— Значит, я отличаюсь от других, — произнесла она с надеждой, и он в очередной раз удивился, почему она связывает с ним свои надежды.
— Тебе так важно быть особенной.
И вдруг он понял все, что она говорила в том числе про импрессионистов.
— Каждая женщина хочет быть особенной для своего любовника. — Она вертела в руках бокал, наблюдая, как в нем плещется темная жидкость.
— Да, в этом все дело. — Он положил свою руку на ее. — Ты больше чем просто любовница. Ты станешь моей женой. Будешь иметь больше власти, играть более важную роль, чем какая-либо другая женщина.
Она улыбнулась, явно обрадовавшись. Он был счастлив доставить ей удовольствие и не мог вспомнить, когда последний раз радовался чужому счастью. Кроме отдельных моментов. Он смутно помнил, как пытался подбодрить мать, которую обижал отец. Рассмешить ее. Будто выходки маленького мальчика могли нивелировать действия тирана.
Он и не смог. Это понятно. Если бы смог, мать была бы с ним, не выбросилась из окна. Он дотронулся до манжет рубашки. Нет, его усилий оказалось недостаточно.
Как и тогда, улыбка на лице Брайар, вероятно, не продлится долго. Но она станет королевой. И у нее будет искусство. Занятие по душе. А еще их страсть. Он будет верен жене. Вдруг Фелипе вспомнил, что никогда не говорил с ней об этом.
— Я не буду повторять грехи отца.
— Какие грехи?
— Я буду верен тебе.
Она моргнула.
— Я не думала, что это обсуждается.
— Я не обещал тебе верности.
Брайар нахмурилась.
— Мне казалось, в браке это само собой разумеется. Если только ты не ужасный человек. Как твой отец.
— Я похитил тебя. В какой момент ты начала думать, что я порядочный человек?
— Ты никогда не причинял мне вреда. Я понимаю, ты сделал это, знаю, тебе нужна моя помощь. И я с удовольствием ее окажу.
Ему это не понравилось. Она предложила ему помощь. Это в очередной раз демонстрировало то, что она совершенство. Он не хотел этого.
В этом нет никакой логики. Хотеть чего-то от женщины, которую он заставил принять его предложение.
«Предложи ей свободу. Посмотри, что она сделает».
Нет. Он не мог пойти на это. У нее не будет свободы. Ей нельзя давать такую возможность. Он нуждается в ней. Да, это так. Что бы она ни желала, ей придется довольствоваться тем, что есть. И у него есть все, что он хочет.
Но он не тот, кого хочет она. Ибо эту жизнь себе не выбирала. Хотя с какой стати ему волноваться об этом? Лишь несколько недель назад его это вовсе не заботило. Вообще. Он просто похитил ее из больницы.
А сейчас, сидя в тихом музее и держа ее за руку, он сгорал. Страдал. Желал больше, чем надо. Хотел того, что противоречит его целям.
— Если планируешь играть со мной роль жертвы, лучше и не начинай.
— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе. Выполнила твои пожелания. Раньше тебя не волновало, почему я согласилась. Ты даже угрожал мне. Кто я, если не жертва?
— Ты предлагаешь мне помощь, говоря, что все понимаешь, глядя на меня своими ангельскими глазками. Жалость. Ты смотришь на меня, как на собаку, которую жалеешь. Возможно, я вытерплю это от королевы, но не от моей любовницы.
— Я пытаюсь помочь. Сделать то, чего ты ждешь от меня. Пытаюсь найти здесь свое место. Мне это так же сложно, как и тебе. Я не знала, для чего живу. Чувствовала какую-то неправильность. Понимала, что мой дом в другом месте. Люди, меня окружавшие, знали свое происхождение, а я нет. Я не могла вспомнить первые четыре года моей жизни. Оказалось, я рождена стать королевой. И я очень стараюсь. Хочу, чтобы это было мое место. Ради себя. А ты обвиняешь меня в стремлении к пустому совершенству.
Он не знал, почему заговорил об этом, почему это вообще его заботит, и чувствовал щемящую боль в груди, когда думал о том, как бы она лежала, выполняя супружеские обязанности.
Он хотел испортить ей жизнь. Да что там ей, им обоим.
— Я вынуждал тебя совершать каждое действие. А ты вынужденно доказывала мне твою ценность. Почему я должен думать о тебе как-то иначе?
Вскочив, Брайар оттолкнула стул, сверкнув темными глазами.
— Что тебе нужно? Доказательство того, что я здесь по своей воле? Сделала свой выбор? Не просто подчиняюсь?
Она завела руку за спину, и он услышал звук расстегивающейся молнии. Платье упало на пол, Брайар переступила через него.
— Когда я просто подчинялась, Фелипе? — Расстегнув бюстгальтер, она отбросила его, за ним последовали трусики, и она предстала перед ним обнаженная, из-за высоких каблуков ее ноги казались еще длиннее. — Я вопила и кричала, когда ты похищал меня из больницы, отказывала тебе, пока…
— Пока не обнаружила, что проще согласиться. — Он явно провоцировал ее, желая посмотреть, как она будет отбиваться.
Брайар подошла и наклонилась к нему, опершись руками в спинку его стула так, что грудь оказалась прямо перед его лицом.
— Ты думаешь, я слабая? Испугалась тебя?
— Уверен. — Он коснулся ее подбородка. — Я причиняю людям вред. Если думаешь, что избежишь этой участи, вынужден тебя разочаровать.
— Возможно, тебе стоит причинить мне вред. Возможно, нам обоим это не помешает.
Это было созвучно его мыслям.
Дотронувшись до ее плеч, Фелипе провел пальцами по позвоночнику до ягодиц. Его охватило сильное возбуждение, брюки внезапно стали тесны. Он запустил пальцы ей в волосы, она откинула голову назад и села к нему на колени.
Он поцеловал ее туда, где у основания шеи бился пульс, провел кончиком языка вверх, жестко и неделикатно раздвинул губы, чтобы язык проник внутрь.
Брайар ахнула, неловкие пальцы пытались расстегнуть рубашку, развязать галстук, расстегнуть пряжку ремня, до тех пор, пока не освободила его член. Обхватила его тонкими нежными пальцами, и это заставило его потерять над собой контроль.
— Покажи мне. — Фелипе крепко обхватил ее бедра. — Покажи, как ты меня хочешь.
Она направила его внутрь, медленно опускаясь на него. У Фелипе перехватило дыхание, так туго и тепло было у нее внутри. Хотелось закрыть глаза, полностью отдаться этим ощущениям. Но он заставил себя открыть их, смотреть, как она движется, как подпрыгивает ее грудь.
Он смотрел на произведения искусства, развешанные на стенах. Брайар превосходила их, была лучше, красивее. Он крепко обхватил ее за талию, поддерживая, помогая ей двигаться. Наклонился и захватил губами сосок. Она издала низкий хриплый крик, волны удовольствия накрыли ее. Она смотрела прямо ему в глаза с выражением ожесточенной страсти и сосредоточенности.
Все это предназначено ему. Она никогда не целовала другого мужчину, у нее ни с кем не было отношений. И вот он внутри ее, наслаждается глубиной ее удовлетворения, воспринимая его как собственное. Он этого не заслужил, не заслужил ее. Однако остановиться он уже не мог.
