— Вы из «Ньюсуик», так?
— Совершенно верно. Рад познакомиться с вами, мисс Конрад.
— Зовите меня Шейла. Так называл меня ваш паршивый рецензент, когда разносил мой последний роман. Просто Шейла. Словно забыл, что у меня есть и фамилия. И в рецензии сплошные грязные намеки и оскорбления. Подонок. Высоколобым никогда не нравились мои книги. Я надеюсь, что вы не такой.
— Я восхищаюсь вашими книгами… Шейла. — Восхищался он и глубоким декольте, особенно розовым великолепием, которое поднималось оттуда ему навстречу. — И с огромным нетерпением ждал возможности взять у вас интервью. Для меня это просто подарок судьбы.
— Я надеюсь, что интервью доставит удовольствие и мне… — Она заглянула в бумажку, которую держала в руке, — …Джон. Я бы не приняла вас, если бы не пообещала моему агенту давать интервью любому периодическому изданию с тиражом больше миллиона экземпляров. Каков тираж вашего последнего номера?
Ривельес не имел об этом ни малейшего понятия, но его спас стук в дверь.
— Вы кого-то ждете? — спросила она.
— Моего фотографа.
— Это прекрасно. Пусть войдет.
— Привет, босс. — Нино вкатился в каюту. — Рад познакомиться с вами, мисс Конрад. Я считаю, что ваша последняя книга, «Приди ко мне, любовь моя», лучшая из всех, которые я прочитал за последние сто лет.
— Бэби, мне нравится не только твой литературный вкус, но и изящество фразы. У тебя есть имя?
— Нино Россино.
— И, разумеется, ты из Бруклина!
— Вы видите нас насквозь.
— Должна, дорогой, выросла в Гринпойнт.
— Пожалуйста, — вмешался Ривельес, глянув на часы. — Я хочу взять интервью у мисс Конрад, сделать фотографии…
— Не волнуйтесь, босс. На борт еще никого не пускают, поэтому время у нас есть. Если не возражаете, я бы хотел сделать несколько снимков в холле. Роскошная обстановка, которая как нельзя лучше подходит роскошной женщине.
— Нино, дорогой, ты — просто глоток свежего воздуха. — Шейла послала ему воздушный поцелуй сверкающими, ярко накрашенными губами. — Давай сделаем фотографии, а потом вернемся сюда и откроем шампанское. Вы и представить себе не можете, до чего же скучно на этой посудине.
Коридорами Нино провел их в выбранный им для съемки холл, действительно дышащий роскошью: мягкий свет, зеркала, кожаная мебель, свежие цветы на столиках. Нино указал, куда им надо сесть.
— Вы — сюда, мисс Конрад. Босс, начинайте интервью, а я пока расставлю аппаратуру. Я хочу, чтобы все выглядело естественно. Пару раз сниму вас вдвоем, потом одну даму, если вы не возражаете. Подержите, пожалуйста, пока я установлю треногу.
Передавая фотоаппарат Ривельесу, Нино успел шепнуть ему на ухо пару слов:
— В коридоре за вами двери тех самых «суперлюксов», которые вас интересуют. Тем, кто захочет в них войти, придется пройти мимо меня или с другой стороны коридора. Я их зафиксирую. Света достаточно, пленка высокочувствительная, объектив широкоугольный. Все будет выглядеть так, будто я фотографирую королеву секса, но двери тоже попадут в кадр.
— Вы — гений, Нино.
— Знаю. А теперь — за работу. Пошли первые пассажиры.
— Присаживайтесь сюда, Джон. — Шейла похлопала по диванной подушке.
— Если я сяду так близко, то помну ваше платье.
— Шелк. Он не мнется. Подсаживайтесь. На близком расстоянии Ривельес увидел, что Шейла не так молода, как показалось ему с первого взгляда: морщинки у глаз выдавали возраст. Но у нее оставалось немало достоинств. Груди, так те просто раздувались, зазывая его в ложбину между ними. Ривельес достал из кармана диктофон, включил.
— Интервью с Шейлой Конрад, — она ослепительно улыбнулась, а у Ривельеса все мысли вылетели из головы. Он никогда не брал интервью, понятия не имел, какие положено задавать вопросы. Лихорадочно думал, с чего начать и, конечно же, начал с банальности:
— Что побудило вас взяться за перо, Шейла?
— Господи! Ну почему меня всегда спрашивают об одном и том же! Неужели никто не может придумать новые вопросы? Отвечаю для миллионов ваших читателей. За пишущей машинкой я смогла зарабатывать больше денег, чем лежа на спине.
Пожилая и элегантная пара, господин с тростью и дама в норковом манто, как раз проходила мимо. Их брови аж подскочили. Дама даже позволила себе искоса глянуть на Шейлу.
— Следующий вопрос, пожалуйста, — самодовольно бросила Шейла.
— Вас не затруднит посмотреть на меня? — вмешался Нино. — Пожалуйста.
35-миллиметровый фотоаппарат уже стоял на треноге. От него тянулся длинный шнур. Пленка после каждого снимка перематывалась автоматически.
— Отличные будут фотографии, отличные. Босс, если можно, отойдите на секунду, я хочу сфотографировать одну мисс Конрад. Улыбнитесь, моя красавица. Вот так. Великолепно. Теперь чуть поднимите голову.
Все новые и новые пассажиры проходили мимо, многие с интересом поглядывали на происходящее в холле. Нино уже достал второй фотоаппарат, внезапно полыхнула вспышка.
Ривельес воспользовался паузой и попытался вспомнить ток-шоу, которые ему доводилось видеть по телевизору. Некоторые вопросы торопливо записал на клочке бумаги. Шейле нравилось слышать собственный голос, так что на каждый вопрос следовал более чем пространный ответ. Ривельес слушал вполуха, изредка кивал, случалось, что и невпопад, стараясь не оставить без внимания проходящих мимо пассажиров. Их поток заметно поредел. Да и Шейла, похоже, выговорилась.
— Если мои ответы не удовлетворят вашего редактора, его ничто не удовлетворит, — заявила она. И бруклинец, похоже, отщелкал двадцать пленок.
— Еще пара кадров и закругляюсь, — взмолился Нино. — Для меня лично, Шейла. Не возражаете, босс?
— Отнюдь.
Дважды щелкнул затвор фотоаппарата.
— Очень кстати. — Шейла встала, одернула платье. — Шампанское уже остыло.
Уйти они смогли только через полчаса. Ривельес пил шампанское и поддерживал разговор, Нино налегал на сандвичи, которые официант принес со второй бутылкой. Большую часть шампанского выпила Шейла. Чувствовалось, что она знает толк в этом напитке. Наконец, Нино вытер губы и встал.
— Должен отвезти пленки в лабораторию, босс. Светская жизнь мешает работе.
— Вы уж извините, Шейла, но нам пора.
— Жаль, что вы не плывете со мной. — Она сжала ему руку. — На этом корабле одни старые пердуны. А мы бы смогли неплохо провести время.
— И еще сможем, я в этом уверен. Я так рад встрече с вами.
Ему удалось высвободить влажную ладонь и ретироваться.
— Клевая телка, — заметил Нино, когда они шли по коридору.
— Это точно. Но меня больше волнуют фотографии. Как все вышло? Я ничего не видел.
