– Можешь не трястись, – любезно сказал ему Гледерик, – кинжалы у меня кончились. Теперь играем по-честному.
– Честному? Да что вы знаете о чести?
– Ровно столько, сколько и ты. То есть немного.
Дериварн размахнулся мечом – славный такой удар, впору дрова рубить или быка. Быка… Да, имеется такая забава у тарагонцев, когда идиот в красных тряпках пляшет вокруг злющего, как черт, быка, или еще можно вепря, и из кожи вон лезет, чтобы отправить зверюгу на тот свет. Если идиоту не везет, отходит к праотцам вместо быка, ну а коли подфартило – получает от благодарной публики золотые монеты. Гледерик и сам подвизался таким идиотом, целый сезон. А потому, как следует наученный корридой, он и не подумал отбивать атаку лорда Томаса – просто увернулся. Мериться с эдаким троллем силой – все равно что самому подставлять шею под топор. Если хочешь победить, полагайся на ловкость. Гледерик сделал финт, наметив укол в предплечье, тут же отдернулся, не доводя атаку до конца, перевел клинок вниз и легонько ранил Томаса в правое бедро. Граф пошатнулся, но тотчас совладал с собой и вновь двинул на Брейсвера. Гледерик классическим переводом отвел нацеленный ему в грудь выпад и оказался, сделав полтора шага, слева от противника. Атаковал его в бок. Дериварн развернулся и парировал.
Дверь в очередной раз содрогнулась под градом ударов, но, вопреки ожиданиям, не слетела с петель. Ничего, скоро слетит. Гледерик понял, что не намерен уступать честь лишить жизни Томаса Дериварна никому из своих солдат, а потому должен успеть покончить с ним сам.
Кончик шпаги Гледерика заплясал по всем направлениям, выписывая в воздухе сложный узор. Дериварн перешел в глубокую оборону, кое-как блокируя готовые ужалить его уколы, следующие без остановок и промедлений. Гледерик сковал противника клинком и, не давая ему ни единого спокойного вздоха, планомерно теснил к окну. Выпад, еще один, финт, укол. Граф бился молча. Даже не бранился, против своего обыкновения.
Выбрасывать Дериварна во двор так и не пришлось – Томасу оставалось до окна еще целых два шага, когда он допустил оплошность. Немного промедлил с защитой, и Гледерику как раз хватило этого промедления, чтобы пронзить сэру Томасу сердце. Дериварн умер почти мгновенно, напоследок коротко вскрикнув.
Хорошая смерть, отрешенно подумал Брейсвер, стоя над телом поверженного противника и вытирая окровавленную шпагу удачно обнаружившимися в кармане перчатками. Гледерик и сам хотел бы когда-нибудь умереть в бою. Лучше уж так, чем разваливаясь на куски от старости.
В дверь вновь ударили. Вот же недоумки, право слово… Не колотить следует, а за инструментом бежать. Гледерик устало выругался и пошел поднимать засов.
– Вы опоздали, – сообщил он с порога всполошенным гвардейцам, обнажившим мечи и, судя по лихому виду, готовым уложить самое малое сотню недругов за раз. – Так, самую малость. – Гледерик посторонился, давая солдатам возможность заглянуть в кабинет. – Можете прибрать тут, а то мы немного насорили.
Командир поста, молоденький лейтенант со шрамом через все лицо, ошеломленно пялился на лежавших на полу мертвецов, словно увидал самого Повелителя Бурь во плоти. Остальные солдаты держались несколько лучше, однако и по ним можно было заключить, что они потрясены до глубины души.
– Ваше величество… – Лейтенант убрал руку с эфеса, видно запоздало сообразив, что драться прямо сейчас ему ни с кем не придется. – Но это же… это же…
– Томас Дериварн и Роальд Холдейн. Два дохлых графа, – представил ему покойников Брейсвер. – Оба этих достойных аристократа посчитали необходимым лишить меня жизни. Мне это не понравилось, и я стал защищаться. В результате пришлось их убить – тут уж либо они, либо я. Вопросы еще будут какие-то?
