Никакого упоминания о предопределении здесь нет, и упор делается на Библии, как на единственном авторитетном источнике, и на отсутствии какого-либо духовного посредника между Человеком и Богом. Протестанты всех конфессий, а также не принадлежащие ни к какой из них в принципе согласились с этим, хотя они могли иметь — и имели — совершенно разные точки зрения на прочтение и толкование Библии.
Когда морские гёзы в 1572 г. овладели большей частью Голландии и Зеландии, воинствующие кальвинисты находились в ничтожном меньшинстве. Консолидировать свои силы они смогли только после взятия — силой оружия или хитростью — городов, поскольку только они оказались единственной хорошо вооруженной группировкой среди мятежников и населения в целом. Мы уже видели, что они изгнали папских священников и саму религию так быстро, как только смогли, даже несмотря на личную склонность Вильгельма Оранского и других к проведению политики религиозной терпимости; однако прошло некоторое время, прежде чем кальвинисты смогли заменить римско-католическую иерархию собственным духовенством. В противоположность тому, что произошло в Англии, Скандинавских странах и частично в Германии, голландское католическое духовенство в 1570-х гг. не перешло в протестантство после символического сопротивления и в сколь-нибудь значительных количествах. Некоторые авторитетные источники насчитывают число новообращенных от 5 до 10 процентов, но в любом случае подавляющее большинство либо бежало, либо было убито, либо оказалось высланным из страны. Таким образом, кальвинистской церкви «истинной реформированной христианской религии» пришлось, так сказать, начинать все с нуля, поскольку она не могла опираться на фундамент из переметнувшихся католических священников. Разумеется, имелось и достаточное количество протестантских пасторов, получивших теологическое образование в Женеве, Базеле, Цюрихе и где-либо еще за границей, но их и близко не хватало, чтобы заменить «сынов Велиала»
[48], которых они сами и интернировали. Университет Лейдена был основан (2 июня 1575 г.) главным образом с целью обеспечения притока высокообразованных проповедников, но прошло несколько лет, прежде чем требуемый результат был достигнут. Совсем немногих (если такие вообще нашлись) сыновей верхней прослойки среднего класса привлекло призвание священника, которое плохо оплачивалось; а бюргеры невзлюбили и не доверяли «захудалым пасторам», вышедшим из рядов пролетариата, которые читали свои импровизированные проповеди по неудачно подобранным текстам и имели обыкновение требовать социальной справедливости для низших классов. Приток многих хорошо образованных кальвинистов из Южных Нидерландов в 1585 и в последующие годы, а также победа воинствующего кальвинизма на Дордрехтском синоде способствовали укреплению социального статуса проповедников. С этого времени политические власти относились к ним с заметным уважением, и они занимали высокое положение в ряду приоритетов общественных и частных дел. Однако примечательно, что, хотя городское правящее сословие хорошо заботилось о высших офицерах городского ополчения — schutterij, оно никогда не беспокоилось о том, чтобы выучить своих сыновей на священников, и не поощряло их к тому, чтобы те стали проповедниками.
Как только кальвинисты переняли руководство у изгнанных папистов, они установили церковный уклад. В каждом приходе имелся собственный церковный совет или консистория, состоявшая из кальвинистских священников и мирян с проповедником во главе. Церкви объединялись в общие советы реформатских общин, классисы или коллоквиумы, а классисы каждой из семи провинций формировали синод — и по одному отдельному для северной и южной частей провинции Голландия. Эти организации часто сотрудничали и вели активную деятельность по оказанию давления на своих соотечественников по городу или приходу, дабы те вступили в лоно официальной церкви. Вполне понятно, что особенно они беспокоились об обращении молодого поколения. С 1574 г. и позже они стремились обратить в протестантство сельское и городское рабочее сословие посредством контроля над городскими и сельскими начальными школами. Большинство бывших католических монастырей и других крупных зданий превратились в школы, где начальные религиозные установки преподавали учителя, чью ортодоксальность удостоверили и одобрили местный пастор и церковные советы. Проповедники также прилагали усилия, чтобы препятствовать правителям-олигархам в допущении отправления католических обрядов и любых форм протестантского инакомыслия, будь то арминианское, баптистское или лютеранское. Естественно, на это требовалось время. В 1587 г. Верховный суд Голландии уверял графа Лестера
[49], будто большинство населения «до сих пор в душе склонно к римскому католицизму». Известный своей откровенностью либеральный протестант Дирк Волькертсен Коорнгерт в одном из памфлетов, защищавших религиозную терпимость, называл реформатов «безусловно самой мелкой группой». Несколько лет спустя Олденбарневелт (Олденбарнвелде) утверждал, что богатейшие и лучшие из бюргеров по-прежнему привержены старой религии. Эти и им подобные утверждения не стоит воспринимать слишком серьезно; однако рьяным проповедникам и синодам было определенно не просто внушить своим любящим удовольствия и крепко выпить (а также много работающим) соотечественникам ограничительные догматы Жана Кальвина и Теодора Безе.
Проповедники и их сторонники среди правителей — хоть и немногочисленные, они порой обладали значительным влиянием даже в Амстердаме, где Бог определенно стоял на втором месте после мамоны, — продолжали усердно трудиться над самозваной миссией, и их настойчивость постепенно принесла свои плоды. Помогал им тот факт, что, поскольку они являлись наиболее ярыми поборниками войны с Испанией, которую они рассматривали в свете крестового похода против антихриста, правители с более широким кругозором не могли позволить себе слишком сурово пресекать их деятельность. Заключение в 1609 г. Двенадцатилетнего перемирия рассматривалось кальвинистами-фанатиками или как акт презренной слабости, или в качестве прямого предательства. Их негодование усилилось еще из-за поддержки Олденбарневелтом и многими из правителей учения Арминиуса, профессора теологии в Лейдене, чьи взгляды на предопределение были несколько умереннее, чем у ортодоксальных кальвинистов. Раздел между ремонстрантами и контрремонстрантами, как соответственно называли последователей Арминиуса и его основного оппонента Гомаруса — голландского протестантского реформатского богослова и проповедника, — обострялся еще и политическими различиями. Арминиане ассоциировались с Олденбарневелтом и правителями-олигархами, поддерживавшими суверенитет провинций в его самом прямом смысле. Что подразумевало верховенство провинции Голландия и неоспоримое утверждение власти городского патрициата, включая его главенство над церковью. Контрремонстранты же защищали неограниченную свободу кальвинистской церкви от любого вмешательства или надзора гражданской власти. Также они жаждали полного изгнания католиков и инакомыслящих протестантов с любых церковных и государственных должностей.
