Наши декорации представляли собой крест. Мы сконструировали его так, что он управлялся электроникой. На нём зажигались огни в разной последовательности, а когда мы играли “Heaven And Hell”, он вспыхивал в пламени. Работало всё с большим трудом. Один из классических случаев произошёл, когда мы играли в Madison Square Garden. Ронни нагонял атмосферу, заговаривая аудиторию: “Я хочу, чтобы все вы сконцентрировались на кресте!”
Он всё продолжал и продолжал в том же духе.
“Не теряйте концентрацию!”
Когда дело дошло до крещендо, пошёл отсчёт “Раз, два, три!”, а крест издал лишь: “Пшик”.
Будто чёртов крошечный бенгальский огонь. И Ронни выдал: “Ну, сдаётся мне, вы не достаточно сконцентрировались!”
Когда крест вспыхивал, смотрелось классно, но в тот вечер произошёл один из этих непредвиденных случаев. И они происходили чаще, чем нет.
В то время нами занимался Сэнди Пёрлмен. Он следил за нами с тех пор, когда у нас разошлись дорожки с Доном Арденом. Нам больше некуда было податься. У Сэнди был вид туриста. Кепка на голове и сзади рюкзак. Я никогда не видел его одетым в цивильное. Поначалу всё было в порядке, но вскоре это превратилось в чёртову комедию.
В штатах он поставил нас вместе с Blue Oyster Cult. Он давно был их управляющим и поэтому благоволил к ним больше, чем к нам. Вот почему получился тур “синяков и ссадин”, когда они закрывали вечер в один день, а мы - на следующий. Мы никогда не совмещали с кем-то хэдлайнерство, так как остальные группы всегда были у нас в поддержке. Когда они были хэдлайнерами, было странно, в том числе потому, что они не были такой уж большой командой. Предполагаю, Сэнди хотел вывести их в таковые, пристраивая их таким образом.
Это была катастрофа, так как они использовали чёртового Годзиллу из стекловолокна на сцене, и разобрать его занимало у них целую вечность. В один из вечеров мы выступали после них и полтора часа дожидались за сценой, пока смогли выйти на неё. Ребятишки изнемогали от ожидания и винили нас в этом. В результате мы опоздали с подготовкой. Немного нечестно.
Сэнди недолго управлял нашими делами. Мы уволили его. Окончилось всё выплатой неустойки, так что он вышел из дела с кучей наличности. Мы снова работали с Марком Фостером. Мы устраивали крупные шоу, и для Ронни это была задачка не из лёгких - выходить и стоять перед толпой, которая в течение десяти лет видела на этом месте Оззи. некоторым из ребят это не нравилось и они орали: “Оззи, Оззи!”
Но в конце концов Ронни преодолел это.
Пока мы гастролировали с “Heaven And Hell”, компания NEMS выпустила “Live at Last”, альбом с материалом, записанным ещё в 1975-м году. Это были проделки Патрика Михана. Мы были очень недовольны, но пластинка была уже на пятом месте в чартах, когда мы добились судебного запрета на её выпуск. Звук был ужасен, и это сильно разнилось с тем, что мы делали с Ронни. Запрет был уже бесполезен, и дело было урегулировано позже. В 2002-м альбом был переиздан, в этот раз под названием “Past Lives”.
25-го сентября 1980-го, когда мы находились в турне по Америке, умер Джон Бонэм. Эта новость убила меня, но не думаю, чтобы кто-нибудь, кто знал Джона, мог рассчитывать, что все обернётся по-другому. Он ни в чём не знал меры. Они с Китом Муном были во многом похожи. Слегка сумасшедшие, к тому же хорошие друзья, они разжигали свечу с двух сторон так сильно, как только могли. Они были немного сдвинутыми. Никогда не знаешь, что они выкинут в следующее мгновение. Я всегда считал, что так не может продолжаться вечно, в конце концов они обвалят стену, в этом тёмная сторона таких вещей. Когда я услышал, то задумался о том, как мы все уязвимы. Господи, кто следующий? Это может произойти и с нами! Всех нас как обухом по голове треснуло, было состояние полной подавленности. Джон ещё так много мог сделать.
Недели через две, в Милуоки, на Mecca Arena, кто-то из аудитории кинул в Гизера большой металлический крест, отскочивший от гитары прямо ему в лицо. Они наверное решили: о, ему понравится этот сувенир, кину-ка я его на сцену перед ним. Люди, которые делают так - идиоты. От удара в голову он мог ослепнуть или даже умереть.
Мы ушли со сцены, и так как большая часть публика понятия не имела, что произошло, начался бунт. Они дрались, выламывали кресла, швыряли разные предметы, сущий хаос. А что поделаешь? Мы могли только с горем пополам выйти обратно и: “Привет, мы вернулись, успокойтесь все.”
В ноябре начался наш первый тур по Японии с остановками в Токио, Киото и Осаке. У меня было непрерывное пищевое отравление. Наверное, от суши. Я был на сцене, наматывал круги, и вдруг вырубился, бамц! Меня отвезли в больницу, вкололи какой-то препарат. Это был самый большой шприц, который я когда-либо видел. Бог знает, что это было, но оно на самом деле помогло. Надо было затариться этой штукой: “Можно мне с собой немного?”
В то время, как меня свалили суши, Гизер умудрился сотворить с собой то же самолично. Как-то вечером он маялся дурью с сломал себе кончик пальца. Возможно, это из-за сакэ. Они с Ронни навострились ходить в бар, там выпили лишнего и повздорили из-за пустяка. Естественно, на следующий день оба жалели об этом. Гизера частенько заносило, наверное, так он и сломал себе палец. Меня при этом не было. Я только потом узнал, что несколько следующих концертов отменены по этой причине. Вопреки обыкновению, не у меня одного были исковерканные пальцы.
51. Мелинда
Я встретил Мелинду в клубе в Далласе, после того, как мы там отыграли, летом 1980-го года. Она была американкой и немного занималась модельным делом. Мы стали встречаться, довольно быстро притёрлись друг к другу, и она отправилась с нами в дорогу. В группе наверное подумали: что это он? Потому как она побывала с нами в Австралии, Японии, Новой Зеландии, повсюду.
Однажды, когда мы были в Лос-Анджелесе, мы решили пожениться прямо в отеле Sunset Marquis. Я принимал куаалюды и много всякой другой чёртовой дряни, так что я был как с другой планеты вообще-то. Я позвонил викарию и спросил: “Вы не могли бы прийти и поженить нас?”
Он согласился, всё оказалось просто: подпишите эти формы, и вперёд. И потом он спросил: “Кто свидетель?”
Я ответил: “У меня нет свидетеля.”
“Ну, вам нужен свидетель.”
По случаю в номере оказался большой плюшевый медведь и я говорю: “Вот свидетель подходящий.”
Он ответил: “Ладно.”
Так всё и было. Он не сказал: “Так не пойдёт.”
Всплыло всё в суде. Когда дошло дело до развода, я сказал: “У меня действительно не было свидетеля.”
Они мне: “А кто же тогда был за свидетеля?”
“У меня там за свидетеля был плюшевый мишка.”
Окончилось всё хорошо. Похоже, это не имело никакого значения.
Вот так всё и случилось. Мы поженились в Sunset Marquis.
