчутка, широко улыбнулся и встал, с хрустом разминая кулаки. – Та я вже пийду до хаты, бо треба ужин разогреть. Сегодня посидим в грузинском стиле. Не возражаешь, генацвале? Ай, мадлобт!
Когда он ушёл, мне понадобилась ещё пара минут привести мысли в порядок в тишине, пока всё вышесказанное хоть как-то уложилось в голове. Бесогоны изгоняют бесов. Но бесы будут всегда, пока на земле есть люди. Хочешь избавить мир от бесов, избавь его от людей, так, что ли?
Абзац, другого варианта нет.
Интересно, а что думает по этому поводу могучее ангельское воинство на небесах, готовясь к решающей битве, полем боя которой будет вся Земля? Они победят, это бесспорно! А что потом?
Всех хороших отправить в рай, всех плохих сослать в ад, а нам потом на этой истерзанной планете ещё вполне можно будет найти местечко, чтобы построить себе идеальный мирок без ангелов и бесов? Это вопрос…
– Ты задумчивый. Тебе грустно? На тебе лапку, поиграй с собаченькой!
Хм, а почему сразу нет?
Бросание палки верному псу не такая уж пустая забава, как может показаться неосведомленному человеку на первый взгляд. Это одновременно релаксация, физические упражнения, рассеивание тёмных мыслей, да и просто обычное бытовое счастье. Не знаю, как ещё более внятно объяснить… дружбу человека и животного.
Вот, допустим, сейчас я искренне жалел, что в детстве у меня не было собаки. Родители не купили, считали это лишней роскошью. Однако, вполне возможно, именно это избавило бы меня от кучи фатальных ошибок в жизни. А теперь экстренным лечением моей души занимался прыгающий выше головы и по уши довольный жизнью доберман.
У него это получалось. Кстати, вполне себе успешно. Дай лапку! Что может быть лучше?!
Наши невероятные неприятности неожиданно начались ночью. Шесть слов на «эн», ведь вы заметили, да? Сразу припахивает серой.
Всё рухнуло традиционно резко, без предупреждения, без всякой видимой причины и без повода. Полагаю, впрочем, вряд ли это кого-то вдруг удивит. Я же проснулся где-то за час или два до рассвета, когда что-то невероятно горячее коснулось моей щеки.
– Гесс? – не сразу поверил я, спросонья продирая глаза. – Ты чего?
– Собаченьке плохо.
– В смысле? Ты голодный, что ли, или приснился дурной сон? Давай я тебя просто поглажу по… Задница Соломонова, да ты весь горишь!
Меня словно подбросило на матрасе. Если у собаки горячий нос, то она серьёзно больна.
Отец Пафнутий крепко спал в своей комнате, будить его пока, наверное, не имело смысла. Он же по-любому никак не ветеринар. Значит, опять всё на мне.
– Так, Гесс, дружище, иди сюда. – Я опустился на одно колено, бегло ощупав голову пса. – Горячка, жар, температура явно повышена. Горло болит?
– Да… – жалобно вздохнул он. – Всё болит, уши болят, нос болит, лапы болят, пожалей меня! Мне плохо. Я не хочу ничего кусь. Помоги мне, помоги, помоги-и…
– Господи, да что я могу-то? Я не доктор Дулитл, но…
Единственное, что пришло мне в голову, это достать из печки чайник с ещё горячей (тёплой) водой, налить в собачью миску, добавив и размешав там же две ложки мёда.
– Пей.
– Вкусно, – жадно начал лакать доберман, не сводя с меня преданных глаз. – Ты добрый, ты заботливый. Можно я буду называть тебя хозяин?
– Нет, твой хозяин отец Пафнутий.
– Тео! Я всегда буду звать тебя Тео.
– Это для друзей.
– Я твой друг! И ты мой друг. На тебе лапку!
– Лысина Сократова…
– Не хочу лысину, вкусняшку дай!
Так, судя по всему, этому попрошайке резко полегчало, я было развернулся к своей кровати, но нервный доберман тут же догнал меня, толкнув лапой.
– Чего?
– Хозяин кашляет, нехорошо, – всё ещё изрядно подхрипывая, донёс до меня Гесс, кивая мордой в сторону комнаты отца Пафнутия.
Действительно, к привычному храпу батюшки явно примешивались сиплые звуки кашля. Я не очень разбираюсь в его видах или оттенках, но тут мой пёс был прав, вот этот кашель был именно что нехорошим.
Другого, более чёткого определения и не подберёшь.
– Отче, вы… – Я тронул его за плечо. – Вы в порядке?
Он сразу открыл глаза, будто бы и не спал.
– Плохо мне от, паря, лихоманка шарашит.
– Может, парацетамол? Собьёте температуру, а утром я поеду в райцентр за врачом.
– Глупости сие! Самогонки с перцем налей, так от, поди, отпустит.
– У вас жар, его нельзя алкоголем заливать.
– Поспорь мне от ещё со старшим-то, – слабо ворочая языком, ответил поднимающийся старец. – Куда уставился-то, Геська?
Он буквально снял вопрос у меня с языка.
Доберман резко сдвинул жёлтые брови, указывая мне глазами на плечо хозяина. Увы, бледного, как тетрадный лист, беса в мелкую голубую полоску я заметил не сразу. А ведь должен был бы!
Мелкая сволочь сидела на могучем плече отца Пафнутия, бесстыже раздвинув кривенькие ножки, и показывала мне язык. От моего мгновенного удара бес легко увернулся – шустрый гад, но посмотрим, как ты на молитву запоёшь?
Я прокашлялся и нараспев начал:
– Господи Боже, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй раба Твоего Пафнутия! От сети ловчей, от искушений дьявольских, от деяний бесовских…
– Цыть, Федька, – тихо попросил батюшка. – Если я тебя от правильно понял, то на мне лихоманка пляшет? Белый бес али бесовка в синих пятнах, шустрая, аки понос. Так ли?
– Так, только не в синих пятнах, а в голубую полосочку. Сейчас я ему (ей) как дам по рогам!
– И думать-то такое не смей, лихоманку этим не возьмёшь. Святой водой от не сбрызнешь, молитвой не отчитаешь, матом от тоже не прогонишь. Серебром от тока…
Я без размышлений стянул с себя серебряный крестик на верёвочке и пару раз наотмашь хлестнул по бесу. Тот противно захихикал, словно бы радуясь новой весёлой игре и уворачиваясь с непостижимой для глаз скоростью. Старец вдруг резко закашлялся.
