Если бы не министр Коно, переговоры бы сорвались. Все висело на волоске. За два дня до подписания совместной декларации министр Коно пребывал в отчаянии и думал, что ничего не выйдет. Он доверительно говорил: «Премьер-министр Хатояма не сможет еще раз приехать в Москву. Если мы не договоримся теперь, то нормализация японо-советских отношений отложится на ряд лет. Я этого очень боюсь и прошу г-на Булганина и г-на Хрущева учесть создавшееся положение».
Министр Коно был поразительно откровенен с советскими партнерами. Он часто рассказывал им такое, что политики в принципе никогда не говорят иностранцам.
«Я являюсь маленьким Хрущевым в Японии, — говорил министр Коно своим советским партнерам. — У меня и моих сторонников много врагов в нашей партии, особенно влиятельная группа Ёсида. Это — сторонники дружбы с США и ярые противники Советского Союза. Мы планируем полную реорганизацию кабинета министров, мы очистим японское правительство от своих врагов — помощников американцев. Надеюсь, что Хрущев и Булганин не забудут наших встреч и откровенных разговоров».
Но договориться окончательно мешала территориальная проблема. После победы в войне Советский Союз вернул себе южную часть Сахалина, утраченную после поражения в войне 1905 года, и Курильские острова, которые Российская империя уступила Японии еще в 1875 году. Потерпев поражение, Япония отказалась от всех прав на эти территории. Но претендовала на четыре небольших острова, которые расположены рядом с Хоккайдо: Итуруп, Кунашир, Хабомаи и Шикотан.
Ученые с обеих сторон занялись подбором исторических и географических аргументов, подтверждающих право своей страны владеть этими островами. Стали вспоминать, кто первым высадился на Курилах. Но открытие и освоение Курильских островов шло и с севера, и с юга. Судя по всему, Россия и Япония делали это практически параллельно. Стали штудировать тексты договоров, которые когда-то подписывали Российская империя и Япония. По первому, Симодскому договору 1855 года нынешние северные территории оставались за Японией. По второму, Санкт-Петербургскому договору 1875 года к Японии отошли все Курильские острова. Третий, Портсмутский договор 1905 года, заключенный после поражения России в войне, статуса Курил не касался.
Четыре южных острова, на которые претендует Токио, прежде российскими не были. Советскими они стали в 1945 году, когда их заняли части Красной армии. Причем на три маленьких атолла Хабомаи, как установил по архивным материалам историк Борис Николаевич Славинский, заместитель главного редактора академического журнала «Проблемы Дальнего Востока», высадились только потому, что один капитан первого ранга плохо понял приказ штаба советского Тихоокеанского флота. Радиосвязь скверно работала, и капитан перестарался. А 2 февраля 1946 года президиум Верховного Совета СССР своим указом объявил: «Вся земля с ее недрами, лесами и заводами на территории южной части острова Сахалин и Курильских островов являются государственной собственностью, то есть всенародным достоянием».
Передача двух островов — Хабомаи и Шикотан — была минимальным условием, при котором японцы соглашались подписать декларацию о восстановлении отношений. Если бы Москва на это не пошла, переговоры прервались бы. Это была не блажь-таковы были настроения в Японии. Передачи островов требовали и японские коммунисты даже в те времена, когда КПСС являлась для них старшим братом и учителем.
В Пекине с руководством Компартии Японии встретился секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов, который ведал отношениями с братскими компартиями. Генеральный секретарь ЦК компартии Японии Сандзо Носака втолковывал Суслову, что острова конечно же принадлежат Японии.
Суслов отшутился по партийному: когда Япония станет социалистической, вопрос об островах отпадет сам собой…
Отдать четыре острова Москва не соглашалась. Но два — обещала. В итоге 19 октября 1956 года в Москве была подписана всего лишь совместная декларация. Она прекращала состояние войны между двумя странами и восстанавливала дипломатические отношения.
В декларации говорилось:
«Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного договора между СССР и Японией».
Подписание декларации в октябре 1956 года стало значительным событием прежде всего для Японии, к которой тогда в мире относились еще не очень хорошо. Без согласия Советского Союза Япония не могла вступить в Организацию Объединенных Наций. Такое согласие Москва дала только после подписания декларации.
И наконец, Москва в 1956 году отпустила всех японских военнопленных, которые 11 лет провели в сибирских лагерях. В 1945 году в советский плен попали более 600 тысяч японских солдат и офицеров. Пленные японские солдаты и офицеры не числились военными преступниками, и после подписания соглашения о безоговорочной капитуляции Японии их следовало вернуть домой. Однако японцев не отпускали. Вероятно, Сталин считал бесплатный труд пленных компенсацией за понесенные в войне потери и хотел выжать из японцев максимум возможного.
Они работали в Сибири на шахтах и лесоповалах, строили дома и прокладывали дороги. Болели, голодали, мерзли, умирали, но практически не пытались бежать… Из документов, которые хранятся в архиве, который прежде назывался Особым, следует, что в советском плену погибло более 60 тысяч японских военнопленных, то есть каждый десятый.
Декларация 1956 года считалась документом промежуточным, временным — до подписания полноценного договора. Решили, что для окончательной договоренности понадобится еще несколько месяцев. Наивное предположение. Откуда Шепилову было знать, что произойдет после того, как он перестанет быть министром.
Через четыре года после подписания декларации, 27 января 1960 года, новый министр иностранных дел Андрей Громыко вызвал к себе японского посла и вручил ему памятную записку, в которой было сказано: поскольку Япония подписала договор с США и лишилась самостоятельности, передача Японии островов Хабомаи и Шикотан стала невозможной.
Японцы были потрясены. Они полагали, что нельзя в одностороннем порядке отказываться от своих обязательств и диктовать другой стране, с кем ей можно подписывать договоры, а с кем нельзя. В Японии кампания за возвращение северных территорий приобрела характер общенационального дела. А советский министр иностранных дел Андрей Громыко стал говорить, что территориального вопроса просто не существует.
Война и восстание
На время министерства Шепилова пришлись два события мирового значения — война на Ближнем Востоке и подавление народного восстания в Венгрии.
Венгры восстали в конце октября 1956 года. Демонстранты пели «Марсельезу» и «Интернационал», требовали отстранения от власти сталинистов. Испуганное партийное руководство бросилось в советское посольство к послу Юрию Владимировичу Андропову за помощью. А тут еще премьер-министр Имре Надь потребовал вывести советские войска с территории Венгрии и сообщил, что страна выходит из Варшавского договора.
