Разумеется, роскошный образ жизни, описанный выше, был свойствен лишь нескольким сотням торговцев и должностных лиц компании. К нему не имели никакого отношения младшие служащие, солдаты и моряки, о некоторых подробностях нелегкого существования которых рассказывалось ранее. Можно только добавить, что наказания, которым подвергали солдат, были столь же суровыми, как и у моряков. Нередко мужчина оставался калекой на всю жизнь из-за «деревянного коня» или другого бытовавшего тогда жестокого наказания. В 1706 г. генерал-губернатор и его совет решили, что «деревянный конь» и порка в будущем должны использоваться более умеренно, а впоследствии было принято решение о том, что солдаты, «ради поддержания престижа европейцев», не должны подвергаться позорным наказаниям — таким, как заковывание в цепи, — на глазах аборигенов. Однако участь наемных солдат на службе VOC да и, надо сказать, на службе WIC продолжала оставаться весьма тяжелой, и некоторые путешественники отмечали, что с солдатами обращаются почти так же дурно, как с неграми-рабами. Свидетельство Тунберга на эту тему достаточно красноречиво и заслуживает того, чтобы его привести: «Наконец-то я понял причину, по которой с европейскими солдатами и матросами во многих отношениях обращаются хуже и с меньшим состраданием, чем с рабами. Что касается последних, то их хозяин заботится не только о том, чтобы они были одеты и накормлены, но еще чтобы их лечили, когда они заболеют, и чтобы их выхаживали и обеспечивали надлежащим медицинским уходом. Первые же существовали как могли — а именно нагие и босые или одетые в лохмотья, которые, возможно, им совсем не по росту; а когда один из них умирает, то обычно говорят, что компания наймет другого за восемь гульденов».
Если многие из солдат публиковали свои воспоминания о военной жизни на Востоке, а из литературы о путешествиях и из частной и официальной переписки нам хорошо известно о том, как жили там торговцы, чиновники и моряки, у нас имеется крайне скудная информация о другой группе служащих компании, о так называемых ambachtslieden — квалифицированных мастеровых и ремесленниках. Похоже, в Восточных Индиях голландцы использовали труд квалифицированных ремесленников-европейцев в гораздо большей степени, чем португальцы или англичане. Изначально это были в основном корабельные плотники, конопатчики, такелажники и те, кого сейчас называют «рабочими верфи»; однако среди сотен европейских мастеров, с 1682 г. работавших и проживавших в Ambachtskwartier — ремесленном квартале, имелись представители почти всех промышленных ремесел. Плотники, столяры, мебельщики, кузнецы, замочных дел мастера, оружейники, литейщики пуль и шрифтов, резчики, каменотесы, каменщики, стекольщики, сапожники, портные, красильщики и ювелиры — здесь можно было обнаружить всех их плюс множество других. Во главе каждого цеха, жившего, работавшего и взаимодействовавшего с другими, стоял собственный мастер или куратор, он руководил европейскими рабочими, которые обучали рабов компании и жили с ними бок о бок. Многие из них стали впоследствии квалифицированными ремесленниками, и барочная мебель из черного дерева, изготовленная индийскими и индонезийскими рабами компании, зачастую соответствовала самым высоким стандартам как в техническом, так и в художественном плане. Со временем такие рабы, лучше одетые, накормленные и благоустроенные, чем обычные кули, стали более многочисленными, чем работники-европейцы, однако еще в 1759 г. только в Батавии последних оставалось около 400 человек. В некоторых крупных голландских поселениях, особенно на Коромандельском берегу и на Цейлоне (Шри-Ланке), имелись свои ремесленные кварталы, где под присмотром голландских мастеров трудились европейские и азиатские ремесленники. В тропических фортах Голландской Вест-Индской компании также имелись европейские мастеровые и ремесленники, но их никогда не было так много, как на Востоке в Ост-Индской компании, и диапазон их навыков не был столь широк.
