– Безрадостная картина, – признал я. – Из оптимистичных моментов только одно – со временем, возможно, и от меня страх уйдет. Хотелось бы.
– А чего бояться? – рассмеялся Олег и, встав спиной к темной глади реки, оперся руками о низкий гранитный парапет. – Смерти? Так ее нет, тебе ли не знать? Глада, хлада и мора? Или какого-то самопального колдуна, который может свести со мной счеты по заказу барыги?
– Например, – раздалось шипение у меня над ухом, а после черная тень, которую я успел заметить краем глаза, вбила свою ладонь в грудь Олега.
Что-то сверкнуло, и мой новый приятель без крика перевалился через парапет и канул в темноту воды.
Не скажу, что я потратил эти секунды зря, заветную иглу я достать успел, и даже попробовал пустить ее в ход, только вот рука ткнулась в пустоту.
Черная тень оказалась невероятно, сверхъестественно быстра, там, где она стояла секунду назад, уже никого не было.
– Пора. – Шипение раздалось у меня за спиной, я моментально развернулся на месте, а после понял, что больше никаких движений сделать не смогу, поскольку руки и ноги словно стянули крепкими веревками. Именно веревками. Это не то, что я проделывал с Ряжской, тут нечто другое, менее впечатляющее, но настолько же эффективное.
И, похоже, губительное для меня.
Последнее, что я увидел, это асбестово-белое лицо в обрамлении капюшона угольно-черного «худи», да страшные глаза со зрачками-точками.
И все. А потом я полетел с набережной вниз, сопровождаемый словами:
– Ничего личного.
В воду я вошел неудачно, врезавшись в нее спиной и мигом потеряв ориентацию в пространстве. Ну и, понятное дело, камнем пошел на дно. Москва-река – не Яуза, тут и у берега глубина изрядная. Ну как изрядная? Где три метра, где шесть, а у Перервы вроде как даже шестнадцать.
Но лично мне и двух – за глаза. Особенно в нынешнем состоянии, когда я ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.
Не хочу умирать! Не хочу!
Вот только никого мои треволнения не печалили. Да и кто их мог услышать? Серые безжизненные воды Москвы-реки за века в себя такое количество утопленников всех видов приняли, что их даже сольный концерт Садко в сопровождении оркестра гусельников не растрогал бы. Что тогда говорить о предсмертных терзаниях какого-то глупого и нерасторопного ведьмака?
Я задергался, как рыба, попавшая на крючок, но толку от этого не было, только еще ниже ушел, а через пару минут мои ноги коснулись склизкого дна реки.
В висках стучало, вены на лбу, скорее всего, набухли так, что вот-вот прорвутся, перед глазами поплыла багровая пелена.
Тут я еще и на дно завалился, влекомый течением, отчего остатки воздуха вылетели из моей груди, а в рот хлынула вода.
Вот и все, я утонул.
И каково же было мое удивление, когда я осознал, что могу дышать! Мало того – что я лежу не на дне реки, а на камне, холодящем кожу через мокрую одежду, и что меня вот-вот вырвет.
Это, собственно, немедленно и случилось. Хорошо хоть голову повернуть успел в сторону, себя не забрызгал.
Что ел в ресторане, что не ел. Нет, не впрок мне идут посещения подобных мест, один вред от них. Надо дома питаться, там дешевле, там надежней. Да и вкуснее.
Но это все ладно. Я снова могу двигать руками и ногами! И это – здорово.
Правду говорят люди – прежде чем кого-то карать, испытай наказание на себе и пойми, насколько тот человек этой муки достоин. Может, зря я Ряжскую тогда обездвижил? Может, как по-другому поступить стоило?
– Вот же сука! – послышался рядом голос Олега. – Тварь! Ну все, теперь мне долго скучно не будет, теперь у меня дело есть.
Я оперся ладонями о гранит, привстал и повертел головой. Понятно, один из спусков к реке, которых тут, на набережной, немало. Вот только там, где нас прихватил загадочный гад в «худи», ничего подобного не имелось, это уж точно. Вопрос – как я сюда попал? Да еще и живой?
Или уже неживой? Все мертвецы поначалу уверены в том, что они все еще существуют, мне ли не знать?
Я ущипнул себя за руку. Больно.
– Ну ты глянь, Сашка? – Олег, голый по пояс, показал мне свою дорогую кожаную куртку, на которой красовалась изрядных размеров дыра, аккурат в том месте, куда его ударил ладонью нападавший. На груди, к слову, у него красовался огненно-красный ожог – На заказ делали! А теперь все, теперь только в помойку! Не прощу!
– Это ты меня спас? – кряхтя я пододвинулся к стене и оперся на нее спиной. – Из реки вытащил? Я думал все, пипец мне. Уж и воды хватанул…
– Да какой там! – отмахнулся Олег. – Меня самого еле откачали. Огонь же! Мой главный враг. Будь этот дурак посмекалистей, так ни за что меня в воду бросать не стал бы, она одна меня спасти могла. Ну и водяницы, понятное дело. Они и пламя в груди потушили, и меня подлечили. И тебя, кстати, тоже они вытащили, в счет старого долга. Вот тебе и ответ на твой вопрос, чем тебя одарили. Ну помнишь, ты у меня спрашивал при первой встрече, что, мол, и как? Так вот – шанс на жизнь тебе та русалка дала, тот, с которым сухим из воды выходят. Точнее – три шанса. Еще точнее – уже два. Мне их старшая так и велела тебе передать, мол: «Еще два раза в смертный час вода не причинит тебе вреда».
Стоило оно того тогда, осенью. Стоило. Это, выходит, я той ночью не Аглаю пожалел, а себя спас.
Тьфу, какая чушь в голову лезет.
– Пижон с конфетной фабрики! – продолжал разоряться Олег, глядя на дыру в куртке. – Ух, я его встречу!
– Или он нам второй раз «ух» устроит, – сплюнул я и вытер мокрое лицо. – Ругайся не ругайся, а отработано красиво.
– Меня врасплох застал, а ты еще зеленый совсем, – возразил мне ведьмак. – И потом – злодей явно кровью «забросился». Ты его глаза видел? Зрачков практически нет.
– Вот сейчас неясно, – просипел я, трогая горло, которое саднило нестерпимо, то ли от того, что воды холодной наглотался, то ли после того, как эту воду из себя изверг. – Так это чего, это нас вампир чуть не угробил?
– Хремпир! – рявкнул Олег и злобно скомкал пачку мокрых сигарет. – Граф Фигакула! Колдун это был, колдун! Как видно – тот самый, правильно я все просчитал. А кровь ему силу дает. Своей-то у него откуда взяться? Самоучка, как и сказано выше. В обрядах за кладбищенской оградой он не плясал, через посох не прыгал, наставника своего не убивал. Как бы так тебе объяснить… Это как с самоучителем пробовать машину водить. Вроде бы все написано верно, и картинки есть, но пока ездить научишься, не одну «тачку» разобьешь. А с наставником раз-два – и поехал. Вот и тут то же самое. Он азы выучил, а силенок нет. И что тогда?
– Что?
– Кровь. – Олег тоже присел и оперся спиной о гранит. – Она, родимая. Чего ты дергаешься? Это жизнь. В ней знаешь сколько мощи? Даже полный бездарь много чего натворить сможет, если ее в ход пустит.
