— Два дня с половиной.
— А где Врубель?
— И первый вопрос — про Врубеля… это ты мне скажи, где он? Он побежал за тобой и исчез!
— Мне нет дела до Врубеля, будь он проклят! — вскипела Акнир. — Из-за него умерла моя мать! Я убила свою мать, — ведьма встала, сбрасывая плед на пол, и показала Чуб окровавленные перчатки, испачканные еще свежей и мокрой красной влагой.
— Пипец! — эмоционально выдала Чуб.
Дрожащими губами Акнир поведала все случившееся с ней.
— Но ты же не сама своей матери перерезала горло, — сделала вывод Даша. — Значит, убила не ты.
— Все равно — это я… Мы пришли сюда, в Прошлое, мы изменили историю — историю моей мамы и Врубеля… И он убил ее!
— Ее уже лично Врубель убил?
— Его убила она.
— Есть и третья версия? — осторожно уточнила Даша. Акнир выглядела почти невменяемой, впрочем, после описанных ею живых картин, это было не удивительно.
— Когда он разбил фигуру Демона, у мамы случился припадок. А когда он нарисовал Богоматерь с волчьими зубами, она… она загрызла мою мать!
— Ок, сначала я помогу тебе, а потом, позже, убью… но убью точно, я предупредила! — кивком подытожила Чуб.
Встав, она налила из кувшина воду в таз, подтолкнула к нему Акнир.
— Если ты не поможешь мне, некого будет убивать, — бессильно сказала ведьма. — Если мать умрет до моего рождения, я скоро исчезну.
— Но ты еще тут.
— Потому что Третий Провал — это будущее, — веда сняла окровавленные перчатки, и Даша впервые заметила на ее правой руке глубокий, едва заживший порез. И когда Акнирам успела так сильно пораниться? — Я видела будущее! Пока еще мама жива, но скоро, очень скоро ее убьют, — она медленно обтирала губкой руки, на них оставались грязно-розовые разводы. — Ее распотрошат, как барана.
— Распотрошат… Потрошитель! — вскинулась Чуб. — Ты не знаешь, пока тебя не было, он убил еще одну девушку — ту самую Елену, дочь Ирки Косой! На этот раз, как положено, распотрошил, как барашку. Душа, брюхо — все нараспашку, как пальто.
Пока Акнир приводила себя в порядок, Даша наскоро пересказала часть последних событий:
— …Теперь у нас уже трое убитых. Две в Настоящем, одна — в будущем. У всех распорото горло. У двух из них — еще и брюхо. Какие тебе еще нужны доказательства, ась?
— И почему ты думаешь, что это не Врубель? — Акнир немного пришла в себя, принялась тщательно заплетать свои белые волосы в косы. — Он был знаком с убитой Еленой и убитой Иркой Косой. Он едва не убил мою мать. А потом убил ее — в будущем. И я сама лично видела это… Я видела Мадонну с зубами!
— Ты была в Провале и видела глюк. В Киеве уже есть собственный Джек! Или не собственный, а даже всеобщий — международный!
— Из Англии? И как он вдруг здесь оказался?
— Так же, как мы вдруг оказалась в Одессе, — отбила Чуб выпад Акнир ее же словами. — Ты считала, что Врубель мог попасть в Лондон… тогда и Джек из Лондона может попасть сюда, почему, собственно, нет? Мы не знаем, как работает Третий Провал, не знаем, когда и насколько он открылся. Но он связывает не только время, но и города. И, кстати, это отлично объясняет загадку исчезновения Джека из Лондона — почему после пятого убийства он навечно исчез, словно провалился под землю? Он таки провалился! Сюда, в Киев!
— В Киеве возможно все, — согласилась Акнир. — Но все равно это маловероятно. Jack the Ripper у нас на Козинке — слишком мало похоже на правду.
— А то, что Мадонна из Владимирского собора загрызла твою мать — куда более правдоподобная версия?
— Я сама ее видела, — повторила Акнир и внезапно, закатив рукава, принялась скоростными темпами убирать их меблирашку, складывать разбросанные Дашей Чуб чулки и корсеты, протирать пыль на подоконнике. — Ты не представляешь, какой она была страшной… волчьи зубы и когти, как у медведя. И взгляд черный, как угли…
Некоторое время Даша смотрела, как веда скрупулезно застилает постель, взбивает подушку, разбирает вещи на стуле.
— «У него волчьи зубы и когти, как у медведя», — качнула головой она. — Землепотрясно! Пепита описывала тень Дьявола примерно так же, как ты Богоматерь.
— Что ты хочешь сказать?
Даша пожала плечами.
— Для нее воплощение зла — Дьявол. А для тебя воплощение зла — это Мадонна, потому что она может тебя наказать. А Пепита ждет наказания от служителей ада. Получается, ад — это действительно лишь отражение наших страхов.
— А где Пепита?
— Надеюсь, она уже вернулась от мадам Манон. Идем к ней, я хочу посмотреть, как ты умудришься привязать Врубеля к Демону Уго.
Они спустились вниз по узкой скрипучей лестнице меблирашек и постучали в комнатушку своей бородатой подружки.
Ответа не было.
Дверь легко поддалась… Любимый кенар клоунессы в плетеной клетке сидел, пригорюнившись и прикрыв крохотные глазки.
Пепита лежала, широко раскинув руки и ноги, запрокинув голову с торчащей рыжей бородкой, ее клетчатый передник был мокрым и красным, а пол из широких крашеных досок — багровым от крови.
У Чуб перехватило дыхание.
«Я знаю, однажды Уго найдет и меня, мое бедное не рождённое дитя до сих пор плачет в моей утробе кровавыми слезами…»
— Она мертва, — с ужасом проговорила Акнир. — Ты ведь помнишь, — ведьма испуганно схватила Дашу за локоть. — В альбомчике Врубеля был и ее портрет… Ты тоже его видела. Он нарисовал и мою мать, и убитых проституток. Все сходится! Теперь ты веришь мне?
— Я не знаю.
Труп Пепиты повернулся на бок и тихо захрапел.
Кенар открыл маленькие глазки и запел, точно получил сигнал «пора просыпаться». Клоунесса попыталась отмахнуться от его песнопений рукой, сморщилась и приоткрыла один глаз.
— Мамзель Мими? — заметила новопреставленную&нововоскресшую она. — Вы мне снитесь? Или вы уже привидение?
Чуб присела на карточки, обмакнула пальцы в мокрую красноту окровавленного передника и сообщила, посмеиваясь:
— Это не Уго… это всего лишь винчик «Кагор». Я смотрю, ты землепотрясно тряхнула вчера стариной.
— О, Коко… вчера один граф так любил меня, так страстно любил… я не в силах сказать, — лицо Пепиты расплавилось, как свеча, в пьяной улыбке, — звал на содержание. Сказал мне: «Ты будешь моя тайная страсть!»
— Что еще за граф? — уточнила Акнир.
— Ерунда, небольшая вечеринка в борделе! Весело было, Дусин спас меня от одного идиота.
— О-о-о! — округлила рот Пепита, постепенно вспоминая вчерашнее, — когда господин Шуман увидит ваш номер «Полет лошади», он даст вам за выход сотню рублей… а то и две. А то и пять, как Мистрисс! Когда вы покажете ему? — клоунесса явно была единственной, кто нашел удобоваримое объяснение вчерашнему инциденту.