Дополнительно к ремесленникам, нанятым Ост-Индской компанией, существовало еще некоторое количество тех, кто работал самостоятельно. Такие включали в себя тех европейских мастеровых, кто поступил на службу VOC, а потом, по истечении срока контракта, вышел в отставку и открыл собственное дело. Они также использовали квалифицированных работников-рабов, и в XVIII в. такая форма частного предпринимательства, которая, вопреки пожеланиям Heeren XVII, поощрялась многими старшими чиновниками, все более успешно конкурировала с собственными ремесленниками компании. Активную деятельность развили также китайские мастеровые, особенно в Батавии, где они заслужили репутацию отличных производителей шкафов. Однако наилучшие произведения в этом отношении создавали свободные сингальские и тамильские ремесленники на Цейлоне и Коромандельском берегу, где выходившая из-под их резца великолепная резная мебель в индийско-голландском барочном стиле превосходила самые лучшие творения, какие только могли предложить рабы-ремесленники компании. Проблема свободных торговцев и квалифицированных работников, конкурирующих с коммерческой и производственной системами самой компании, существовала очень давно, однако ее лучше всего рассматривать в связи с безуспешными схемами колонизации белым человеком тропиков, которые обсуждаются в следующей главе.
Глава 8
Ассимиляция и апартеид
Дэвид Хенни в своем восторженном отзыве о книге голландского писателя-романиста Луиса Купейроса De Stille Kracht — «Скрытая сила» называет ее «убедительным исследованием той «скрытой силы» Востока, которая проникает и разлагает европейцев, которые не могут (или не в состоянии) дистанцироваться от местных народов или возвыситься над ними. И какими бы природными добродетелями последние ни обладали, белый человек никогда не сможет сочетать их со своими достоинствами без того, чтобы не оказаться отравленным и развращенным Востоком». Такое определение и оправдание апартеида, сделанное задолго до его официального признания в Южной Африке, отражает образ мышления, который можно проследить с самых первых дней существования европейских поселений в тропиках и который, однако, был сильнее распространен среди голландцев и англичан, чем среди их португальских и испанских предшественников. Вера в то, что белый человек, будь то купец, моряк или поселенец, должен стоять «выше и обособленно» от «цветных» народов, среди которых он жил, перемещался и существовал, естественным образом предполагала, что белые женщины должны были эмигрировать в тропики в количествах сопоставимых с числом их мужчин. Однако это оказалось как раз тем, что большинство из них не желали делать; да и крупные фрахтовые компании, голландские, английские или французские, не собирались поощрять эмиграцию женщин. Более того, всегда находилось достаточное количество людей, доказывавших, будто белые женщины редко способны на акклиматизацию в тропиках. Вследствие чего, по их мнению, единственной надеждой создания стабильного и лояльного общества в тех регионах оставалось поощрение межрасовых браков с туземными женщинами, при непременном условии обращения последних в христианство — другими словами, политика ассимиляции противопоставлялась апартеиду.
Хотя у первых директоров Голландских Ост- и Вест-Индской компаний для руководства по данному вопросу имелся столетний опыт иберийских предшественников, они, составляя свои уставы, похоже, даже и не думали об этом. Отношение директоров к эмиграции оставалось неопределенным, пока опыт не показал им, что от приличных голландских женщин бесполезно ожидать эмиграции в достаточных количествах в тропические страны, которые справедливо считались землями, где жизнь тех, кто родился и вырос в северном климате, была коротка. Еще одним мощным сдерживающим фактором являлись серьезные неудобства судовой жизни в длительных рейсах, хотя это имело большее значение при долгом пути вокруг мыса Доброй Надежды, чем на более коротком атлантическом переходе. И наконец, совершенно очевидно, что условия, которые отвращали многих респектабельных голландцев из верхнего и среднего классов от поступления на службу в VOC или WIC, создавали еще большее препятствие для эмиграции женского населения. Так же как основная масса служащих обеих компаний были мужчинами, которые не имели других возможностей, так же и многие женщины, которые отправились в тропики, славились больше своим авантюризмом, чем добродетелью.
