Королева Амаани выглядела пораженной тем, как назвали ее дочь. Она шагнула вперед и мягко спросила:
— Какое имя ты предпочитаешь?
— Не знаю, я пытаюсь привыкнуть к новой обстановке.
— Мы знали, как тебя называют в другом мире. Если хочешь быть Брайар, мы возражать не станем.
— Я буду Талией, — произнесла она неуверенно, не зная, на самом ли деле хочет этого. Зато точно знала, что не желает причинять родителям боль, особенно после того, что они пережили.
— Мы найдем другое решение, — сказал отец, свирепо посмотрев на Фелипе.
Брайар покачала головой, зная, что так не получится. Отец слишком горд, чтобы в этом признаться.
— Нет необходимости. Я в течение длительного времени находилась далеко от вас. У меня не было шанса стать частью семьи, королевской жизни, служить своей стране. А сейчас я смогу это сделать.
Родители снова обняли ее и вернулись в бальный зал, взяв с нее обещание приехать в Верлорен как можно скорее.
— Я думаю, — сказал Фелипе, следуя за ней и дотронувшись до нее пониже спины, — что буду называть тебя Брайар.
От этого прикосновения ее пронзило током. Интересно, почему ее так взволновала мысль о том, что он будет называть ее Брайар.
— Вам не обязательно, — отрезала она.
— И тем не менее.
Она остановилась, повернувшись к нему лицом. Он все еще держал руку пониже ее спины.
— Даже если я не хочу?
— А я все равно буду.
Она нахмурилась.
— Почему?
— Мне кажется, вам необходимо сохранить ваше прошлое.
— Так будет менее болезненно.
Притвориться, что ее детства в Нью-Йорке, ее семьи, друзей больше не существует. Сделать вид, что Брайар больше нет. От этих мыслей она ощутила пустоту внутри.
— Жизнь — боль, — заметил он. — Любые потери болезненны.
— Вы признаете, что потери из-за вас?
— Таковы обстоятельства. Нельзя обойтись без потерь. Если только в прошлой жизни у вас был любовник?
— Если бы был, разве я бы заговорила с вами на улице?
Возможно, лучше солгать. Заставить его думать, что у нее был другой мужчина. Правда, вскоре он узнает, что это неправда. Если сразу этого не поймет. Если этот вопрос не очередная приманка.
Он, казалось, узнает, что она чувствует, раньше, чем она сама это понимает.
— Дело в том, что вы испытывали то же, что и я. — Его голос, казалось, обволакивает ее тело. Дотрагивается до нее в потайных местах.
Она и хотела бы отрицать это. Не желала спрашивать, что он имеет в виду, когда сказал, что она чувствует то же, что и он. Если вообще что-то чувствовал. Что-то отличное от эмоций охотника, выслеживающего добычу.
Она не хотела быть вовлеченной в поиски гуманизма в его душе, достаточно внешней оболочки монстра.
Тем не менее Брайар ощущала тягу к нему, насущную необходимость его понять. Может быть, он вовсе не чудовище и, как знать, вдруг не так опасен, как кажется. Узнать мужчину, с которым предстоит провести остаток жизни.
— Что вы чувствовали, когда увидели меня?
— Вы были прекрасны. Я на это отреагировал. В конце концов, я мужчина.
— Красивых женщин много.
— Да. Но далеко не все являются гарантом погашения задолженности перед страной. — Его настроение изменилось. — А знаете, мой отец отказался от брака с вами. Он не собирался брать вас в жены, намереваясь сделать любовницей. В день вашего шестнадцатилетия.
Ужас пронзил ее.
— В самом деле? А как же ваша мать?
— В тот момент она уже была мертва. И вообще он никогда не заботился об ее чувствах. У него были любовницы на протяжении всего брака. Он принимал их во дворце, когда считал нужным. Поступал так специально, чтобы дать понять матери, что в мире существуют женщины желаннее ее, а она неудачница по целому ряду причин, одной из которых являлся я. Она не могла совладать со мной. И отец превратил ее жизнь в ад. Отчасти потому, что ему это нравилось. Отчасти из-за меня.
— Он демонстрировал вам, что это нормально.
— Да. Но я знал, что это не так, и сделать девушку на сорок лет моложе себя любовницей — неправильно. Я никогда не собирался использовать женщин, включая вас, таким образом. Однако выяснил, что вы будете мне полезны. Прекрасно понимаю, вы не из тех женщин. — Он приблизился и мягко провел пальцем по ее лицу. — Слишком теплая. Слишком живая. И уже не девочка. Вы женщина.
Впервые она почувствовала себя женщиной. Пока его пальцы ласкали ее кожу, темные глаза смотрели на нее, она не чувствовала себя высокой, неловкой девушкой, безнадежно отличавшейся от остальных. Хотелось узнать, почему она себя так чувствует, и откликнуться на мужской призыв, транслируемый им. Но все так запутано, сложность еще и в кольце с бриллиантом на ее пальце.
Возможно, она просто поддалась безумию ситуации, потеряла рассудок. Но имеет ли это значение? Вот в чем вопрос.
Он провел кончиками пальцев по ее подбородку, приподнимая. Брайр почувствовала его дыхание на своих губах. Казалось, будто она парит над землей. Очень странно, незнакомо. Она не уверена, что ей это нравилось. Но не может утверждать и то, что это неприятно.
— Ваше величество, — раздался голос позади них.
Фелипе опустил руку и сделал шаг назад.
— В чем дело?
— Принц Фелипе. Ваш отец…
Фелипе повернулся и столкнулся с человеком, который присоединился к ним на террасе.
— В чем дело?
— Король умер.
Фелипе на мгновение уставился в пространство пустым ледяным взглядом. Потом высокомерно, без малейшего намека на скорбь задрал голову, а когда наконец заговорил, странная улыбка искривила его уста.
— Да здравствует король!
Глава 7
— Полагаю, сегодня мы сделаем еще одно объявление, — жестко заявил Фелипе.
Поправил манжеты на пиджаке и вернулся в бальный зал. Брайар застыла в беспомощности. Его реакция была страшна, и она не знала, как на это реагировать. Не понимала, почему волнуется и принимает все так близко к сердцу. Даже стало трудно дышать.
Потом она увидела, как гости покидают бальный зал гораздо раньше окончания вечеринки. Придерживая длинный подол платья, она поспешила внутрь. Послышался громкий голос Фелипе, но она не поняла ни слова, поскольку он говорил на испанском. Лишь потом перешел на английский.
— Вечеринка окончена. Мой отец мертв. Теперь я король. Танцев больше не будет. Приказываю всем разойтись.
И ему подчинились, ведь он теперь король. Единственными, кто колебался, были ее родители. Брайар посмотрела на Фелипе, на родителей и подошла к ним.
