— Никак нет, сэр. Дерьмо, Можно сказать, они нас дерьмят.
— Хватит изощряться, Парртс! С какой стати они на нас напали?
— Они прилетели с той стороны, куда ведет колея, сэр…
— Заткнись, рядовой! — предложил Дубби.
— Атака закончилась, сэр. Они улетают. Я пойду проверю повреждения.
— Иди, иди. Лейтенант Фом, крошка, налей мне того же самого.
Повреждений оказалось всего ничего; правда, состав стал смахивать на статую, что простояла в парке добрую сотню лет. Те часовые, которые во время бомбардировки дежурили снаружи, выкинули форму в реку, выкупались, и затем их накачали успокоительным, чтобы они не умерли от шока. Да, дерьмовее участи не придумаешь.
Внезапно, когда над Околесицей поднялась луна, бомбардировка возобновилась. Проснувшийся Парртс накинул плащ, вооружился зонтиком и, рискуя собственной жизнью, побежал к паровозу. Он 'запустил двигатель, и поезд тронулся, что существенно снизило точность бомбометания; тем не менее оно продолжалось, пока состав не влетел под свод туннеля, черный зев которого за мгновение до того выхватил из темноты луч установленного на локомотиве прожектора.
Несмотря на усталость, Парртс принял душ, а затем возвратился в адмиральский вагон. Дубби, пьяный в доску, пребывал в бесчувственном состоянии. Однако перед тем, как вырубиться, адмирал запер дверь на ключ, причем вместе с ним взаперти очутилась и Стайрин. Парртс в ярости пнул дверь вагона; Стайрин, движимая теми же чувствами, последовала его примеру, только с другой стороны. Дверь устояла; тогда Стайрин отправилась спать, а Парртс вернулся в вагон-ресторан, в котором было непривычно пусто, и съел адмиральский ужин. Надо признать, вполне съедобный.
С первыми проблесками рассвета проводники в чине младших лейтенантов принялись будить заспавшихся путешественников. Самый младший по званию, помощник судомойки, вызвался провести разведку. Его забинтовали с головы до ног и вытолкали наружу. Вернувшись, он доложил, что все как будто в порядке. Адмирал, посвежевший ото сна и двух перекачек крови, открыл дроссельный клапан, и поезд покатил дальше. Могучий двигатель без труда тянул состав по равнине, покоя которой, похоже, ничто не собиралось нарушать. Сначала светило солнце, потом пошел дождь — весьма кстати, поскольку поезд нуждался в хорошем душе, — после чего с неба посыпался град, окончательно соскобливший с локомотива и вагонов следы ночного нападения. Адмирал Дубби распевал старые железнодорожные песенки весьма вдохновляющего содержания; в них то и дело упоминались взорвавшиеся котлы и ошпаренные кипятком машинисты. Допев песню, он приказал принести сандвичей с устрицами и шампанского.
— Вот это жизнь, кочегар! — воскликнул он. — Простая пища, прямая колея, на все плевать…
Колея между тем свернула в сторону, огибая холм, и взорам путников открылась узкая долина, перегороженная высокой каменной стеной.
ГЛАВА 6
ДИКОВИННЫЕ СОЮЗЫ
Адмирал истерически завопил и дернул за тормоз. Раздался оглушительный скрежет, который сопровождался заунывным воем: то скользили по рельсам колеса вагонов. Затем послышался грохот изнутри — люди попадали на пол, на них обрушились всевозможные тяжелые предметы, кому-то на ноги выплеснулся горячий суп из кастрюли… Машинист и кочегар, отчаянно желавшие превратиться вновь в адмирала и рядового, беспомощно взирали на каменную стену, которая неотвратимо приближалась. Скоро стало возможно различить отдельные камни и слой известкового раствора между ними. Ближе, ближе… Локомотив уткнулся в стену… и замер, причем послышался некий хруст.
— Сдается мне, прожектор разбился, — выговорил Парртс.
— Задний ход! — пролепетал адмирал в то самое мгновение, когда по золотому корпусу паровоза застучали стрелы.
Неожиданно высоко вверху прозвучал восторженный вопль, и по кабине забарабанили камни. Состав двинулся в обратном направлении, доехал до поворота. Погони не наблюдалось.
Очутившись в безопасности, адмирал перестал дрожать и преисполнился гнева; он осушил бутылку шампанского и швырнул ее в стену, но не добросил. Тогда Дубби разразился древними армейскими проклятиями. Тем временем из вагонов повысыпали пассажиры, все в крови и супе.
— Что нам делать? — простонал какой-то мичман.
— Расстрелять этого труса! — распорядился Дубби. — Хотя нет, подождите. Он вызвался возглавить штурм стены.
Угроза неминуемой смерти, как оказалось, заставила мозги мичмана шевелиться вдвое быстрее обычного, и юнец предложил собственный шедевр стратегического искусства.
— Господин адмирал, вместо штурма, который я был бы счастлив возглавить, но который, возможно, не приведет к желаемому результату, предлагаю разрушить стену лазерами. Заодно мы покончим с теми, кто швырялся в нас копьями.
— Торопись, мой мальчик, времени у тебя & обрез.
— Слушаюсь, сэр… Видите ли, я отвечал за погрузку снаряжения. У нас имеются запасные рельсы и шпалы, болты, инструменты — словом, все, что нужно на случай, если дорогу размоет или завалит…
— Да уж, завалить ее завалило!
— Кроме того, сэр, у нас есть строительные лазеры. Они не такие мощные, как боевые, но запросто справятся с этой стеной.
— Хорошо, Бери лазер и пятерых из моих телохранителей и займись делом. Начинай сверху и не отступайся, пока не дойдешь до низу, но смотри не расплавь колею! Нижнюю часть кладки разберем вручную. Пошел!
Мичман поспешил исполнить приказ. Операция представляла собой захватывающее зрелище. Установленный вне досягаемости вражеских стрел, лазер принялся методично уничтожать стену под вопли разъяренных аборигенов, которые подозрительно смахивали на пилотов вчерашних дерьмовозов. Телохранители отстреливали их одного за другим из своих бластеров. Поняв, что проиграли, аборигены исчезли со стены задолго до того, как от нее остался один-единственный ряд камней. Пыхтя от натуги, непривычные к столь тяжелому труду адъютанты отвалили в сторону последние валуны; обнажились рельсы, кривые, а местами расплющенные.
— Молодцы, — похвалил адмирал, который спустился на землю только после того, как патрули доложили, что в радиусе километра врагов не обнаружено. Надо заменить колею. Ну и ну, прямо как в старые добрые времена! Никаких подручных средств. Я сделаю из вас настоящих железнодорожников!
Вскоре все убедились, что Дубби слов на ветер не бросает. Удели он делам военным хотя бы толику того рвения, с каким отдавался своему увлечению, вполне возможно, что война давным-давно бы завершилась полной и окончательной победой.
Бригада ремонтников сняла покореженные рельсы, разровняла насыпь, уложила на нее шпалы, после чего, вооружившись громадными клещами, с ворчанием водрузила новые рельсы и затянула болты на стыковых накладках, — причем все происходило под бдительным оком адмирала, хотя и без его непосредственного участия.
— Неплохо, а? — справился Дубби, потягивая прохладительный напиток в тени зонтика, и с улыбкой окинул взглядом распростертые на земле, палимые солнцем тела. — Объявляю вам благодарность. Каждый получит по кружке пива, бесплатно. Видите, какой я щедрый! Ну ладно, поехали.
