Дивный пример, как одни и те же люди и вещи могут стать горем одного и счастьем другого. Как в горе может прятаться страшное счастье, а в счастье — страдание.
Именно способность проваливаться духом в бездонные миры породила гений Врубеля. А творчество Котарбинского оказалось таким же поверхностным или, скорее, парящим — легким, как его нрав.
За исключением разве что одного полотна — Черного Ангела с лицом прекрасного чудища, с глазами, полными темной бездны… Той самой бездны, которой были наполнены взгляды всех персонажей картин Михаила Врубеля.
— Маша, что ты делаешь?! — вскричала Чуб, едва не выпустив из рук принесенный из кухни поднос с ритуальной едой: коливом, заправленным медовой сытой, и горячими пирожками.
С трудом умостившись в узком пространстве, упершись ногами в мраморный портал камина, Маша сидела на каминной полке и напряженно смотрела на дверь через лошадиный хомут.
— Ты чё, хочешь увидеть привидение? — раскусила ее Даша Чуб.
— Ты сказала, кошки на кого-то шипели, — оправдалась Ковалева. — И свербь лопнула. Здесь кто-то есть. Кто-то уже пришел к нам…
— Ты его ждешь? Врубеля, да?
— Не обязательно… — белокожая Маша порозовела до корней рыжих волос.
— Ладно трындеть! — поставив поднос, Чуб подошла к подруге и помогла той спуститься на пол. — Хочешь увидеть его, так и скажи. Мира ведь нет. И ты тоже, — обратилась она к Акнир, появившейся в дверях с круглым трехногим металлическим горшочком в руках. — Неужели так трудно сказать, что ты хочешь увидеть покойную маму? Это ж нормально! Зачем шифроваться?
— Хочу, — суховато подтвердила дочь бывшей Киевицы.
Акнир поставила горшок с тремя ножками в виде когтистых лап в камин на огонь. Красноватая, похожая на борщ жидкость в горшке забурлила. Из кухни в комнату уже доносились другие невероятные запахи — готовить Василиса была мастерица. Оставалось надеяться, что часть яств, предназначенных мертвым, достанется также и живым.
— Ну и чего было врать? «Я не жду ее, не жду», — передразнила Даша.
— Хочу. Но не жду, — подтвердила Акнир. — Души умерших никогда не приходят без надобности. Либо душечкам плохо на том свете, и они не могут найти там покоя. Либо хотят предупредить, что плохое случится с тобой. И, понятно, я надеюсь, что маме там очень неплохо, а мне будет неплохо жить тут. Но как дочь, конечно, хочу ее снова увидеть…
Ведьма воровато и быстро оглядела круглую комнату Башни, словно спрашивая: «Мама, может, ты все-таки здесь?» — и резко мотнула головой.
— А я приняла сегодня решение, — то ли созналась, то ли повинилась Маша Ковалева. — Я не хочу рассказывать сыну о его настоящем отце, по крайней мере, пока он не вырастет. Но если к нему на Деды́ будет ежегодно приходить привидение Врубеля…
— Твое решение — по боку, — поняла Даша Чуб.
— И я не могу винить Врубеля — ведь он придет не ко мне, а к сыну… Ведь там, в Прошлом, его единственный сын Савушка умер. Мне кажется, Врубель хотел бы узнать, что не остался бездетным, что у него есть наследник… Он может почувствовать это и прийти. Или мне все же лучше самой пойти в Прошлое и сказать ему? Но если скажу — должна показать ему сына. А если покажу — должна сказать Мише, что у него есть настоящий отец, и это — не Мир. А если я скажу так, Мир может обидеться, ведь он называет Мишу «мой сын». А если не скажу…
— Мамочки, Маша, какая же ты заморочливая! — возопила Чуб. — Скажи прямо, ты хочешь увидеть Врубеля?
— Нет… Да… Я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо! — абсолютно честно сказала та.
— Возможно, Мишин отец и придет, — сказала дочь Киевицы. — Незаконченные дела — одна из самых распространенных причин, по которой душечки не находят успокоения. Вторая — желание предупредить об опасности. Видите, пар, — показала она на кипящий трехногий горшок. — Если однажды он станет красным… — Акнир замолчала.
В Башне образовалось привидение Мира Красавицкого с серой потертой книгой в руках.
— Пришлось позаимствовать ее из Парламентской библиотеки, — со смехом сказал он. — За полдня они вряд ли заметят пропажу. Издана в 1958 году, с тех пор не переиздавалась. Воспоминания сына Эмилии Праховой — единственная книга
[3], в которой есть хоть какая-то полная информация о Котарбинском. Как ни странно, о нем почти ничего не известно. Все знают его мистические сюжеты. И почти никто не знает его самого. Я так и не смог узнать ничего о его браке. Хотя история странная… Тут написано, что он женился на собственной кузине, в которую был влюблен всю свою жизнь, привез ее в Киев. Но никто не видел ее лица: она всюду ходила под вуалью. Друзья шутили: мол, эта кузина, наверное, такая страшная, что ее пугаются лошади…
— «Жена моя, красавица, по улицам шатается, извозчики ругаются, что лошади пугаются»? — вопросительно выговорила Маша разудалый куплет.
— Да. Эту песню пел один из братьев Сведомских, когда подшучивал над Вильгельмом, — кивнул Мир. — А откуда ты знаешь?
— Я сама это слышала! — Маша присела в кресло, в задумчивости приложила указательный палец к виску. Поморгала рыжими ресницами, посоветовалась взглядом со своими домашними тапочками и, видимо, пришла с ними к полному согласию во взглядах. — Катя зря сомневалась в Дашиной версии, — сказала она. — Наш Город сам указывает нам на Вильгельма Котарбинского… Сегодня утром я была в Прошлом, во Владимирском соборе, — пояснила она. — И из множества возможных историй Киев показал мне лишь эту. Я слышала, как Сведомский назвал жену Котарбинского Черным Духом. Незримым! Он не знал, как еще объяснить, почему она прячет лицо от людей… Он шутил.
— Только нам не до шуток, — сказала Акнир. — Все сходится! Черный Дух…
— Дух Бездны! — вскрикнула Чуб. — Это она… А Котарбинский случайно не похож на зарезанного бизнесмена с усами?
— Ничуть, — Красавицкий предоставил всем опубликованный в книге портрет молодого приятного мужчины с усами, аккуратной бородой и волнистой густой шевелюрой. — Тут сказано, — Мир показал на книгу, — что однажды загадочная жена Котарбинского просто исчезла. Всю оставшуюся жизнь он прожил в Киеве один. Все решили, что их брак не задался и супруга вернулась в Польшу. Но я не смог отыскать никаких сведений о ней. Ни где она жила, ни когда умерла…
— …до или после их свадьбы, — многозначительно завершила Даша. — А вдруг его невеста изначально была призраком?
— Но, с другой стороны, прятаться под вуалью можно и по вполне реальной причине, — сказала Маша. — Например, ее лицо было изуродовано оспой. А он любил ее в молодости и женился на ней, несмотря ни на что…
