Алина дотянулась до окна и, как ей твердил голос в голове,
толкнула одну створку. Та со скрипом поддалась. Тогда девушка осторожно влезла
на подоконник и проникла в помещение.
«Открой окно пошире», — распорядился Арес.
Алина смерила расстояние от подоконника до крыши пристройки,
и сердце ухнуло в живот. Дрожащими руками она распахнула окно со скрипучими
старыми рамами, затем отошла в глубь комнаты. Раздался удар, и волк влетел в
оконный проем, задев задними лапами подоконник. Установилась тишина, по
комнате распространился свежий запах леса.
А что, если вернутся хозяева? — Алина беспомощно огляделась
в темноте. И напряглась, чтобы расслышать ответ у себя в голове, но голос
прозвучал рядом:
Тут живет бездетная пара, они вечно в разъездах.
Увидев перед собой обнаженного Ареса, девушка отшатнулась,
налетела в темноте на подлокотник кресла и, если бы юноша не подхватил ее
вовремя, свалилась бы навзничь.
Блеснули голубые глаза.
Я тебя смущаю?
Все в порядке, — выдавила она из себя, ощущая под ладонями
обжигающее тепло его кожи на груди, — я ничего не вижу, слишком темно.
Он долго смотрел на ее шею, и Алина чувствовала его злость,
как свою собственную. Она теснила грудь и не давала свободно дышать.
Наконец Арес усадил девушку в кресло, а сам куда-то ушел,
оставив ее в темноте и тишине. Вернулся лишь спустя пятнадцать минут и включил
ночник над большой двуспальной кроватью. На бедрах у молодого человека было
повязано полотенце, на животе, плечах и груди поблескивали капельки воды и
виднелись свежие пулевые ранения.
Арес прошелся до окна и закрыл его, заметив:
— Ты можешь сходить в ванную.
Алина молча взирала на него.
— Ты голодна? — словно не замечая ее взгляда, спросил он,
опускаясь на постель и роясь в ящике прикроватной тумбочки.
Девушка нахмурилась.
— Ты мог бы не вести себя так? Мы... мы не должны...
Он взглянул на нее исподлобья и продолжил поиски в ящике,
пока не выудил коробочку с пластырями.
Мне казалось, тебе хотелось знать, как я жил эти одиннадцать
лет, — его губы искривила горькая усмешка.
Вот, значит, как... — Она отвела от него взгляд и, не
выдержав, беззвучно заплакала.
Арес тут же оказался рядом, опустился на колени и тыльной
стороной ладони осторожно провел по ее щеке, стирая слезы.
— Все было не так уж плохо, — улыбнулся он. — Ну же,
посмотри на меня! Разве я выгляжу жалким?
Алина не ответила, поднялась и молча пошла в ванную. Нет, он
не выглядел жалким, он выглядел глубоко несчастным и одиноким. Поток слез было
не остановить. При мысли, что маленький мальчик из ее сна скитался по улицам,
как воришка проникал в чужие дома, у нее сердце разрывалось.
Девушка позвонила домой. Пришлось соврать, что ночует у
подруг. На вопрос приемной матери о Захаре Алина ответила: «Не видела его».
Затем почистила пальто от пыли, крови, умылась и уже хотела вернулась в
комнату, но в коридоре, в небольшом зеркале увидела свою рану на шее. Это был
не просто порез, а клеймо в виде шахматной фигуры.
К глазам снова подкатили слезы. Она сдержалась, подняла
воротничок свитера и пошла в комнату.
Арес, облаченный в спортивные черные штаны, вскочил с
кровати. Он пристально уставился на девушку, так, словно хотел прочитать ее
мысли.
— Ты устала, позволь я поухаживаю за тобой!
Она покачала головой, заставила его сесть и, погладив по
плечу, тихо спросила:
О тебе когда-нибудь кто-то заботился?
Юноша прижался щекой к ее руке.
Ты. Разве не помнишь?
Помню, — она потупилась и махнула в сторону двери. — Я могла
бы что-нибудь тебе приготовить.
Правда? — неподдельно, совсем как маленький, обрадовался он.
Конечно. Что захочешь! — И чуть тише прибавила: — Что найдем
тут...
Арес задумчиво склонил голову, потом взглянул на нее с
радостным блеском в глазах.
— А печенье можешь сделать?
Девушка удивленно вскинула брови, а он
смущенно пояснил:
Печенье в форме полумесяца. В день нашей первой встречи ты
меня угостила им.
Мы с мамой его испекли, — вспомнила Алина. — Оно очень
просто делается...
Уже спустя сорок минут они сидели вместе на кровати с
кружками молока и тарелкой теплого печенья.
Арес взял очередную печенюшку, покрутил ее в пальцах. Взгляд
его устремился в сторону окна, и юноша признался: — Иногда, сидя где-нибудь и
глядя в небо на полумесяц, я мечтал, что однажды мы с тобой... — Он умолк, на
скулах появился нежный румянец.
Алина не могла налюбоваться юношей — таким красивым,
сильным, бесстрашным, где-то жестоким, циничным, но вместе с тем трогательно
застенчивым. Под неприступной броней жило сердце все того же маленького ласкового
волчонка, которого она однажды забрала из леса.
Арес, а как можно стать таким, как ты?
Достаточного одного укуса оборотня. Слюна попадет в кровь, и
через несколько дней, у каждого по-разному, в организме начнутся необратимые
преобразования.
А откуда произошел ваш род?
От одного человека — странника. Он мог лечить одним лишь
прикосновением и никогда не ел. Мне рассказывали, что наш прародитель обладал
способностью превращаться в коршуна и волка. Он не причинял никому вреда. Но
однажды, тогда еще на землях Франции, жители встретили его дурно. Они загнали
волка в амбар и закидали огнем. В попытке вырваться из горящего амбара, волк
поранил мужчину и в течение трех лун погиб. А тот, кого он укусил, обратился.
От него и пошли такие, как я. Мы не умеем лечить или превращаться в коршунов,
но мы быстрые, сильные, живем несколько столетий и обладаем телепатическими
способностями. В мире нас не больше трех сотен.
Алина поежилась.
— А меня ты собираешься укусить?
Он лишь рассмеялся, но сколько она ни ждала, так ничего и не
ответил.
Девушка заметила, что он бросил на нее косой взгляд, и с
нарочитым безразличием спросила:
— А подружки у тебя есть? Или ты всегда один? — И затаила
дыханье.
Он отхлебнул из кружки.
— Ну, есть... но вообще оборотни одиночки. Вампиры, маги, те
любят компанию, а мы — другие.
Алина шумно выдохнула.
— И что же твои подружки... какие они?
Юноша вынул из ее руки пустую кружку и вместе со своей
пустой тарелкой отставил на тумбочку. Потом устроился поудобнее, выключил свет
и коротко ответил:
