Неплохо было бы написать коротенькую пояснительную записочку о том, какое зелье что из себя представляет, но времени на это уже не было. Ну и еще одно соображение у меня по этому поводу имелось.
– Передашь Виктории? – протянул я коробочку Николаю. – Если не в труд? С поклоном от меня. Ничего криминального внутри нет, можешь проверить.
– Если там чего-то не то, она это учует сразу, – заверил меня оперативник. – В чем, в чем, а в таких вещах ей равных нет. Так что передам, не сомневайся. Мезенцева, ты доела наконец?
– Езжай. – Женька допила чай, перевернула чашку и поставила на блюдце. – Я, пожалуй, тут останусь, на радость одному местному обитателю, тому, что с лапами, но без хвоста. Смолин, ты не против?
– Против, – не раздумывая ответил я. – Так что поспеши, пока Николай один не уехал.
– О как, – удивленно протянула девушка. – Неожиданно.
– Предсказуемо, – и не подумал ее поддержать Нифонтов. – Удивлен, что он тебя столько времени терпел.
Женька подошла ко мне, как видно, хотев что-то высказать, но делать этого не стала. Просто вышла из квартиры – и все. Правда, перед этим кинула нехороший взгляд на коробку в руках коллеги.
Надеюсь, я не слишком сильно подставил Викторию. Хотя… Есть у меня подозрение, что плевать этой холодной красавице на любые закидоны рыжей неугомонной девчонки. Очень у них большая разница в весовых категориях. И я сейчас не о физическом весе тела веду речь.
Нифонтов тоже не стал дополнительно комментировать увиденное, просто похлопал меня по плечу, пообещал напоследок держать в курсе происходящего, посоветовал не шляться по ночам и последовал за напарницей.
Я дождался, пока они отъедут от подъезда, и тут же, проигнорировав его последний совет, вызвал такси.
Не шли у меня из головы слова Мезенцевой о тренировке, никак не шли. Да, вероятность того, что ее замысел будет реализован, стремится к нулю, но, тем не менее, некое рациональное зерно в этом имелось. Но без помощи тут никак не обойтись, вернее – без подсказки. И в настоящий момент есть только одна сущность, которая что-то может знать и, возможно, не откажется мне помочь.
Ворота на кладбище были уже закрыты, что, впрочем, и неудивительно, но давно знакомая дырка в заборе, как всегда, пришла мне на помощь. Вот интересно – ее из смертных кто-то кроме меня видит? Хотя о чем я? Наверняка. Мы же не в фэнтезийном мире, тут «полога невидимости» нет. Другое дело, что, скорее всего, администрация кладбища отчасти в курсе того, кому именно этот лаз служит, потому и не рискуют его заделывать. Ну не могут те, кто кормится близ мертвых, не представлять, как именно устроено все на вверенной им территории. Может, не в полном объеме, но знают, я уверен. Не просто же так я никогда не встречал ночью ни одного сторожа там, в глубине кладбища? В это время живым там делать нечего, если только они не такие, как я.
Что примечательно – Хозяина Кладбища на его привычном месте в этот раз я не застал. Оказывается, он нынче отправился инспектировать десяток свежих захоронений на новой территории, ближе к южному выходу. Там, насколько я понял из путаных объяснений сразу нескольких призраков, отиравшихся близ черной плиты-трона, объявились какие-то две непокорные души, не пожелавшие предстать перед местным владыкой, заявив, что они при жизни масть держали, и на этом свете, который формально «тот», не собираются на четыре кости перед кем-то вставать. А тем более прогибаться под кого-то на глазах собственной «пристяжи», которая с ними в машине была взорвана и тоже здесь оказалась. Типа – пацаны могут неверно все истолковать. Не по понятиям это. Из последних фраз мне предельно стало ясно, кого именно занесло во владения Хозяина, и я даже посочувствовал этим борцам с системой. Костяной Царь не городской суд, он устраивать слушания дела не станет, а присяжных с адвокатами тут не было, нет и не будет. Чую, сначала он одного из смутьянов в распыл пустит, а остальных лет на тридцать отправит червей пасти. А то и всех сразу к высшей мере приговорит. Он может, с него станется.
Можно было бы сходить и посмотреть, но я побоялся разминуться с умруном по дороге. Кто знает, каким путем он обратно направится? А если воздушным?
И правильно сделал. Нет, прибыл Хозяин как положено, пешим манером, но очень скоро, минут через двадцать.
– А, ведьмак. – Величественная высокая фигура неслышно проплыла рядом со мной, благожелательно махнув у самого лица рукавом черного балахона, а после опустилась на черную могильную плиту. – Зачастил. Что, решил еще в моих владениях погулять?
– Не без того, – признал я. – Ну и еще просьба есть. Точнее – вопрос.
– Валяй, – разрешил повелитель мертвых. – У меня хорошее настроение нынче. Я всегда после экзекуции благодушен.
Точно козырным валетам с новой территории не повезло. Не отделались они легко. Но о их судьбе спрашивать не стану. Кто Костяного Царя знает, поди догадайся, сколько попыток на вопросы и ответы он мне нынче отмерит?
Но и с главного начинать не стоит, так что сделаем нейтральных заход. Расскажу-ка я ему о своей загородной поездке.
– … только пятно и осталось, – закончил я повествование через пару минут. – Бурое, мерзкое. Вот мне и непонятно – что это за сущность была? И черная линия внутри, она мне тоже покоя не дает.
– Перерожденец, – прогудел Хозяин. – Подобное нечасто, но случается. Нечасто, потому что надо, чтобы очень много условий совпало. Душа должна остаться там, где погиб ее носитель, смерть последнего должна быть насильственной и мучительной, но заслуженной. То есть его не просто убить должны, а покарать. Ну еще кое-какие мелочи есть, но самое главное – носитель этой души при жизни должен быть проклят тем, кому он причинил зло, а после им же и убит. Здесь, похоже, все так и получилось, и в результате ты столкнулся с черной душой, которая потихоньку начала принимать телесный облик.
– Телесный? – сглотнул я слюну. – То есть – материализовываться?
– Представь себе, – весело гукнул умрун. – Ты сказал, что он там лет сто просидел? Ну вот. Хоть этот человек и был злодей, но он понес прижизненную и посмертную кару, так как его прокляли, убили и на целый век оставили на одном месте, что, по загробным меркам, серьезное наказание. Даже я использую его с оглядкой, применяю только к совсем уж непокорным душам или к чиновничьему сословию. Последних другим не прошибешь, они в гордыне и зле закостенели. В качестве же компенсации за подобные истязания душа может уйти насовсем, в другие миры, дают ей такую возможность. Ну или поступить иначе, если тьма не покинет ее, и в результате перевесит раскаяние.
– То есть стать осязаемым сгустком зла, – подытожил я. – А чернота внутри – это и есть овеществленная тьма.
– Именно, – подтвердил Костяной Царь. – Еще чуть-чуть, и он смог бы пересечь порог своей тюрьмы, а после начал сеять зло и смерть. Ни на что другое он все равно не способен. Надолго бы его не хватило, люди хоть нынче и не те, что раньше, но не совсем же дураки? Да и твои приятели – сыскные дьяки – не дремлют. После первых же смертей наверняка встрепенутся. Перерожденные души убивают, во-первых, кроваво и страшно, во-вторых, после них всегда остается ледяная метка. Холод – их верный спутник. Но оно и неудивительно.
