Серебровский был немало озадачен и тем, что никто вокруг не видел в нем финансиста. В стране господствовали смутные времена. Люди делали деньги, присваивали себе лакомые куски государственной собственности, взлетали на гребне удачи, так же лихо разорялись, падали с головокружительных высот вниз. Но вся эта карусель жизни никак не затрагивала молодого выпускника финансово-экономического факультета. О том, что он существует, помнили лишь родители (храни их господь!), молодая жена да еще несколько друзей, таких же неудачников, как он сам. Предки подкидывали деньги, несмотря на то, что сводить концы с концами становилось все труднее. Их требования становились настойчивее: бросить валять дурака и мечтать о несбыточном и найти себе работу. Любую, лишь бы там платили деньги! В один не самый приятный день, узрев пустое нутро своего холодильника, он капитулировал и позволил пристроить себя в экономический отдел на завод. Работа там была далека от его чаяний. Придя в первый день в самом лучшем своем костюме и галстуке, Аркадий был сильно обескуражен обстановкой этого самого «экономического» отдела, но еще больше – его персоналом. Оказалось, что подавляющее большинство экономистов – женщины, причем далеко не самые привлекательные. Отделом командовала Лариса Ивановна, молодящаяся дама сорока с лишним лет, очень резкая и требовательная к подчиненным. Под ее началом трудились полтора десятка сотрудников, преимущественно женщины бальзаковского возраста. Они приходили на работу к восьми часам, обували для удобства домашние тапочки и целый день корпели, не разгибая спины, над расчетами, сводными таблицами, отчетами, графиками и диаграммами. Среди прочих числился Пал Палыч, лысый, унылый мужчина в годах. За долгие годы существования в женском коллективе он так вжился в чужеродную среду, что отличить его от дамы сейчас можно было только по лысине и щеточке усов над губой. Он даже не курил, а в перерыве мог спокойно вынуть из ящика стола спицы и продолжить вязать свитер. Единственным ярким пятном на бледном фоне экономистов была Лидочка, двадцатишестилетняя женщина, с кокетливыми завитками крашеных волос и юбкой по колено. Она радушно приняла приход Аркадия, но, узнав, что он женат, немного поскучнела. Впрочем, это не помешало им уже через пару дней весело хохотать в курилке и обсуждать всех и вся. Она была довольно мила, но смотреть на нее как на женщину Аркадий даже не пытался. Не то чтобы он был убежденным сторонником верности в браке, скорее он очень высоко ценил себя и крутить интрижку с посредственной, жаждущей внимания девицей не спешил.
Потекли будни, где каждый последующий день был похож на предыдущий. Серебровский почти впал в отчаяние, когда понял, что путь к его мечте длиннее, чем расстояние от Земли до Луны. В душе он верил в себя как в индивидуальность. На практике же постоянно сталкивался с потребительским отношением. Лариса Ивановна желала видеть в нем всего лишь винтик или колесико слаженного механизма под названием «экономический отдел». Его мечты и амбиции никого не интересовали. Он должен был вовремя оказываться на рабочем месте, не торчать в курилке и не задерживаться в заводской столовой, вовремя сдавать все отчеты, не висеть на телефоне и не убегать домой раньше, чем прозвенит звонок, знаменующий окончание рабочего дня.
– Боже мой! – восклицал он в минуты отчаяния. – И это то, для чего я учился пять лет? Неужели это все, что я могу получить? Черт возьми, я способен на большее, чем прозябать в этой заштатной бухгалтерии!
Семейная жизнь тоже казалась ему пресной. В душе он уже ругал себя за то, что так поспешно согласился на брак. Во всяком случае, он хотя бы мог вести жизнь молодого холостяка, проводя время на дискотеках и вечеринках. А вместо этого тащился домой, где его ждала жена и скромный ужин, после чего они смотрели телевизор и шли спать. Его раздражало даже то, что Катя, похоже, не ощущала никаких неудобств, словно это было все, к чему она стремилась. Из ее рассказов он знал, что ей здорово повезло с коллегами, что у нее замечательные ученики. Жизнь ей портил только какой-то Венька из восьмого «А», который еле тянул учебу и постоянно срывал уроки. Но даже с ним она как-то поладила, после чего ее существование и вовсе превратилось в нирвану. Правда, иногда, сидя вечером перед телевизором или в выходные по пути от родителей, она тихонько вздыхала:
– Аркаш, а не завести ли нам маленького? Твои родители опять меня об этом спрашивали.
Он мгновенно закипал.
– Мои родители ни черта не понимают! Они все меряют своими старыми мерками. Через год после свадьбы молодые должны произвести потомство! Кто это придумал, интересно? Уж наверняка не тот, кто задумывался о том, что ребенка нужно обеспечить!
– Твоя мама говорит: «Бог даст ребенка – даст и на ребенка».
– Ага! Слышали уже: «Будет зайка, будет и лужайка!» Катя, ну ты же умная женщина, педагог! Неужели и ты разделяешь это мракобесие?!
Екатерина старалась оправдать доверие мужа и проявить мудрость. Она мгновенно замолкала, закрывая неудобную тему. Глядя на расстроенное лицо жены, Аркадий испытывал угрызения совести.
– Перестань, Кать! Я ведь не отказываюсь иметь детей. Они у нас обязательно будут. Но не сейчас. Позже. Подумай, будет ли справедливо по отношению к ребенку, если мы его принесем в эту клетушку, а, Кать? Я не сомневаюсь, что ты станешь чудесной мамой. Для начала отмоешь нашу старую садовую корзину, покрасишь ее белой краской. Это будет что-то вроде кроватки. Ты смеешься, Кать? А я, между прочим, говорю серьезно. Я хочу, чтобы у нашего сына или дочки была детская комната, няня, лучшие игрушки. Чтобы ты не думала, у кого одолжить коляску, а у кого ползунки…
Катя смотрела на него и верила каждому его слову. Аркадий, безусловно, был разумнее и взвешеннее ее. Только она могла, повинуясь сиюминутному порыву, захотеть немедленно завести малыша. Такие вопросы второпях не решаются. Муж прав. Им следует повременить с рождением ребенка. Они еще такие молодые. Все успеется.
Кроме того, Катя очень боялась расстроить супруга. Ведь у него и без этого было не все гладко на работе. Ей было известно, что старая ведьма Лариса Ивановна, начальница Аркадия, по какой-то неведомой причине невзлюбила молодого специалиста. Она придиралась к нему в мелочах и по-крупному, делая его и без того невеселую жизнь нестерпимой.
– Кто тебе сказал, что ты умеешь считать? – вопрошала она, глядя на него сквозь стекла своих модных очков. – Где ты вообще изучал математику?
Подобные высказывания босса Аркадий не доводил до сведения жены. Ему было бы досадно, если бы Екатерина разуверилась в нем. С точки зрения начальницы, он был бездарем и бездельником, и она с превеликой охотой вышвырнула бы его за дверь, если бы кое-кто сверху не попросил ее быть к начинающему экономисту лояльнее.
Женский коллектив отдела сочувствовал Аркадию. Тетенькам со счетами в целом очень нравился молодой сотрудник, который был неизменно с ними вежлив. Они приносили с собой домашнюю выпечку и в обеденный перерыв наперебой предлагали ему всякие вкусности, рассказывали про своих мужей и незамужних дочерей. Аркадий внимательно выслушивал их, даже давал нехитрые житейские советы. Женщины ему были благодарны. В общем, если бы не Лариса Ивановна, его жизнь на заводе была бы вполне сносной.
