– Да о чем вы? – смутилась девушка. – Какой подарок?
– Хороший, – губы Ольги Михайловны осветила та улыбка, появление которой, как правило, предвещало для меня какие-то неприятности. – А как по-другому?
Она встала, подошла ко мне, взъерошила мои волосы, а после еще и за шею обняла, пристроившись за спинкой кресла.
Вот что у них всех за привычка меня за голову хватать? То за щеки, то за волосы. Ей-ей, раздражать начинает.
– Вы же обе с моим Сашенькой огонь и воду прошли? Он мне рассказывал о вас. Больше скажу, когда начались кадровые перестановки, он мне сразу заявил, что вас они коснуться не должны. Я, разумеется, согласилась, но ему потом ох как пришлось эту свою просьбу отрабатывать. Ну вы же меня понимаете?
И все это время правая рука Ряжской не бездействовала. Она то снова трепала мои волосы, то гладила по щеке, а под конец ослабила галстук, расстегнула две пуговицы на рубашке и нырнула под нее. Причем сама Ольга Михайловна маленько наклонилась и уперлась своим подбородком в мой затылок.
Тут даже тупой догадается, как я отрабатывал свою просьбу, что уж говорить о Ленке с Наташкой?
Логика поступка Ряжской мне понятна, вот только есть один просчет. Не станут эти двое выносить сор из избы. Как раз потому, что не тупые. Ну и потом – они со мной дружат, и прекрасно понимают, каким боком мне такая сплетня выйти может.
– Надо перекурить, – мило улыбнувшись, сообщила Наташка. – Лен?
– И к Волконскому зайти, – поддержала ее подруга. – Он там, в своем кабинете, поди уже извелся весь, меня ожидая. Небось, мерит пол шагами, гадает чего я за конвертом не иду. Нельзя так с ним. Все-таки председатель правления.
После чего эта парочка спешно покинула наш кабинет. Правда, почти наверняка никуда и не подумала идти, заняв пост у двери, больно уж отчетливо простучали их каблучки, удаляясь. Чересчур реалистично. Не знаю только, подслушивают или нет.
– Даже не спрашивай, зачем я устроила все это представление, – промурлыкала Ряжская мне в ухо.
– Не буду, – пообещал я. – И так понятно. Еще шампанского?
– Позже, – отказалась она и погладила меня по голове. – Ну, и что вчера было?
– Среда, – ответил я. – Если календарь не врет.
– Не то. – Руки женщины крепко обвили мою шею. – Не то, Сашенька.
– Может, конкретизируете вопрос?
– Знаешь, я сначала очень хотела тебя убить, – шептала мне на ухо Ряжская. – Не фигурально, а по-настоящему. Первые десять минут только о том и думала. А потом перестала.
– Чой та?
– Мне страшно стало. Так страшно, как никогда не было. Даже в девяностых, когда меня в подвале неделю небритые товарищи в кожанках держали в цепях, на хлебе и воде, ежедневно обещая к нехорошей маме отрезать все, что только можно. Имеется в моей биографии такой момент. Так вот и тогда я так не боялась. Я ведь даже заплакать не могла. Знаешь, я теперь точно знаю, что означает пословица «лежит, как бревно». И когда наконец поняла, что чувствую ноги, то передумала тебя убивать.
– Повторюсь – чой та?
– А у меня нет уверенности в том, что ты после смерти не заявишься ко мне, чтобы отомстить. И если ты такое сотворил, чтобы я просто подумала о своих словах, то что ты устроишь тогда, когда разозлишься? Я не хочу этого знать.
– Ну я в свое пожелание подумать вкладывал немного другой смысл, но в целом направление верное, – одобрил я ее слова.
– Подумала, Саша. – Ряжская прижалась к моей щеке. – Ох, как я подумала. Время-то было. И, знаешь что?
– Что?
