– Ниоткуда, – вывернулся он. – Я просто так сказал… для красного словца. Ты назвала его неопрятным, а я предположил, что он дурно пахнет. Разве не логично?
– Я назвала его небритым, а не неопрятным, – напомнила Катя, понимая, что супруг все больше и больше запутывается в паутине лжи. Но ей чертовски не хотелось подлавливать его на противоречиях. Боевой запал исчез без следа. Она чувствовала апатию и усталость. Аркадий заметил ее состояние.
– Я добавил в сок снотворное, – сказал он.
– Зачем? – дернулась она, и остатки сока вылились на домашнее платье.
– Я решил, что это тебе не повредит. Тебе нужно отдохнуть, – объяснил он.
– Почему ты не сказал, что добавил в сок снотворное?! – В голосе Кати зазвучали истерические нотки.
– Потому что тогда ты отказалась бы его пить.
– Ты хочешь меня убить? – спросила она. В ее глазах плескался ужас. – Ты напоил меня, чтобы прикончить во сне?
Аркадий встал, спокойно взял стакан из ее рук и поставил на журнальный столик.
– Катя, ты говоришь чушь. Не знаю, что нашло на тебя, но ты меня пугаешь.
– Это ты меня пугаешь! – вскрикнула она, порывисто поднимаясь на ноги.
Ей нужно было бежать. Она не знала, где можно от него скрыться, но одно понимала отчетливо: сон, который мягким сумраком окутывал сейчас ее сознание, нес за собой смерть. Если она подчинится ему и заснет, пробуждение уже никогда не наступит.
Движимая первобытным страхом, Катя кинулась к двери, но ноги уже не держали ее. К тому же рядом был Аркадий. Он обхватил ее и сжал в своих руках так сильно, что она едва не испустила дух.
– Катя, Катя, что ты делаешь? – говорил он быстрым шепотом, не ослабляя хватку. – Не нужно никуда бежать. Ты должна остаться дома. Ты должна заснуть…
– Пусти! – стонала она. – Пусти, ты делаешь мне больно!
– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь вести себя мудро, – сказал он.
Катя почувствовала, что ее силы на исходе. Сонная истома уже охватила тело. Голова была тяжелой. Она позволила уложить себя на диван.
«Не все ли равно?» – вертелась в голове единственная мысль.
– Вот так, – говорил он, подкладывая под нее подушки. – Будь умницей.
– Да-да, – поддакнула она. – Только и ты будь умницей – убей меня так, чтобы я не почувствовала боли.
– Катя, перестань!
– Слушай, слушай… Ты, кажется, хотел знать, кто был тот тип в джипе… А-а… это тот, кого ты попросил напасть на меня в парке… Ты удивлен, да?
Глаза ее смежались. Последнее, что она увидела, было опрокинутое над ней бледное лицо Аркадия…
Она проснулась среди ночи от громкого треска. За окном бушевала буря. Порывы ветра бросали в стекла водяные струи. Комната освещалась лишь блеском молний. Темнота таила в себе опасность. Екатерина не понимала, как и почему она отключилась и оказалась здесь, на диване в гостиной, среди разбросанных вокруг подушек. Что с ней? Она заболела или просто заснула? Сейчас поздний вечер или ночь? Она одна в доме?
Голова напоминала чугунное ядро.
– Аркадий! – позвала она глухо. – Аркадий, где ты?
Ее голос заглушил раскат грома. Она съежилась, опасаясь, что на ее больную голову обрушится потолок. Громкий звук породил в голове воспоминание, затем еще одно. Она вспомнила, как сидела на этом диване с Аркадием и они о чем-то спорили. О чем? Глаза уже привыкли к сумраку комнаты, и она почувствовала себя лучше. Внезапно ее внимание привлекли яркие пятна на груди, хорошо различимые на фоне белого платья. Что это, кровь? Она едва не вскрикнула, но потом вспомнила. Это был обычный вишневый сок, который она пролила, сражаясь с Аркадием. Воспоминания обрушились на нее лавиной, причиняя боль. Муж хотел убить ее! Он пытался сделать это еще раньше, организовав нападение на нее в парке, но тогда провидение в лице вора-рецидивиста Ушакова спасло ей жизнь. Серебровский на время затаился, но намерений своих не изменил. Он вынашивал план ее убийства, дожидаясь благоприятного момента. Катя сама поторопила его, заявив, что узнала в водителе джипа ночного разбойника. Тогда Аркадий, страшась разоблачения, тайком подсыпал в стакан с соком снотворное, рассчитывая прикончить ее во сне. Где он теперь?
Другая мысль, уже более здравая, отрезвила ее: если она до сих пор жива, значит, он не стал осуществлять свои намерения. Сколько времени она была в бессознательном состоянии? Два часа? Три? В любом случае у него была возможность расправиться с ней, причем сделать это без свидетелей. Но Катя жива, стало быть, в его планах что-то изменилось. Или он вовсе не думал лишать ее жизни во сне? Так, может, все ее версии ничего не стоят? Может, она напрасно обвинила Аркадия в попытке свести с ней счеты?
Пошатываясь, Катя еле поднялась на ноги. Ей во что бы то ни стало нужно было найти мужа. Если он ее пощадил, значит, ей ничего не угрожает. Они поговорят, и если нужно, Катя извинится перед ним. Аркадий великодушен. Он простит ее.
Катя передвигалась осторожно. Ее подташнивало. Кружилась голова. Ноги казались непослушными, ватными.
Она заметила полоску света, выбивающуюся из-под двери в спальню, и направилась туда. Дверь была едва прикрыта.
– Аркадий! – позвала она негромко, но за окном грохотало, и ее зов утонул в шуме стихии.
Аркадий стоял к ней спиной и говорил по телефону. Первые слова, которые она услышала, заставили ее отступить в темноту коридора.
– Я не знаю, сколько она еще проспит. Там была лошадиная доза, – говорил он невидимому собеседнику. – У меня в запасе есть часа два как минимум… Я помню, о чем мы договаривались… Сейчас, когда она спит…
Несмотря на духоту запертого помещения, Екатерина почувствовала, что ее обдало холодом. Она сделала несколько шагов назад, цепляясь за стены, боясь упасть и выдать себя. Аркадий продолжал говорить по телефону, но слов она больше не слышала. Да у нее и не было нужды подслушивать. Все, что ей следовало знать, заключалось в пяти простых предложениях, которые в устах ее мужа звучали как приговор. Он напоил ее снотворным не из жалости и сострадания, а с целью облегчить себе совершение злодейства. По телефону он общался, разумеется, с сообщником, который явно был в курсе его преступных планов. Быть может, Аркадий не хотел брать на себя выполнение «грязной» части работы, ведь, как ни верти, он белоручка и мнит себя интеллигентом. Даже для нападения на нее в парке он нанял парня, которого в излишней щепетильности не заподозришь. Дать жене стакан сока со снотворным – это не то же самое, что хладнокровно свернуть ей шею, выбросить из окна или утопить в ванне.
Представив, какая участь могла быть ей уготована, не проснись она среди ночи, Катя почувствовала дурноту. Тем не менее осознание грозящей опасности заставило ее взять себя в руки и подумать о спасении. Времени было в обрез. С минуты на минуту Аркадий закончит разговор, вернется в гостиную посмотреть, как там его жена, и обнаружит пустой диван с разбросанными вокруг подушками. Нетрудно догадаться, что он начнет искать ее и, конечно, найдет, если она сию секунду не уберется прочь из квартиры.
