— Да ладно…
— У этой вашей Саши характер ядовитого шершня.
— Ужалила, что ли? — миролюбиво спросила Волгина.
— Не то слово.
— А почему вы решили, что Саша причастна к гибели Марианны?
— Так туфля ее была обнаружена на месте преступления.
— Насколько мне известно, Лесневская заявила, что она ходила в других туфлях, а эти давно лежали в шкафу.
— Мало ли что она заявила! А свидетели говорят другое.
— Валевский?
Следователь молчал.
— Но он был зол на Александру из-за того, что она часто ссорилась с его дочерью. И вообще, старик не в себе.
— Не только он утверждает, что Лесневская была в этот день именно в этих туфлях.
— А кто еще?
— Например, Снегурченко.
— А еще?
— Послушайте, коллега, вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов?
— Кажется. Но в нашем деле, коллега, — проговорила она, точно копируя интонацию визави, — иначе нельзя.
— Черт вас побери!
Она протянула руку через стол и быстро накрыла ею руку следователя.
— Вы что себе…
— В свою очередь я обещаю, что все ставшие нам известными факты изложу вам лично.
— Где вы работали до того, как стать частным детективом?
— Следователем была.
— Почему ушли?
— Так сложились обстоятельства.
— Вас уволили?
— Нет, — рассмеялась она, — я ушла по собственному желанию.
— Захотелось больших денег?
— Скорее свободы. О деньгах я подумала намного позднее. Так кто еще из свидетелей сказал, что видел на Саше именно эти туфли в день гибели Марианны?
— Больше никто, — неохотно обронил следователь.
— Они видели на ней другие туфли?
— Только Мишустина.
— А остальные?
— Остальные не помнили, что за туфли были на Лесневской, просто не обратили на ее обувь внимания.
— И Константин Торнавский?
— И он тоже, — кивнул следователь. — Еще вопросы есть, коллега?
— Пока нет…
— И то хорошо, — ухмыльнулся Ужгородцев.
Мирослава поднялась.
— Я могу идти?
— Идите, но на всякий случай напоминаю: не забывайте о своем обещании, чем черт не шутит, вдруг что-то накопаете.
— Не забуду.
— Ну-ну. Кстати, Морис Миндаугас ваш сотрудник?
— Да.
— Он иностранец?
— Наш бывший соотечественник…
— И чего его сюда принесло, приключений захотелось?
— Каждый человек имеет право жить и работать там, где он хочет.
— Конечно, конечно. А разрешение на работу у него есть?
— Все документы Мориса Миндаугаса в порядке.
— Вот это мы сейчас и проверим, пригласите господина Миндаугаса.
— Хорошо, — отозвалась она ровным голосом.
Морису она сказала:
— Помни, о чем мы договаривались.
От следователя Миндаугас вышел буквально через десять минут, сопровождаемый на прощанье ехидным вопросом:
— А вы в партизаны записываться не пробовали?
Морис счел, что данный вопрос ответа не требует, и спокойно закрыл за собой дверь.
Костю допрашивали последним. Торнавского-младшего поили кофе и делали уколы. Он утверждал, что крепко заснул и ничего не слышал. Доктор был уверен, что Константин накануне вечером принял снотворное. Однако Торнавский младший это отрицал. Все, что он выпил вечером, — это травяной чай, который ему принесла Настя.
Настя сказала, что чай, как всегда, приготовила Пальчикова, Татьяна это подтвердила. Вся посуда еще вечером была вымыта.
Эксперт заявил, что Торнавского-старшего ударили кочергой от камина. Отпечатков на ней нет, только следы крови Торнавского-старшего. Зато позднее в комнате племянника были найдены перчатки с капельками крови.
При аресте следователь заявил ему:
— Вы поссорились с дядей и были уверены, что завещание будет составлено не в вашу пользу. Без завещания вы единственный наследник, поэтому вы никак не могли допустить, чтобы дядя его написал.
Заверения Константина, что он при любом раскладе единственный наследник, следователя не впечатлили.
— Ваш дядя мог завещать свое имущество кому угодно, хотя бы своей любовнице.
— У дяди не было любовницы!
— Вы не можете этого знать.
— Но он собирался жениться на Марианне!
— Одно другому не мешает, — прозвучал циничный ответ.
— Как вы смеете?! — искренне возмутился Константин.
— Успокойтесь, гражданин Торнавский, вы задержаны.
Мирославе удалось приблизиться к Константину. Она сжала его руку и тихо сказала:
— Костя, если вы не виновны, то я вытащу вас.
— А Сашу? — спросил он с тревогой и надеждой.
— Сашу, думаю, скоро отпустят.
— Вы найдете убийцу? — ухватился он за нее, как за последнюю соломинку.
— Найду, — ответила Волгина и быстро отошла.
Ссориться с полицией в ее планы не входило.
После того как полиция покинула дом, все разошлись по своим комнатам. Мирослава пребывала в задумчивости, и Миндаугас не решался ее расспрашивать. Но вот она поднялась с дивана и направилась к двери.
— Вы куда? — быстро спросил Морис.
— На кухню.
— Нам нужно поговорить. — Он взял ее за локоть, пытаясь удержать.
— Позже.
— Это важно!
— Я сказала, чуть позже. — Она высвободила руку и скрылась за дверью.
Морис вздохнул и тоже вышел из комнаты.
Мирослава вошла в кухню и увидела там заплаканную Татьяну и перепуганную Настю.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказала она обеим женщинам, устраиваясь на стуле так, чтобы видеть и ту и другую.
Татьяна кивнула, прижала к носу огромный клетчатый платок и высморкалась.
— Как же мы теперь без хозяина? — спросила она Мирославу. — Олег Павлович в больнице, Костя в тюрьме.
— Ничего, скоро все разъяснится. А пока вы должны справляться сами. Есть же еще управляющий…
— Толку-то от него, — отмахнулась Пальчикова. — Хоть бы эти разъехались.
Мирослава поняла, что она говорит о гостях.
