Я подумал, о нет, сейчас он скажет: ”Это хрень какая-то.”
Но ему понравилось.
Полагаю, мы могли попросить кого-то вроде него сыграть на клавишных, но и Гизер, и я хотели сделать это сами. Мы оба только обучались этому, так что для нас это был вызов.
Если композиция “Changes” была необычной, то “FX” была определённо запредельной. Мы были почти голышом, когда писали её. Когда вы находитесь в студии четыре часа и курите дурь, у вас едет крыша. Мы принялись играть, пританцовывая, наполовину раздевшись, занимались глупостями. Я ударил о гитару своим крестом, вышло “бумм!”, и мы такие: “Ооо!”
“Бумм!”
“Ааа!”
Все протанцевали мимо гитары, ударяя по ней. Мы просто дурачились. Мы и не помышляли использовать этот трек, но когда на него наложили дилей, мы подумали, о, да, ммм, и включили его в пластинку. Я всегда столько труда вкладываю в каждую вещь, вношу различные изменения во все места, а тут у нас был трек, получившийся случайно из-за того, что парочка обдолбанных людей била по моей гитаре, и попавший в альбом. Настоящий прикол! Если бы у нас было видео этого безобразия, было бы потрясающе.
Или нет.
“Laguna Sunrise” в действительности была вдохновлена восходом солнца над Laguna Beach. Я был там со Споком, одним из ребят из нашей команды, который к тому же был отличным гитаристом. Мы провели там всю чёртову ночь, когда ко мне пришла эта идея на акустической гитаре. Мы также пытались добавить в неё немного оркестра. Я такого раньше никогда не делал, мы никогда ещё до этого не использовали оркестр. Я не умел записывать музыку на бумагу, а Спок умел, так что мы попытались переложить всё в ноты, чтобы оркестр мог это сыграть: “Это что тут за точка? Хорошо, оставь её.”
Мы пришли в студию, и, конечно, оркестр не принял нашу писанину. Им нужно было, чтобы все партии были правильно прописаны, и, когда мы нашли того, кто смог это сделать, они были великолепны. В концовке “Snowblind” мы также использовали оркестровки, а потом и в “Spiral Architect” на “Sabbath Bloody Sabbath”. И в “Supertzar” на “Sabotage”, были где я, игравший партию тяжелой гитары, хор и арфист. Я делал подобное, чтобы привнести другое звучание в нашу музыку.
Билл был близок к тому, чтобы не дожить до завершения процесса записи. Мы рыскали вокруг дома как-то вечером и в гараже нашли краски Дюпона. Мы прихватили с собой тюбики-распылители золотой краски и лака. Вернулись в дом, а там Билл, как дурак, мочился прямо на пол. Мы спросили: “Можно мы на тебя побрызгаем?”
Конечно он ответил: “Да.”
Мы сорвали с него всю одежду, обрызгали его, и он полностью покрылся позолотой. Мы взялись за лак, и покрыли Билла и им также. Было чертовски смешно. Билл лежал, весь сияющий, а потом он начал издавать странные тихие звуки. А затем его начало рвать и он зашёлся в жестоком припадке.
О, грёбанный ад!
Мы позвонили в скорую, соображая, как, к чёрту, объяснить, что тут происходит.
“Что с парнем?”
“Ну... он типа лежит тут и он... позолочен.”
И потом, чтобы звучать серьёзно: “И он ужасно болен.”
“Извините, так что у него не так всё-таки?”
“Хм... его обрызгали золотой краской, и он на полу, голый.”
Они приехали и устроили нам справедливую отповедь: “Идиоты. Вы хоть понимаете, что могли убить человека?”
У него всё было в золоте: задница, борода, полный набор. Очевидно, что все поры были забиты, и он мог умереть от этого. Они заставили нас показать флаконы от краски, которой мы его обрызгали, и от лака тоже. Они прочли надписи, в серьёзном беспокойстве, а потом вкололи ему что-то. А мы тем временем стояли, как нашкодившие мальчики, спрашивая: “С ним всё будет в порядке?”
Мы бросились обратно в гараж, нашли какой-то растворитель и попытались снять с него позолоту так быстро, как только смогли. Пришлось потрудиться, чтобы вычистить его. Идея-то была повеселиться, но обернулось всё с точностью до наоборот.
Запись “Volume 4” прошла замечательно. У нас был дом Дюпона, светило солнце, там был бассейн, женщины, всё что угодно. И кокс, горы кокса. Время выдалось таким увлекательным, что нам не хотелось, чтобы оно заканчивалось.
Ближе к концу нашего пребывания там мы как-то раз излишне перестарались с вечеринкой. Мы были дома и слонялись туда-сюда. Началось всё со швыряния нескольких вещей, а закончилось шлангом от оросительной системы, из которого мы брызгали друг в друга. Оззи покрасился в разные цвета, в полном беспорядке. А потом зазвенел дверной звонок. Это был владелец дома, Джон Дюпон. Оззи открыл, весь мокрый, с лицом в краске. Дюпон начал: “Что тут, чёрт возьми, происходит?”
Он вошёл, внутри был полный бардак. Я стоял со шлангом и выдал: “А. Здравствйте. Приятно познакомиться.”
Он наехал на Патрика Михана, и мы должны были заплатить ему. Ситуация была разрешена с помощью денег. Будто он не получил достаточно, этот Джон Дюпон.
Но все эти безумства происходили от того, что мы там были счастливы. Мы репетировали, придумывали идеи, сочиняли песни день и ночь напролёт, ходили в бар “Rainbow” или неважно куда ещё, закатывали вечеринки.
Этим периодом мы наслаждались так, как больше никогда в жизни, и песни вроде “Snowblind” наглядно свидетельствуют, что так получилось в том числе и благодаря определённому наркотику. Вот почему на обложке альбома мы написали: “Хотели бы поблагодарить великую компанию “COKE-Cola””.
Просто небольшой благодарный кивок тем, кто нас обеспечивал поддержкой.
Я снимал дом в Бел-Эйре пару лет назад, когда мы работали над альбомом Heaven And Hell, “The Davil You Know”. Дом Дюпона находится на Страделла Роуд (Stradella Road), и так как я много ходил пешком, я проходил мимо него каждое утро. Очевидно, сейчас им владеет Жаклин Смит (Jaclyn Smith) из “Ангелом Чарли” (“Charlie’s Angels”), и я всматривался внутрь, пытаясь увидеть её хоть мельком.
Но так и не увидел.
30. Капитан у вас чокнутый...
Во время выступлений по Америке летом 1972-го года мы путешествовали на частном самолёте. Мы летели куда-нибудь, останавливались там на пару дней ради концертов по округе, а затем летели куда-то ещё и делали ровно то же самое. Если это было возможно, то мы останавливались во Флориде, чтобы поваляться денёк на пляже. Полёты на частных самолётах были идеей Михана. Мы уже пользовались ими в 1971-м году во время тура в поддержку “Paranoid”. В марте того года мы проводили турне по Штатам с Fleetwood Mac, и они летели с нами. Оззи сидел спереди, а мы все болтали сзади салона. Неожиданно самолёт нырнул вниз со резким звуком: “Вруууум!”
Оззи взялся за управление. Не знаю, с какого перепугу пилот позволил ему сделать это! Я чуть не обкакался. Адский ад! А Оззи, конечно же, посчитал это уморительным. Все кричали и орали, а он взял и снова проделал этот фокус: “Ууу-хуу!”