– Милорд… – выдавил из себя лейтенант, и Брейсверу ужасно захотелось оставить на без того уже испорченном ковре еще один труп.
– Что вы мне все «милорд» да «ваше величество» талдычите. Другие слова небось забыли все? Да, два владетельных лорда решили убить своего короля. Вас подобные происшествия все еще удивляют? Очень странно в свете всего, что в этом замке в последний месяц творилось. У вас шрам на лице. Получили на войне?
– На рубежах Бритера, сэр.
– Хорошо. Значит, в гвардию вы, надеюсь, попали заслуженно, а не за красивый герб. Просто еще немного не привыкли, верно? Привыкайте. Теперь одни иберленцы убивают других, и не нужно этому удивляться. Так будет еще какое-то время – пока я не убью всех, кто мне препятствует. Запомните это.
Лейтенант вытянулся по струнке и весь как-то затвердел:
– Да, сэр. Понял, сэр.
– Кстати, как там ваше имя? – Гледерик вспомнил свой разговор с Артуром Айтверном. Тот уверял – мол, хороший король должен знать своих подданных по именам. Новый герцог Запада был наглым самоуверенным щенком с кочаном капусты вместо головы, но сказал тогда правильную вещь.
– Меня зовут Уолтер Маттерс, сэр.
– Вот и познакомились. Милейший лейтенант Маттерс, развесьте уши пошире, и вы, господа прочие солдаты, тоже, вас это в не меньшей степени касается. Забудьте, что вы вообще созерцали эти трупы. Представьте, вам померещилось. Вы не видели Томаса Дериварна и Роальда Холдейна входящими в мой кабинет, вы не слышали об их смерти. Если кому из вас хватит ума проболтаться о случившемся в этой комнате, мигом повешу. Всех скопом, без разбору. – Если делать все быстро и не допускать ошибок, удастся избежать катастрофы. Главное, чтобы эти олухи и в самом деле не подвели. – И еще одна вещь. Найдите мне герцога Эрдера, да поживей.
В ответ Уолтер Маттерс гаркнул так зычно, что в шкафах затряслись стекла:
– Будет сделано, сэр! – Кажется, он искренне верил в своего короля.
Джейкоб Эрдер, вырванный прямиком из-за пиршественного стола, был просто удручающе трезв и до отвращения спокоен. Врут, что северяне пьянеют от капли спиртного, – владыка Шоненгема мог, наверно, выдуть три бочки эля и даже не утратить твердости походки.
Герцог не выразил ни капли удивления при виде живописно украсивших королевские покои мертвецов и предоставил Гледерику возможность самому объяснить, что же тут, черт побери, случилось. За все время короткого рассказа Эрдер старательно изображал немого. Он выслушал рассказ Брейсвера, опустив голову и поглаживая пальцем свой украшенный изумрудом перстень, ни разу даже не подумав перебить. И правильно сделал: Брейсвер терпеть не мог, когда его перебивали.
– Что требуется от меня? – спросил Джейкоб, когда Гледерик закончил посвящать его в курс дела.
– Подними своих людей. Пусть найдут офицеров из дружин Томаса и Роальда и приведут всех ко мне. Полюбуюсь на голубчиков.
– Ваше величество, вы полагаете, Холдейн и Дериварн посвятили своих капитанов в заговор?
Гледерик уже думал об этом.
– Да нет, знаешь, едва ли. Эти вот ослы, – махнул он на покойных, – решились на цареубийство, лишь когда узнали о смерти Гальса. То есть сегодня. Когда я уже разогнал всех вояк пьянствовать. Смешное дело, получается, эта моя идиотская затея с увольнительными оказалась как нельзя кстати. Иначе, находись солдаты у них под рукой, кровищи бы пролилось – не меньше, чем в прошлый раз. Нам чертовски повезло, Джейкоб, – сказал он и тут же скривился. «Что я несу, везенья, если разобраться, маловато». – Нет, я не думаю, чтобы пришлось резать еще и офицеров. Но взбунтоваться – не единственное, что они смогут делать.
