– Федька, не смей! От не гневи Бога…
Один хлопок ладонью – и мы уже стояли в неизменно белом коридоре, куда не было входа, а единственный выход – через ничем не примечательную дверь в другом конце. На этот раз почти всё свободное пространство было заполнено гудящей толпой бесогонов.
Как вы, наверное, догадались, крайними опять оказались мы.
– Да вот они! Живые оба! – крикнул кто-то.
– Тео и Гесс собственной персоной. – Ко мне кинулся уже знакомый мушкетер в шляпе.
– Вас тут уже все похоронили!
– Не похоронили, а уволили, – встрял один из белорусов. – За служебное несоответствие, а?! Братцы, да если они таких хлопцев начнут за «несоответствие» убирать, так Батька ужо им такое по всем фронтам устроит! А шо, нам доложить не проблема, нехай потом не жалуются, шо не прочухались.
– Нэ, генацвале, за такое в лицо бить нада! Прямо кулаком в глаз два раза нада! Я всех родственников в Тбилиси подниму, а они своих из Кутаиси поднимут, а там и Гори, и Батуми, и Сигнахи подтянутся, вах!
– А мне этот фраерок с собакой не нравится, и чё? А ничё, потому что я первый за них подтянусь! Западло на бесогонов гнать! Сегодня их, завтра нас. Не держите меня, братаны, ибо не по понятиям Система рулит, товарищи-начальнички!
В общем, нас хлопали по плечам, жали руки, заверяли в вечной дружбе (клятвами, более похожими на круговую поруку), а потом незаметно, ненавязчиво подталкивали к двери.
Некий голос уже не объявлял «следующий», видимо, там тоже понимали, что народ бузит, а нашим людям в этом смысле только дай весомый повод.
Да, кстати, по факту повод есть всегда. А если его нет, он создается искусственно, зато от души и опять-таки используется как повод! Если хоть как-то помните феномен «самозванства» в России, то понимаете, о чём я говорю. Мы держались кучно!
Причём признайте, ведь все здешние бесогоны так или иначе, но оружие в руках держать умеют и напугать их мало чем можно. Ну, в любом случае уж точно не угрозой санкций, штрафов или лишением денежной премии. Они реально встали за нас с доберманом плечом к плечу.
Родные, близкие, знакомые и незнакомые… их было, наверное, около полусотни, но эти люди не поленились, они пришли, потому что свои стоят за своих! Они иначе не могут.
Пожалуй, отец Пафнутий опять-таки был прав, опытным глазом угадав во мне бесогона. Теперь-то я точно знаю, что вот за этих странных парней в случае чего я буду так же стоять стеною, не думая о последствиях. Мы из одного ордена, одного братства, одной крови…
– Тео и Гесс, зайдите, – буднично раздалось в динамиках.
Вся толпа разом смолкла, и уж поверьте, не от того, что все перепугались, засунув языки в задницу. Уж я хорошо знаю такой тип молчания, приходилось встречать у бывших друзей.
А в данный момент плотный воздух в узком помещении был буквально наэлектризован до взрыва и едва ли не искрил от плохо сдерживаемой мужской ярости. Они реально были готовы на всё! И вряд ли самые лучшие психологи Системы могли бы их остановить…
Я обернулся назад, наверное, надо было что-то сказать, но слов не нашлось. Мне пришлось просто коротко дёрнуть головой, изображая самурайский поклон, и поднять правый кулак к уху в красноречивом жесте «но пасаран!».
Мой пёс так же молча и героически поднял правую лапу. Да, мы были достойны друг друга и, наверное, поэтому практически одновременно попытались протиснуться в дверь.
Опрометчивое решение…
– Пусти.
– Сам пусти.
– Гесс, прекрати, мы застряли.
– Подвинься, и всё. Ты толстый. Ты съел мои вкусняшки.
– Лысина Сократова, я человек, и я иду первым, а ты пёс…
– А я тебя кусь!
– Ай!
Сзади двое энкавэдэшников заботливо пнули дверь так, что нас обоих просто выпихнуло в рабочий офис Марты.
Да, за компьютерным столом сегодня сидела напряжённая, как высоковольтная линия, рыжая девушка в посеребрённых очках. На это раз она была одета в коричневый брючный костюм и белую кружевную блузку с перламутровыми пуговицами. Я невольно поймал себя на том, что мне нравится рассматривать и запоминать каждую деталь её образа.
– Тео и Гесс. Ну-ну…
Говорят, что если человек может абсолютно точно сказать, за что он любит другого человека, то это не любовь. Это всего лишь чистый разум с вполне себе вменяемой (взаимозаменямой?) логикой. По современным стандартам красоты Марта, возможно, и не была идеалом.
Я поясню…
– Тео?
Поясняю, у неё не было раздутых, как от пчелиных укусов, губ, не было двух половинок баскетбольных мячей вместо груди, осиной талии, широких бёдер Кардашьян и тощих икр ног, где видна каждая играющая жилка, плюс математически выверенного прямого носа с крохотными ноздрями, куда и пипетку-то в случае насморка не засунешь. Видели таких, брр…
Нет, Марта как раз была невероятно естественной во всём. Это не значит, что она не пользовалась косметикой, просто…
– Ай!
Кто-то неслабо тянул меня за левую руку.
Я резко обернулся к Гессу, пёс поднял на меня невозмутимый честный взгляд.
– Она тебя два раза звала. Ты не слышишь. Я тебя слегка кусь. Я хороший мальчик?
– Замечательный, – от души поддержала добермана рыжая хозяйка офиса. – Вы тут оба просто какая-то прелесть ходячая. Первый бунт бесогонов на моей памяти. Не, ну а чего, норм! Хотели добиться своего, и у вас получилось.
– Э-э, чего именно? – позволил себе уточнить я, после того как дважды мысленно обозвал себя же невнимательным козлом и влюблённым идиотом.
Марта помолчала, поправив тонкие очки на носу, зачем-то заглянула в один, потом в другой ящик стола, тихо вздохнула, скрестив руки на груди, и сказала:
– Меня увольняют. На это место придёт другой оператор. Я была тут на испытательном сроке и, похоже, благодаря двум красавчикам просто его не прошла.
– Глупости, так нельзя. Вы хороший сотрудник, правда, Гесс?
– Да! Она хорошая. Красивая, пахнет вкусно, я её лизь! Лизь!
– Не надо, – вместе со стулом отодвинулась девушка.
– Опять не любит собаченек? Вкусняшки не взяла? Не будет гладить мой зад? – печально повесил голову доберман, опустив уши и обрубок хвоста.
Ох… Марта, поджав губки, достала из ящика полпачки солёного печенья и протянула моему псу. Четверть секунды пасть Гесса была очень занята, потом, наверное, минуты полторы он старательно слизывал с себя солёные крошки.
Я же шагнул к столу, встав с девушкой бровь в бровь.
– Кто хочет вас уволить?
– Начальство. И нет, не надо героически раздувать щёки, на высокое решение вы никак не сможете повлиять.
