– Пошли, – обреченно согласился я, рассудив, что это меньшее из зол.
Нет, если бы не осознание того, что этот разговор нужен не только им, но и мне, фиг бы им удалось меня уговорить. Я все же сильно разозлился. Но в данном случае – так надо. Хотя бы для того, чтобы понять, насколько сильно вляпался Олег и стоит ли ему возвращаться из Карелии в столицу в ближайшие лет пять.
Пискнула машина, и Мезенцева недовольно спросила у напарника:
– А мне что, с вами?
– Нет, блин, – ответил ей тот. – В машину тебя отправлю ждать своего возвращения. В новую. Ту, на которой еще муха не сидела. Жень, я что, настолько похож на идиота? Так что да, ты отправляешься с нами. Или вон на лавке сиди, мерзни, если сильно умная и гордая. Пойдем, Саша, ну ее к лешему!
Глава пятнадцатая
Чайник Родька не поставил, как видно, чтобы у Светки не возникло лишних вопросов, но стол накрыл, расставив на нем вазочки с сушками, конфетами и печеньем. Так что – не примерещился мне шепоток из подвала, я и в самом деле под «колпаком». Сделали подъездные на пару с Родионом из моей жизни аналог «Дома-2», и теперь с интересом наблюдают за происходящим.
– А чего посущественней есть? – громко спросила Мезенцева, окинув взглядом стол. – Колбаса там, сыр?
Прикрытая дверь, ведущая в комнату, распахнулась, и на пороге появился Родька с округлившимися от непонимания глазами.
Он посмотрел на меня, потряс башкой, потыкал лапой сначала в сторону окна, а после в направлении Мезенцевой, которая уже грызла печенюшку, соря крошками и с интересом наблюдая за происходящим. Закончилась немая мизансцена разведением лап в разные стороны и приданием мордочке выражения «не понимаю!».
– Да-да, мой маленький мохнатый друг, это снова я, – абсолютно верно истолковала немые страдания моего слуги Мезенцева. – Ты-то ждал, что пожалует другая гостья, а тут нежданчик в виде меня, любимой. Я бы даже сказала – облом. Но не грусти, ты не один такой. Хозяин твой тоже не очень рад подобному раскладу.
– Вон пошла, – негромко приказал ей Нифонтов. – Надоела. Серьезно.
– Все-все, – как видно, уловила что-то совсем уже нехорошее в его интонациях Женька, мигом присмиревшая. – Молчу.
Родька с невыразимой печалью уставился на меня. И такая грусть обнаружилась в его круглых глазах, такое разочарование в жизни, что мне даже неловко стало.
– Это жизнь, – объяснил я слуге. – В ней всякое случается. Извини.
Мезенцева хмыкнула, но промолчала, запихав для верности в рот целиковую печенину и смачно ей захрустев.
Родька бросил в сторону девушки короткий взгляд, после чего та немедленно закашлялась, да так сильно, что аж согнулась, задыхаясь.
А что, он и так умеет? Не знал.
– Получила? – с удовлетворением произнес Нифонтов, подходя к Женьке. – А вот не зли тех, кто при желании может устроить тебе веселье с последующей кремацией.
Он несколько раз с силой хлопнул ее по спине.
– Уффф! – с трудом восстановив дыхание и выплюнув остатки печенья в ладонь, просипела Женька. – Как же вы мне все…
– Что именно? – уточнил Нифонтов любезно.
– Дороги! – почти проорала Мезенцева, выбрасывая несъеденное в мусорное ведро, открывая кран и наклоняясь к нему. – Особенно ты, глазастик.
Родька погрозил ей лапой и тихонько скрылся в комнате.
– Нет у человека ума, – пожаловался мне Нифонтов. – Напрочь. Как и инстинкта самосохранения. Не понимает, что несет.
В этот момент кран дернулся, а следом за этим Мезенцевой в лицо ударила струя воды. Выглядело это так, словно кто-то невидимый приложил к нему палец, очень верно рассчитав, кого именно ему хочется обрызгать.
Сдается мне, Вавила Силыч тоже решил не оставаться в стороне. А может, за Родьку обиделся.
– Да вашу мать! – заорала Женька, пытаясь спешно закрыть воду. – Что же это такое?
– Это? – Николай иезуитски улыбнулся. – Злонравия достойные плоды. Садись на табуретку и прикинься восковой фигурой. Поверь, данный вариант на текущий момент для тебя лучшее решение.
Женька цапнула кухонное полотенце и вытерлась им, а затем последовала совету старшего товарища.
– Я бы чаю выпил, – сообщил мне Нифонтов, тоже усаживаясь на табурет. – Если не сложно.
Как же я не люблю те моменты, когда оперативник становится изысканно-вежлив. Это всегда означает одно – у него есть на меня планы.
Интересно, а если я его отравлю, то меня быстро вычислят? Шутка.
Щелкнув клавишей включения электрочайника, отчего тот немедленно зашумел, я повернулся к незваным гостям и предложил:
– Может, реверансы опустим, и сразу о деле поговорим?
– Вариант, – легко согласился Николай. – Почему нет? Расскажи-ка нам, дружище Смолин, о своем новом приятеле.
– Каком именно? – уточнил я.
– Ведьмаке, таком же, как ты, – дружелюбно пояснил оперативник. – Лет тридцати, крепко сбитом, зовут Олег. И сразу просьба – не надо делать удивленное лицо и вещать о том, что ты не понимаешь, про кого я говорю. Вас видела куча народу позавчера в ресторане. Вас, и еще нескольких таких же, как вы. Только все остальные разъехались кто куда, а вы после еще мило прогуливались под луной.
«Мило прогуливались». Скажет тоже. Я как вспомню мутно-зеленые воды Москва-реки, так в горле хлюпать начинает.
– Да, сразу отмечу, что у отдела к твоему приятелю претензий нет, – добавил Нифонтов. – Никто его не собирается ни в чем обвинять или, того хуже, привлекать к ответственности, так что не надо сейчас мысленно готовиться к обороне. Несколько свидетелей вчерашнего происшествия дали показания, и из них следует, что ведьмак не более чем защищался.
– Плюс от его действий никто не пострадал, – добавила Женька. – Во всем виноват тот, второй.
– Вот он-то нас и интересует в первую очередь, – закончил Николай. – Любая информация, пусть даже самая куцая и незначительная, будет очень к месту. Но начнем мы все же с твоего знакомца.
– Черный, зеленый? – достал я из шкафчика коробочки с чаем – Или кто-то желает кофе? У меня есть, причем неплохой.
– Сразу виден рост благосостояния, – заметил Николай. – Нет-нет, это не ирония. Просто констатация факта, и не более.
– Кто на что учился, – холодно прокомментировал его высказывания я. – Ладно, сами разберетесь, кто что хочет.
Чайник с щелчком выключился, знаменуя то, что мне пора делать выбор – то ли гнать сотрудников отдела в шею, то ли начинать с ними разговор на заданную тему. Просто отмолчаться или «включить дурака» не получится, не те это люди. И ситуация не та. Сейчас я вроде как ни при чем, но если начну юлить, то запросто все поменяться может. Это Россия, у нас закон что дышло – как повернул, так и вышло. Традиция, однако.
