– А вы?
– Я сказала, что нет.
– А они?
– Они сказали, что так не бывает и причина все равно должна быть.
– Но это разумно. Причина должна быть найдена.
– Причина в том, что меня хотят убить.
– ???
– Не смотрите на меня так. Я не сумасшедшая. Вы не находите, что меня слишком часто вытаскивают с того света?
– Но, Екатерина Андреевна…
– Хотите сказать, что это опять случайность? Происшествие в парке – недоразумение, отравление в больнице – нелепость. Знаете, как говорят? Случайность – непознанная закономерность.
– Вы хотите сказать, что между нападением на вас и отравлением есть какая-то связь? – недоверчиво спросила Дубровская. Два этих происшествия были совершенно не похожи. Связать их воедино не помогало даже самое развитое воображение.
Видимо, эта мысль показалась фантастичной даже самой Екатерине. Она замолчала, недовольная тем, что фрагменты ее умозаключений никак не желают складываться в одну картинку.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показалась эффектная женщина с буйной шевелюрой рыжих волос. Она была настолько наполнена жизнью, энергией, что с ее появлением в палате стало тесно.
– Привет, моя дорогая, ну как ты? – спросила она, пачкая подруге щеки алой помадой. – Боже мой, ты бледна, как привидение! Хотелось бы знать, делают ли в этой больнице хоть что-нибудь за те деньги, которые с вас получают?
Впрочем, ее не интересовал ответ ни на один вопрос. Расцеловав подругу в обе щеки, гостья в один момент открыла жалюзи, и в палату хлынули потоки солнечного света. Катя только зажмурила глаза. Видимо, она не привыкла делать приятельнице замечания.
– О, да ты, я вижу, не одна! – удивилась та, заметив на стуле в углу еще одну гостью. – Добрый день, с кем я говорю? Вы врач, психолог, двоюродная сестра?
– Нет, я адвокат, – представилась Елизавета. Ее надежда поговорить с Катей наедине, похоже, потерпела неудачу. Надо же этому было случиться именно тогда, когда они вплотную подошли к интересующей Лизу теме!
– О, вы адвокат! – удивилась рыжая посетительница, словно прямо перед собой увидела укротительницу тигров. – А кого же вы защищаете?
– К сожалению, не Екатерину Андреевну. Я защищаю Ушакова…
– Того парня, который напал на меня в парке, – пояснила Катя.
Зеленые глаза рыжей красавицы стали еще больше.
– Забавно, – проговорила она, поочередно глядя то на Лизу, то на Катерину. Она, видимо, ждала, что кто-нибудь из них объяснит ей причину присутствия защитника в палате потерпевшей.
– Это я ее пригласила, – сказала Серебровская, чем безмерно удивила Лизу.
– А-а… – произнесла подруга. Но было видно, что она ровным счетом ничего не поняла.
– Я забыла представить вас, – опомнилась Катя. – Знакомьтесь, Светлана. Елизавета. Думаю, мы обойдемся без церемоний.
Дубровская не возражала. Теперь, во всяком случае, она представляла, о ком говорила ей Екатерина.
Светлана казалась полной противоположностью подруги. Все, начиная с внешности и кончая манерой вести себя, говорило о незаурядности ее натуры. Воистину, природа не пожалела для нее самых лучших материалов, подарив всего в избытке: массу густых рыжих волос, белую фарфоровую кожу, яркие зеленые глаза, точеную фигуру. Ко всему прочему, Светлана была энергична, решительна и на фоне бледной апатичной подруги производила впечатление торнадо.
– Здесь очень душно и сильно пахнет. – Она осмотрела все вокруг, стремясь обнаружить источник запаха. Тут ее взгляд остановился на букете Аркадия. Не говоря ни слова и ни с кем не советуясь, Светлана решительно шагнула к букету и моментально оторвала головки лилий. Потом она выкинула их в окно и облегченно вздохнула. – Удивляюсь, как у вас не болят головы!
– Аркадий будет недоволен, – предупредила ее Екатерина. Ей тоже было не жаль цветов, ее больше волновала реакция мужа.
– Пусть только скажет что-нибудь! – воскликнула ее подруга. – Отравить он тебя желает, не иначе.
Последняя фраза на фоне недавних событий прозвучала двусмысленно. Это поняла и Светлана. Ее взгляд стал мягче.
– Извини, – сказала она. – Просто мне всегда казалось, что ты заслуживаешь кого-то лучше, чем он.
– Эта тема закрыта, – отрезала Серебровская и прикрыла глаза. Дубровская же почувствовала себя третьей лишней в разговоре подруг. Особенно теперь, когда женщины коснулись личных моментов. Ей было непонятно, чем уж так плох Аркадий и на кого еще могла рассчитывать бесцветная домохозяйка Катя. Но вряд ли было уместно задавать такие вопросы сейчас. Серебровская замкнулась в себе. Видимо, ее терпение тоже имело границы. Слишком деятельное участие подруги воспринималось ею как вторжение в ее личное пространство.
Впрочем, Светлана ничуть не смутилась. Вместо того чтобы просить прощения за свою бестактность, она обратила внимание на гостью.
– Как идет расследование? – спросила она. – Скоро негодяя отправят на зону?
– Это будет зависеть от того, признает ли суд его виновным.
– А что, здесь могут быть какие-то варианты? – округлила глаза Светлана.
– Уголовный процесс – вещь непредсказуемая, – уклончиво ответила Лиза. Ей не хотелось при Светлане обсуждать детали защиты Ушакова. Но она явно недооценила настырность своей собеседницы.
– Но как это так?! – взвилась женщина. – Насколько мне известно, Катя опознала разбойника! Какие теперь тут могут быть сомнения?!
– Сомнения есть всегда. Задержанный утверждает, что видел грабителя, но тот скрылся, оставив жертву и сумку на месте происшествия. Сам же Ушаков рядом с потерпевшей оказался случайно. Просто услышал ее крики и решил помочь.
Светлана только махнула рукой.
– Ну говорить-то он может все что угодно! Например, что в сквере в тот вечер приземлилась летающая тарелка с папой римским на борту. Говорят, он известный охотник за дамскими сумочками.
– Это фантастика, – сдержанно улыбнулась Лиза. – А то, что говорит Ушаков, в принципе, может быть правдой.
– При условии, что Катя соврала на опознании, ведь так? – спросила Светлана, пронзая Дубровскую своими глазами-лезвиями. Она охотно бы подключила к дискуссии подругу, но та казалась такой утомленной, больной, что не проявляла к разговору ни малейшего интереса. Словно речь шла не о ней вовсе, а о какой-то иной женщине, которую избили и ограбили в парке.
– Я не думаю, что Екатерина Андреевна говорит неправду, – мягко заметила Елизавета. – Но она может заблуждаться, как любой человек, переживший шок. В парке было темно. Грабитель был в спортивной шапочке. А, между прочим, Ушаков в тот вечер не надел головной убор. У него был капюшон. На месте происшествия шапочку не обнаружили.
