— Вы уже покушали, мадам? — Рядом с ней возник официант. Хэнк полностью съел мексиканский винегрет с авокадо, она же отправила в рот разве что пару кусочков.
— Да, благодарю, сегодня мне не хочется есть. Пожалуйста, отмените заказ на горячее и принесите мне зеленый салат.
— Ты заморишь себя голодом, — покачал головой Хэнк, когда официант унес тарелки.
— Это вряд ли, любовь моя. В этом круизе мы слишком много ели. — Она похлопала себя по округлившемуся животу. — Я боюсь даже думать о том, сколько я набрала лишних фунтов.
— Я люблю каждую входящую в них унцию!
— Только на расстоянии, милый, до тех пор, пока эти головорезы не покинут наш номер. Мы должны их терпеть?
— Боюсь, что да. Но недолго. Мы можем оставаться в спальне и запирать дверь в гостиную. Пусть спят на диване, ковре, где угодно. Мне как-то без разницы.
— Только вспомни о них, а они уже тут как тут. Не моя ли подружка плывет между столиками?
Консепсьон Вальверде, войдя в «Королевский гриль», огляделась, увидела Хэнка и Френсис и направилась к их столику. Подойдя, выдавила из себя улыбку и кивнула.
— Вас ждут в каюте. Немедленно, — холодно сказала она.
Френсис ослепительно ей улыбнулась.
— Оставь нас в покое, сука… puta.
— В соседней каюте совещание. Вы нужны, чтобы включить подслушивающее устройство. — Она обращалась к Хэнку, полностью игнорируя Френсис. Повернулась и ушла, как только последнее слово слетело с губ.
— Как ты ее назвала? — спросил Хэнк.
— Puta. Проститутка. Самое худшее ругательство, которое я смогла вспомнить. Сегодня же возьму в библиотеке испанский словарь, чтобы получше подготовиться к нашей следующей встрече.
— Мне надо идти…
— Разумеется. И ты поймешь, если я засижусь над салатом и приду не скоро.
— Да. Поверь, я очень сожалею, что все так вышло. Я вернусь, как только смогу. Подожди меня за столиком, а если доешь салат раньше, за стойкой.
— Только не в «Королевском гриле». Здесь все очень уж чинно. Я буду в «Лидо».
— Хорошо. Постараюсь не задержаться. «Обратного пути нет, — думал Хэнк, медленно шагая к своей каюте. — Просто нет. Мне-то что, я знал, на что шел. Но я сознательно обманывал себя, полагая, что смогу взять в это путешествие Френсис и не допустить ее участия в этой истории. Должно быть, опять сработало подсознание: мне хотелось рассказать ей обо всем, но я боялся. Вот подсознательно я и выстроил ситуацию, когда ей пришлось самой выяснять, а чем я, собственно, занимаюсь. Или я зря валю все на Фрейда? Да и черт с ним, сделанного не вернешь». Он громко постучал в дверь собственной каюты, разозлился из-за того, что открыли ему не сразу. Наконец, между дверью и косяком появилась узкая щель, настороженный черный глаз оглядел его с головы до ног, прежде чем дверь распахнулась.
Хосеп, в наушниках, сидел рядом с магнитофоном. Узи, девушка и Леандро Диас сгрудились рядом. Остальные четверо тупамарос сидели вдоль стены. В воздухе висел табачный дым. Узи взглянул на вошедшего Хэнка, подозвал его взмахом руки.
— У них там вроде бы совещание. Пленка заканчивается. Надо быстро вставить новую.
— Как только лишние люди уйдут отсюда. Эти четверо здесь не нужны. Женщина тоже.
Хосеп, снявший один наушник, согласно кивнул, не обращая ни малейшего внимания на злость в голосе Хэнка. Отдал короткий приказ, тупамарос поднялись и гуськом прошли в спальню. Дисциплина в организации царила железная. Как только за ними закрылась дверь, Хэнк подошел к комоду, выдвинул нижний ящик, достал из-под лежащих там вещей кассету с чистой пленкой.
— Заменить ее сейчас? До того, как они доберутся до главного?
— Да, дельная мысль, — кивнул Узи. — Стресснер и двое его помощников заняли соседнюю каюту. Адмирал Маркес и его люди расположились в «суперлюксе» напротив. Пока все говорили на испанском. В основном жаловались на болтанку в воздухе. Им пришлось преодолевать грозовой фронт. У Стресснера морская болезнь, и он все жалеет себя. Сейчас пьет чистый джин, чтобы хоть как-то поправить здоровье.
— Никогда не слышал о таком лекарстве, — усмехнулся Хэнк.
— Заливает его баварским пивом. Такой вот тевтонский «ерш». Телефон звонил лишь однажды, и Стресснер отвечал на немецком. Говорил очень вежливо, обращаясь к собеседнику «герр доктор»…
— Так Вилгус на борту?
— Очень на это надеюсь. Мы, конечно, следили за посадкой в каждом порту, но они могли проскочить незамеченными. У нас есть только один фотоснимок Вилгуса, сделанный тридцать лет назад. Но, если доктор Иоахим Вилгус здесь, дело движется к развязке…
— Тихо, — подал голос Хосеп. — Он кому-то звонит. Говорит на английском. Просит торговцев оружием прийти немедленно и привести с собой эксперта.
— Отлично! — воскликнул Хэнк. — Они у нас в руках.
Даже суровый Хосеп позволил себе улыбнуться, согласно кивая.
До открытия совещания за перегородкой оставались считанные минуты.
ГЛАВА 16
— Еще стакан пива, Хосе, немедленно, ради бога, еще стакан пива. — Стресснер застонал, похлопал себя по круглому животику, рыгнул. Майор де Лайглесия щелкнул пальцами в сторону сержанта Прадеры, который стоял около бара.
— Будет исполнено, генерал. — Майор передал приказ по инстанциям.
Прадера открыл бутылку, достал из морозилки пустую кружку, наполнил, на подносе подал Стресснеру. Генерал схватил ее, разом ополовинил, снова застонал.
— Придет ли когда-нибудь конец этому шторму? Майор де Лайглесия изо всех сил старался успокоить своего главнокомандующего.
— Шторм, безусловно, скоро закончится. А корабль очень большой, на нем установлены огромные стабилизаторы, вы не почувствуете никакой качки.
— Заткнись. Налей джина.
Раздался резкий стук в дверь. Сержант Прадера отошел от бара, так, чтобы дверь оказалась у него на виду, достал американский армейский пистолет сорок пятого калибра. Это надежное, не раз проверенное в деле оружие дважды принесло ему титул чемпиона Парагвая по стрельбе.
— Кто там? — спросил де Лайглесия, взявшись за ручку двери.
— Хвоста.
Стресснер кивнул, и де Лайглесия открыл дверь. Сержант Прадера убрал пистолет лишь после того, как убедился, что пришел именно чех. Торговцу оружием пришлось развернуться боком, чтобы втиснуться в дверь. Следом вошли Аурелия Ортикела и Хендрик Де Грут. Заговорил Хвоста лишь после того, как майор закрыл дверь:
— Это наш эксперт, Де Грут. Где камни? Генерал Стресснер со стоном поднялся, повернулся спиной к Хвосте и ушел в спальню. Остановился у двери лишь для того, чтобы отдать приказ де Лайглесии.
— Скажи им, что следует делать. — И с треском захлопнул за собой дверь.
