Вот и выходит, что лучше поговорить. Дешевле выйдет.
– С вашим братом никогда не знаешь, где ирония, где сарказм, а где прямая угроза, – все же не удержался я от колкости.
– Не без того, – легко признал оперативник. – Не без того. Итак – с кем именно сцепился твой приятель? И почему? Что ты о том, втором, вообще сказать можешь?
– Слушай, давай вот без этого, а? – предложил я, расставляя чашки на столе. – Ты и сам все знаешь.
– Знаю, – легко согласился Николай. – Олег Муромцев. Личность хорошо отделу знакомая, поскольку время от времени она попадает в поле нашего зрения. В последний раз это случилось года два назад, когда он спровоцировал серьезный конфликт между ведьмаками и ведьмами, там дело чуть до войны не дошло. В последний момент, и отчасти нашими стараниями, старейшины сумели договориться мирным путем.
– Но ту ведьму, из-за которой Муромцев взбеленился, так и не нашли, – дополнила слова коллеги Женька. – Она как в воду канула.
– Туда, я думаю, и канула, – кивнул Николай, насыпая в чашку кофе. – Учитывая специфику дара Муромцева. Но… И поделом. Потому никто эту «потеряшку» особо не искал, даже свои. У ведьм нравы простые, а верность и дружба не в чести. Временные союзы, совокупность интересов – обычное дело. А чтобы друг за друга горой, плечом к плечу – это нет. Потому все и спустили на тормозах.
Сдается мне, речь идет о той же сваре, которую сегодня Славы упоминали. Надо же, какая громкая, выходит, история была, если даже отдел к ней подключался.
Но как они информированы! Даже про то, какой дар у Олега, знают.
– Муромцева сейчас в Москве уже нет, нам это известно, – продолжал Нифонтов. – Небось, рванул «в бега», причем совершенно напрасно. Хотя логика в этом прослеживается. После той истории в Лианозово наш коллега Пал Палыч имел с ним беседу, человек он в общении жесткий, как ты знаешь, так что твоего приятеля можно понять. Но если он снова тебе позвонит, скажи ему, что можно возвращаться.
– «Если снова»?
– Саш, возможно ты не в курсе, но на вооружении правоохранительных органов есть масса современных приемов, – усмехнулся Нифонтов. – В том числе и такой, как «биллинг». Знаешь, что это такое?
– Знаю, – отпил я чаю. – А точно только биллинг? Может, вы уже все мои разговоры слушаете?
– Не слушаем, – заверил меня Нифонтов. – Хотя такая техническая возможность есть. Саш, ты себе не льсти, ты фигура не того масштаба, чтобы на тебя отдельные «уши» вешать. Сам знаешь, сколько народа у нас в отделе. Если каждого ведьмака или ведьму «слушать», то работать «в поле» кому? Вот то-то. Ладно, вернемся к нашим делам.
– Повторно интересуюсь – колбаса есть? – перебила его Мезенцева. – Сыр, масло?
За закрытыми дверями комнаты что-то грохнуло.
– Я гость! – повернувшись к ним, чуть повысила голос Женька. – И ты не можешь выражать неудовольствие! Покон запрещает!
– Ему нет, – возразил Нифонтов, хрустнув сушкой. – Он не домовой, он слуга ведьмака. Его доля – служить Сашке, делая его жизнь комфортной, и защищать до последнего вздоха в случае опасности. Так что поосторожней, Мезенцева, поосторожней. Сама знаешь, в Поконе лазейку всегда найти можно, тем более что ты для него никто, ты не из мира Ночи. Так что, если сыпанет он в твою чашку незаметно зеленого травяного порошка, от которого ты помрешь с пеной на губах, в корчах и жутких страданиях, то вины никакой за этим существом значится не будет. Он таким образом защищал хозяина. От кого? Да от тебя. Характер твой в последнее время жутко испортился, агрессивной ты стала до крайности, и представляешь опасность для всех. И для Смолина в том числе.