– Давай дружить, как раньше. Ну психанула, наговорила глупостей. Так ведь я женщина, что с меня возьмешь?
– «Минивэн», например, – предложил я. – Тот, что со всем фаршем.
– Это само собой. – Ряжская наконец-то разжала объятия, чуть крутанула мое кресло и, опершись на его ручки, нависла надо мной. – Кстати, потом скажи мне, куда его отогнать и кому документы передать. А то ведь контактов никаких нет. Но это – после. Сейчас о другом поговорим.
Глава десятая
Я придал лицу скучающее выражение и вздохнул. Нет, можно было бы забавы ради глянуть за вырез платья стоящей передо мной женщины, благо был он довольно откровенным, да еще до кучи изречь что-то вроде «уф-уф», но это был бы перебор. Причем – сильный. Одно дело отстаивать свои права, другое – хамить.
Потому – лучше скука. Мол – опять вы со своими закидонами, дамочка? Сколько можно?
– Кто? – тихо и страшно спросила Ряжская. – Кто это сделал?
– Без понятия, – мне не пришлось даже врать. – Мало ли в Москве умельцев? Знаю только, что не профессионал. Это не мои слова, а Виктории, а она в этом разбирается. Работай настоящий мастер, Павла Николаевича аккурат сегодня вечером гримировали к завтрашнему мероприятию. Какому именно – сказать?
– Не дура, догадываюсь. – Ряжская отпустила рукоятки моего кресла и выпрямилась. – Найди мне его, Смолин. Пожалуйста. Я боюсь за Пашу. Очень боюсь.
Надо же. Второй день подряд мне доступна роскошь видеть настоящий облик железной леди. Кто-то в гробу перевернется.
Забавно, раньше эта поговорка мне казалась остроумной. А теперь – глупой. Может, и правда кто перевернется, почему нет?
– Знаешь, я сегодня утром всю прислугу рассчитала. – Ольга Михайловна налила себе шампанского и залпом осушила его. – Фу, химия какая. Как вы такое пьете?
– На что денег хватает, то и пьем. – объяснил ей я. – Нам «Дом Периньон» не по карману, причем любого года. Ленка не председатель правления, а обычный специалист.
– Кстати, вот и подарок. – Ряжская достала телефон и через минуту своим обычным тоном распорядилась: – Дмитрий Борисович, отдайте указание выдать в этом месяце премию той девушке, у которой сегодня день рождения. Да-да. Нет, в размере оклада. Штатное расписание не предусматривает? Так проведите приказом.
– Широко гуляете, барыня, – заметил я.
– Так вот, – положив телефон на стол и снова взявшись за бутылку, продолжила Ольга Михайловна. – Прислугу рассчитала. Секретариат в главном офисе тоже разогнала. Не весь, разумеется, только тех сотрудниц, что связаны с Пашей. Что ты заулыбался? Не в этом смысле.
– Конечно-конечно, – по возможности посерьезнел я. – Разогнали. Но?
– Но, мне кажется, корень зла – не там, – запечалилась женщина. – Я весь его ежедневник перерыла и коммуникатор тоже. Он той дряни, что его чуть в могилу не свела, минимум в шести местах мог хватить. И кто даст гарантию, что это не повторится снова? А я жить с постоянным страхом в душе не смогу. Эдак можно и с ума сойти!
– Запросто можно. – Я ковырнул торт ложкой. – Эх, Ольга Михайловна, Ольга Михайловна, в какое неспокойное время живем!
– Саша, я знаю, что ты можешь найти того, кто это сделал. – Ряжская хлопнула еще шампанского и снова подобралась ко мне поближе. – Прошу тебя – постарайся, а? Заметь – не провоцирую тебя, не шантажирую, не пытаюсь приказать, а прошу. Я ведь редко кого-то о чем-то прошу. Даже самой непривычно. Отвыкла. Саша, мне надо знать все об этом человеке. Имя, фамилия, адрес.
