— …Мужа своего княгиня никогда не любила, а ее любовник, блистательный офицер, как раз угодил в пренеприятную историю. По глупости влез в политический кружок самого худшего толка, и была ему прямая дорога на каторгу… и помочь ему даже сама княгиня ничем не могла. А я могла. Большие деньги — это большие связи. Так и обделали все полюбовно.
— Переспать с купцом за деньги было бы для княгини бесчестием, а ради спасения любимого — делом чести. А землепотрясно вы их! — цокнула языком Даша Чуб, разглядывая ловкую сводню. — Небось, княгиня еще и святой себя после считала!
— Я не ошиблась в вас!
— А вы получили триста тысяч?
— Почти… Кое-что все же пришлось потратить.
— А теперь кто-то заказал нас с сестрой? И он хочет не только наш танец без порток.
Мадам кивнула.
— Зачем же вы мне все рассказали?
— Прямота… в том ваша сила и ваша слабость. С такой, как вы, нужно говорить только прямо. — Чуб нравилась непринужденная дерзость мадам. Каким-то чудом той удавалось быть одновременно деликатной и префамильярной.
— А если я сейчас прямо попрошу у вас триста тысяч?
— Не попросите… у вас другой интерес. Я наблюдала за вами. Вас мало интересуют деньги. То ли вы скрываетесь в цирке от кого-то, то ли, напротив — кого-то ищите там. Но вы похожи на кошку, которая караулит мышь у норы. Назовете мне имя своей мыши, я помогу вам поймать ее!
«Джек-потрошитель», — едва не сорвалось с уст Даши. Но она прикусила язык.
— В обмен на секс с купцом или мерзким старикашкой? Увольте!
— А если он молод, красив и богат? — игриво сверкнула глазами мадам.
— Чего же он сам тогда не подкатит ко мне?
— Не буду врать вам, он действительно молод, красив и баснословно богат. Но у него есть недостаток — он слишком пресыщен и ослеплен самомнением. Деньги и шикарные кокотки давно убедили его в собственной неотразимости. Такая, как вы, не смогла бы удержать такого, как он, при себе. Только слегка пощекотать ему нервы любовной интригой…
— Это я не смогла бы? — обиделась Чуб.
— Вам ведь лет двадцать пять… но у вас нет ни мужа, ни постоянного любовника.
— Между прочим, у меня есть жених. Даже два! Мне один поручик предложение сделал.
— Я наблюдала за вами, — мягко сказала мадам. — Вы горячи, талантливы, полны жизни, вы — сама страсть, в вас много животного магнетизма, и вы способны вызвать большое желание у мужчин… но не способны надолго удержать его. Не удивлюсь, если все ваши романы — быстротечны.
Чуб поджала губы, мадам Манон была совершенно права. Она снова попала в цель. Все Дашины романы походили на вспышки — яркие, громкие, как салют, а в финале — одни угольки.
— Однако же, это можно поправить, — мадам взяла Чуб за руку. — Я обучу вас искусству фру-фру.
— Чего?
— Так в высшем обществе именуют науку галантного флирта… Вы не знали?
Мадам отступила на шаг и подняла платье, демонстрируя Чуб свою нижнюю юбку с оборками.
— Видите мои воланы? Их должно быть три — одну шьют из крепа, другую из репса, третью из кружева. Трение трех этих тканей вызывает особенный нежный звук — этот шум и называют фру-фру. Ничто так не кружит голову мужчинам, как соблазнительный шелест дамских юбок… Опустите шторы! — крикнула она. — Зажгите кенкеты!
Появившиеся словно из ниоткуда, похожие как «два брата из ларца, одинаковых с лица» лакеи в ливреях исполнили ее указания. За считанные минуты холл погрузился в нежнейший полумрак.
— О, я верю в прогресс, в электричество, — пояснила мадам Мими. — Но уверяю вас, и столетье спустя в романтические моменты женщинам нужны будут свечи… лишь их пламя придает нам особое очарование тайны.
Она не ошибалась и здесь!
— А теперь смотрите, Коко.
Мадам оправила юбку и медленно, то и дело оглядываясь, пошла к лестнице. Ее шаги были почти неслышны, бедра еле заметно колыхались, нижняя юбка издавала прельстительный шелест загадки, взгляд, который она бросала через плечо, — манил как песня сирены, она снова оглянулась и с полуулыбкой поманила Дашу пальцем…
И Чуб сорвалась с места и побежала за ней вверх по лестнице, чуя, что вот-вот станет обладательницей некой восхитительной тайны!
Двадцать минут спустя она уже сидела, широко расставив ноги, на другом — розовом атласном пуфике в обширной, покрытой мягким светлым ковром гардеробной мадам. Комнату заполняли шкафы и комоды, оттоманки, зеркала, туалетные столики со шкатулками, лебяжьими пуховками для пудры, щипцами для завивки, дорогими духами по десять рублей за склянку, эссенциями для кожи, коробками с мушками и чудесными изобретениями под названием male shield — «мужской щит» — и «маленькая штучка для уикенда», известные у нас под малоромантичным именем презервативов.
Мадам успела снять и верхнюю юбку, и нижнюю, и стояла сейчас в неглиже.
— Фру-фру — это целая наука! — говорила она. — Вот вы, я вижу, не используете даже перчаток. А значит, лишаете себя возможности оказать вашему кавалеру особую милость — позволить ему однажды снять с вас перчатку и впервые поцеловать вашу кожу. Лишаете себя возможности открыть ему еще одну дверь… и таких дверок у каждой дамы должно быть множество. Одни открываются до первой ночи, другие — позже… и к каждой мужчина должен подобрать правильный ключик. У вас же, моя дорогая, имеются только одни ворота — которые вы можете открыть лишь однажды. — Мадам со смехом спустила свои панталоны и указала себе между ног. — И все, второй раз мужчине неинтересно туда заходить.
— Наверное, вы правы, — Чуб погрустнела и сдвинула колени.
Мадам исчезла за черной лаковой ширмой с китайскими пагодами и минуту спустя появилась оттуда уже без корсета и панталон, в одном облегающем тело телесном трико до колен, похожим на цирковое.
Похвастаться ей было особенно нечем, Господь не наделил ее ни Дашиным пышным бюстом, ни бедрами, видимо, компенсировав все избытком ума. Мадам порылась в шелковой коробке с чулками (ажурными, паутинками, черными с вышивкой), извлекла оттуда пару телесного цвета, задумчиво посмотрела и отложила ее.
Склонилась над другой картонкой, полной разноцветных корсетов — красных, бордовых, голубых, в полоску и с цветочным орнаментом.
— Да здравствуют блюстители морали! — весело сказала она. — Запретив порядочным дамам носить корсеты ярких цветов, они сами подняли цену на всех девиц в разноцветном шелке… А вот это вы видели? Последний писк моды — корсет «Малышка Молли». — Мадам держала в руках нечто среднее между латами рыцаря и торсом магазинного женского манекена. — Полностью имитирует бюст и бедра. В Америке из-за него уже случилось пару скандальных разводов, когда после свадьбы джентльмены узнавали, что формы, прельстившие их, не соответствуют, так сказать, содержанию. Но я могу себе это позволить, у меня нет ни мужа, ни милого дружка… Однако, не сегодня.