За дверями раздался звук, более всего похожий хлопок ладонью по лбу.
– Сейчас насоветуешь! – на самом деле испуганно отодвинула от себя чашку Женька. – Нифонтов, ты совсем дурак?
А ведь Родька может. Правда – может. Надо будет ему официально запретить причинять Мезенцевой вред. Да, меня она в последнее время тоже часто выводит из себя, но смерти я ей не желаю совершенно.
– Приличия соблюдай – проблемы исчезнут, – без тени улыбки произнес оперативник. – Ладно, вернемся к нашим баранам. Саша, так все же – с кем именно сцепился Муромцев? Что ты знаешь о его противнике?
Самое забавное, что знаю я на самом деле не так и много. Конкретики практически никакой нет. Лицо описать не смогу, поскольку запомнил только красные буркалы моего потенциального убийцы, имя его мне тоже неизвестно, о чем-то большем даже и упоминать смысла нет.
Но что знал – то рассказал, опустив совсем уж незначительные детали, вроде передачи Олегу пиджака. В конце концов, это в моих интересах. А если Олег прав, и этот душегуб в самом деле задумает довести начатое до конца? Мой приятель смылся в Карелию и в ус не дует, а я-то тут?
Ну и потом – я же гражданин. Помогать органам защиты правопорядка – моя священная обязанность. Тем более что эти органы пока желаемое не получат, фиг отсюда смоются.
– Муромцев прав. – Николай встал, взял чайник и подлил себе кипятка. – Такие, как этот колдун, на самом деле не бросают начатое на полдороге. У них ведь необратимые изменения не только физического плана происходят, но и психического. Черные обряды такая штука, с которой шутить не стоит. Одно дело, когда какой-то малолетний прыщавый дурачок заиграется с колдовской книгой в попытках затащить к себе в постель симпатичную сокурсницу, и совсем другое, когда он пройдет через обряды инициации кровью, тем более – неоднократные. В первом случае все поправимо. Не сразу, но тем не менее. Во втором возможно только кардинальное решение вопроса.
Сиречь – физическое устранение, без особых раздумий. Что-что, а терминологию работников отдела 15-К я уже усвоил.
– Он уже не человек, – пояснила Женька. – Без вариантов. У него в голове мозги спеклись. Это ходячее бедствие.
– И, кстати, определение «колдун» тут вообще не очень применимо, – поморщился оперативник. – Какой он колдун, право слово? Он сейчас, скорее, некая помесь умруна и упыря.
– Умруна? – удивился я – То есть у него такая же мощь, как у Хозяина Кладбища?
– Сравнил! – засмеялся Николай. – Нет, разумеется. В данном случае умрун – это просто ходячий мертвец. Этот парень по сути своей уже труп. Чужая кровь выжгла ему нутро и остановила сердце. И она же поддерживает в нем то, что с натяжкой можно назвать жизнью. Оттуда и бледность, и красные глаза, и невероятная скорость. Он подпитывается чужими смертями, понимаешь? Точнее – как бы их концентратом, самыми сливками, которые снимает с забранной у кого-то жизни. Звучит путано, но ты, думаю, смысл уловил. Добавь сюда еще умение применять какое-то количество заклятий, и ты получишь прямую и явную угрозу для столичных жителей, которые даже не знают, что по улицам бегает зверь в человеческом обличье.
– И не только, – добавила Мезенцева, которая, плюнув на страшилки напарника, все же достала из холодильника еду и сейчас сооружала огромный бутерброд. – Сегодня днем он пришиб ведьму, та в парке травы собирала. Место там с интересным прошлым, потому много разного всякого произрастает, особенно поближе к дубам. Не знаю, каким ветром этого красавца в те края занесло и чем ему ведьма помешала, но факт остается фактом – он выдавил ей глаза, пробил дырку в груди и вырвал сердце. Мало того – еще и сожрал его сразу после изъятия.
