«Мы всегда удивлялись, — откликнулся Гитлер, — тому, что у русских не бывает случаев обморожений. Теперь выяснилось, что Советы просто-напросто расстреливали по обвинению в «умышленном членовредительстве» солдат с отмороженными конечностями, чтобы не вызвать беспорядков в тылу…»
Кокорина перевели в концлагерь Заксехаузен, где в одном из блоков содержался Яков Иосифович Джугашвили. Но сын Сталина с «племянником Молотова» общаться не пожелал.
2 мая 1945 года итальянские партизаны освободили Кокорина и доставили его в Рим, где передали советской военной миссии. Его отправили пароходом в Одессу, где и арестовали. Делом «племянника Молотова» занимались следователи Главного управления военной контрразведки СМЕРШ.
Историки полагают, что он был самозванцем. Но обращает на себя внимание то, что следствие по делу Кокорина затянулось. Он провел в камере шесть с лишним лет уже после того, как следствие было завершено. Напрашивается предположение, что чекисты держали мнимого племянника на тот случай, если он понадобится для обвинений против самого Вячеслава Михайловича. Племянник-предатель, племянник — агент гестапо — мог бы пригодиться, если бы на скамью подсудимых посадили Молотова. Документы по делу Кокорина подписывал сам начальник СМЕРШ генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов. Он ничего без прямых указаний Сталина не делал.
Кокорин настолько утвердился в роли племянника Молотова, что нисколько в этом уже не сомневался. В общей сложности он провел за решеткой треть жизни. Возможно, утратил способность трезво оценивать происходящее. Он обратился в Военную коллегию Верховного суда:
«Несправедливость следствия, тюремный голод, холод довели меня до того, что подписываю все, что угодно… Прошу Военную коллегию Верховного суда СССР выяснить дело со мной, а особенно просто связываться с Правительством, в частности с В.М. Молотовым, и окончательно решить мою судьбу…»
3 декабря 1951 года было утверждено обвинительное заключение, и дело Кокорина передали в суд. 10 января 1952 года военный трибунал Московского военного округа приговорил бывшего старшину к расстрелу за переход на сторону противника и сотрудничество с гестапо. 26 марта приговор привели в исполнение…
«В детстве отец меня лупил как сивого мерина, — рассказывал Молотов влюбленному в него поэту Феликсу Чуеву, который записывал каждое слово соратника великого вождя. — И в чулан сажал, и плеткой. Все как полагается».
Но дал сыну образование: Вячеслав Михайлович поступил в реальное училище, занимался прилежно. Впрочем, все в жизни он делал серьезно и основательно. Да еще учился играть на скрипке, был певчим в церкви, как Ворошилов. Уже в советские времена, после обильного застолья, Андрей Александрович Жданов садился за пианино, и Ворошилов начинал: «Да исправится молитва твоя…», Молотов и Сталин подхватывали.
В юном возрасте Молотов оказался в одном из социал-демократических кружков, где изучали Марксов «Капитал». Во время первой русской революции его даже включили в так называемую «химическую группу», которая пыталась делать взрывчатку для боевых отрядов партии. Молотов работал среди учащейся молодежи, настраивал школьную молодежь против администрации. В марте 1909 года он был арестован, но ему сильно повезло: нравы в Казанской тюрьме, где он сидел, были настолько свободными, что в камере он получил возможность продолжить образование.
Осенью его выслали на два года в Вологодскую губернию. Там Молотов играл в ресторане на скрипке, ему платили рубль в сутки и кормили бесплатно. Купцы вызывали музыкантов в отдельные кабинеты, заказывали романсы. В благодарность купцы угощали музыкантов кофе с ликером. Музыкальные увлечения Молотова стали предметом насмешек со стороны товарищей по политбюро.
«Я не могу оценить, насколько хорошо он играл на скрипке, но я слышал, как он играл, — вспоминает Никита Хрущев.
— Сталин иной раз подтрунивал над ним в этой связи, иногда просто издевался. Когда Молотов был до революции в ссылке, то пьяные купцы в ресторане зазывали его. Он играл им на скрипке, а они ему платили. Молотов говорил:
— Это был заработок.
Сталин же, когда раздражался, бросал Молотову:
— Ты играл перед пьяными купцами, тебе морду горчицей мазали.
Тут я тоже, признаюсь, был больше на стороне Сталина, потому что считал, что это унижало человека, особенно политического ссыльного. Тот играет на скрипке и ублажает пьяных купцов! Можно ведь было поискать материального самообеспечения и другим путем…»
В Вологде Молотов сдал экзамены за полный курс реального училища и, когда истек срок ссылки, перебрался в столицу и поступил на экономическое отделение Политехнического института. Лекции посещал редко, но экзамены сдавал, чтобы не выгнали и не забрали в армию. Воинской службы он пытался избежать всеми силами.
Большевики привлекли его к работе в газете «Правда». Здесь он впервые напечатался под псевдонимом Аким Простота. Псевдоним «Конст. Молотов» он впервые поставил под брошюрой «Как рабочие учатся строить свое хозяйство», которая вышла в Петрограде в 1919 году. В 1913 году полиция пришла прямо в редакцию «Правды», чтобы арестовать Молотова, но тот выпрыгнул из окна и скрылся. Перебрался в Москву, где его все-таки арестовали и опять отправили в ссылку в Иркутскую область. Впрочем, он бежал из ссылки и вернулся в Петроград.
В подпольной группе Молотов сблизился с Александром Аросевым, будущим полпредом в Чехословакии, считал его другом, но не заступился, когда того арестовали и расстреляли.
«— Он пропал в 37-м году, — рассказывал Молотов Феликсу Чуеву. — Преданнейший человек. Видимо, неразборчивый в знакомствах. Запутать его в антисоветских делах было невозможно. А вот связи…
— Вы не знали об этом или как?
— Как не знал? Знал!
— А нельзя было вытащить его?
— А вытащить невозможно.
— Почему?
— Показания. Я буду допрос, что ли, вести? Невозможно.
— А кто добыл показания?
— Черт его знает!»
После Октябрьской революции начинается стремительная карьера Молотова. Сначала он председатель Совета народного хозяйства Петроградского района. В 1919-м — председатель исполкома в Нижнем Новгороде, затем секретарь губкома в Донбассе. В 1920 году его избрали секретарем ЦК Украинской компартии. В 1921-м он приехал в Москву на X съезд, и его избрали кандидатом в члены политбюро, членом оргбюро и одним из трех секретарей ЦК Российской коммунистической партии большевиков.
В том же году Вячеслав Михайлович женился на Полине Семеновне Жемчужиной, с которой прожил в любви и согласии до самой ее смерти. Она была столь же пламенной коммунисткой, как и Молотов, а Сталина любила даже больше, чем мужа. Жена и дочь — Светлана — были единственными людьми, к которым Вячеслав Михайлович относился с нежностью. Через год после свадьбы, в 1922 году, Молотов направил молодую жену лечиться в Чехословакию, потом сам ее навестил, заодно заглянул в Италию — хотел посмотреть зарождающийся фашизм. Большевики быстро осваивали все преимущества власти.
