Плоская фляжка со святой водой, револьвер с серебряными пулями, молитвенник за пазуху, короткий полушубок, вязаная шапка «горка», зимние ботинки, и в принципе я готов. Отцу Пафнутию оставалось только накинуть тулуп, шапку и сунуть ноги в растоптанные валенки.
Гесс тихо повизгивал за крыльцом, в нетерпении подпрыгивая на метр вверх просто так, от перевозбуждения. Конечно, ему всё в развлечение, тем более когда мы втроём, спаянным мужским коллективом, идём спасать нашего домашнего беса. Приключение, мать его!
Хотя, честно говоря, я не очень представлял себе, как именно мы будем это делать. Какого озабоченного Фрейда могла начитаться в сельской библиотеке мирная архангельская бабушка, чтобы с охотничьим ружьём сидеть три дня в засаде у безобидного сельского магазинчика?
Или, наоборот, краснопёрая бабка поняла, кто наш Анчутка на самом деле, подбила научную базу не без помощи «Молота ведьм» и решила взять божественное правосудие в свои немощные руки?
Что-то категорически не сходилось в этом весёлом пазле, и выяснить это можно было лишь на месте преступления. Главное, чтоб за участковым в район не послали, тогда старушке на раз вклепают срок за похищение человека, а нашему бесу придётся где-то экстренно искать официальный документ на то, что он как раз таки именно человек!
Без этой бумаги дело не просто зайдёт в тупик, а потянется в правительственные научные лаборатории по изучению иных форм жизни с хвостом и рогами. Анчутка же до сих пор некупированный, и потом, кто у нас тогда готовить будет, я вас спрашиваю? К хорошему быстро привыкаешь.
В общем, история запутаннее, чем у Рапунцель, если вы понимаете, о чём я.
Дошли, надо признать, довольно быстро, потому что по делу, без разговоров и ни на что не отвлекаясь. У самого магазинчика на улице Ленина стояла небольшая толпа народу, человек шесть-семь. Один парень призывного возраста, который и оказался продавцом, остальные – женщины разных возрастов и комплекции.
Шумели умеренно, власть не ругали, на бабку с ружьём тоже лишний поклёп не возводили. Ситуация такая, что сразу и не прикрутишь, ещё смеяться или уже плакать.
– Главное, я чё? Я ей говорю: нельзя, а она чё? Она мне ружьё в нос, вот чё! Я ей типа – вы чё? А она – два ствола через плечо! И чё? И всё!
– Васенька, успокойся! Бабы, дайте ему выпить.
– Та от чего ж ему дать, если всё-то в магазине? Может, у баб Мани попросить продать?
– Ха, у кого, у Маньки-то? У ней снегу зимой не выпросишь, скупердяйка беззубая! И парня хорошенького прибрала, и бухлом ни за что не поделится.
– От же сучка старая-а… – завистливо резюмировали четверо тёток практически в едином душевном порыве.
Явление нашей героической троицы никого почему-то не обрадовало. Весёлого добермана в телогрейке и шапке-ушанке вообще не слишком жаловали на селе. Его, по совести говоря, и собакой-то особо не считали, скорее каким-то подвидом короткохвостого зубастого козла без копыт, который почему-то ещё кусается и лает.
Я тоже особым спросом не пользовался, хожу вечно в чёрном, служу при храме, живу с батюшкой, то ли монах, то ли вообще… Слова «гей» местные не знали, а повторять их бытовое определение мне воспитание не позволит.
– Расступись от, бабоньки, храни вас Господь. – Отец Пафнутий массой тела раздвинул толпу, выходя к крыльцу магазинчика. – Пропусти от опытного переговорщика. Полицию не вызывали, поди?
– Не, а чё? – откликнулся молодой продавец. – Если чё, я мигом, мне чё…
– От и правильно, сами разберёмся. – Батюшка могучим кулаком пару раз стукнул в дверь. – Заперто однако. Эй, Мария! Слышь от меня?
– Слышу, святой отец, – глухо донеслось изнутри здания одновременно со звуком взводимых курков.
– Выходи, Мария!
– От и не выйду!
– Тогда хоть парня-то моего верни! На кой те лишний грех от на душу брать, террористка ты плесневелая?
– Очень уж понравился он мне, – после минутного размышления прошамкали из-за двери. – Коли сама не насладюсь от на старости-то лет, так и помру дура дурой-то, мужской любви не познавши.
– Как не познавши-то? У тебя ж от два мужа было, дети в городе, внуки – шестеро по лавкам.
– Да тьфу на тех мужей! Я от по жизни тока партию коммунистическую любила! Теперича ласки хочу.
– Анчутка, ты там хоть жив-то ещё?! – возвысил голос отец Пафнутий.
– Жив, ваше святейшество, но связан. Она меня скотчем умотала всего, теперь сама не знает, как штаны стянуть.
– Знаю от, щас, погодь-ка…
– А-а-а, побойтесь бога, бабушка-а!!!
– Да-а, – поминально выдохнули в толпе, невольно крестясь. – Нехорошей смертью погиб парнишка, такую и врагу не пожелаешь.
Батюшка одним огненным взглядом закрыл всем рты и обернулся ко мне:
– Револьвер от взял?
– Да, – кивнул я. – Думаете, её пристрелить придётся?
– Не её от, паря, там беда поболее, чем сбрендившая старуха. Думается-то, бес в ней. Сильно могучий бес, не чета от нашему домашнему. Иначе от хренушки бы они там Анчутку-то удержали.
– Кто они?
– Так от пойди да и выясни, – командирским тоном рявкнул святой отец. – Слева оконце, я туды по комплекции не пролезу, а ты от молодой, тощий, ужом проскользнёшь. Дальше-то действуй, как учили.
– По обстоятельствам, – согласился я. – Гесс, сиди здесь. Нам двоим там тесно будет.
Доберман вдохновенно расплылся в улыбке, говорящей без слов, что он сам как-нибудь определит, где конкретно от него будет больше пользы. Тут, с народом, или там, с бесами, которых и гонять можно, и кусь, и вообще. Ну и ладно, в конце концов я ему не нянька.
Отец Пафнутий одним коротким ударом локтя в оконную раму просто вынес её вместе с брызнувшими стёклами. В узкий проём я протиснулся, заранее скинув полушубок. Немножко, наверное, похоже на спецоперации групп «Альфа» или «Вымпел», но там, конечно, крутые профессионалы, не нам чета. Через окошко я выпал в подсобку, умудрившись порезать кисть руки, пока вставал, но главная трагедия разворачивалась в торговом зале.
Бабка Маня, сухонькая старушка богомольного типажа, худая, маленькая и горбоносая, стояла с большим охотничьим ружьём над полузамотанным скотчем бледным Анчуткой. Брюки беса были расстёгнуты…
– Поднимайся от, а не то пристрелю! – орала бабулька, но целилась не в голову, не в грудь и не в живот. – Пристрелю ж от, червяк бесполезный, не помилую-у!
– Руки вверх, – твёрдо, но вежливо попросил я.
Баба Маня с разворота, упав на колено, выстрелила с такой скоростью, что, не подведи её зрение, вы бы, наверное, прямо тут закончили читать нашу печальную повесть. Я вовремя рухнул на пол, ибо двустволка с расстояния в пять шагов – это же словно животом на гранату лечь.
