Что было в основе его ненависти?
Оскорбленное самолюбие. Я получил пропуск на въезд в город (а я тогда служил в Москве и в отпуск приезжал к родителям), не спросив его особого разрешения. В моей любимой книге Виктора Смирнова «Тревожный месяц Вересень» есть замечательная мысль о том, что люди чувствительны к обидам, но только не к тем, которые они наносят сами.
Говорят, что в Озерске за последние три года сформировался культ личности Похлебаева…
Я против любого культа. Против «шестерок» и подхалимов. Мы пришли на завод и шаг за шагом стали делать бизнес «Маяка» эффективнее. Слишком много компаний в городе и области на льготных условиях раньше сотрудничали с «Маяком», и это сильно рушило производственную среду на предприятии. Наверно, мы идем как слон в посудной лавке, поэтому многие сейчас недовольны, но что делать… Те, кто за счет разных схем взаимодействия с заводом жил хорошо, теперь должен привыкать к другому образу жизни. Нельзя наживаться на том, что заработано всей страной — это мое глубокое убеждение. Нравится оно кому-то или не нравится, но менять его я не буду. Раньше даже асфальт укладывали некачественно, с недовложением. Если укладывать его пережженным или охлажденным, по верхнему слою это видно сразу. А вот определить недовложение можно, только если просверлить и померить. Вот этим и грешили в Озерске. Поскольку у «Маяка» с давних времен есть свой асфальтно-битумный завод, мы взялись помочь бюджету города и положили новый качественный асфальт. Демпинговали, доходили до неприбыльности, но подняли уровень качества и планку требовательности. Когда вы заедете в Озерск, вы поедете по Челябинской улице, а потом будет крутой поворот. Дорогу после этого поворота мы сделали в прошлом году. Была жара, и она получилась чуть-чуть как стиральная доска. Честно скажу, я расстроился, потому что для меня важно, чтобы любая работа была сделана только на «пятерку». Дорожники говорили мне, что такое допустимо, но я все равно решил проехать по качественным дорогам страны, чтобы убедиться лично. Дорога к Красной Поляне в Сочи уложена так же. Успокоился, когда в этом году другую часть дороги мы уложили лучше.
Правда, что эту новую дорогу в Озерске местные жители называют Похлебаном?
(Смеется.) Слышал такое.
Когда я попросила вас о встрече, вы сразу же согласились и назначили время. Когда мы с вами встретились, вы меньше чем через минуту сказали мне свое решение. Меня до сих пор удивляет эта скорость.
(Улыбается.) Думаю, что в моем возрасте я уже умею быстро принимать правильные решения. Когда начинаешь долго думать и анализировать, решения часто оказываются неправильными. Ум в этом плане мешает. Важно уметь услышать первую мысль. Ее дает Господь… Когда ты идешь сто шестьдесят, а тебе в лоб идет сотка, и ты уходишь в обочину влево, и вся твоя жизнь проходит перед глазами, и ты остаешься живой… Тогда ты еще больше начинаешь понимать, что кто-то по жизни тебя ведет и оберегает и оставил тебя на земле, чтобы ты еще что-то успел сделать…
Когда это было?
Пятнадцать лет назад. Мы ехали с тестем за мясом, и я зачем-то решил устроить гонки на трассе. Леонид Тимофеевич говорил: Миша, прекрати, но я не мог остановиться, пока меня не остановили…
Вы не боялись ослушаться тестя?
Нет, конечно. Он был моим другом, старшим товарищем. Мы могли выпить с ним водки, поговорить про жизнь… Он очень не хотел, чтобы я уезжал из Москвы, переживал наш отъезд… Через двадцать один день у него случился инсульт, а еще через двадцать один день мы его похоронили. Для меня эта потеря оказалась очень тяжелой… Не будем об этом, не хочу.
Вы любите смотреть на небо?
(Улыбается.) Особенно в августе, когда оно бездонное… Туманности нет — небо темное, а звезды яркие. Пятьсот миллионов галактик. Что там дальше, не представляю. Когда падает звезда, загадываю, чтобы на «Маяке» все сложилось так, как я наметил.
Если бы у вас была возможность хотя бы час пообщаться с Игорем Васильевичем Курчатовым, какой вопрос вы бы ему задали?
У меня к нему нет вопросов. Мне бы посмотреть в его глаза… Сказать, что мы достойно продолжаем начатое им дело. Спасибо сказать. То, что он сделал, — это подвиг.
Верни жизнь назад, что бы вы поменяли?
Ничего. Можно долго спорить, что первично: курица или яйцо, но ответа на этот вопрос никто не знает… В жизни все звенья между собой связаны. Когда я поступил в Бауманку, батя устроил прощальный ужин у костра. Мы собрались всей семьей, шутили, пели песни, смеялись, а потом папа спокойно, но строго сказал: ты всегда должен любить свою Родину и в любой ситуации оставаться человеком, чтобы никогда не было стыдно перед людьми. Не подведи нас, Миша.
Где для вас ваша работа?
Там, где сердце… Знаете, какая сцена в «Офицерах» для меня самая сильная? Когда главная героиня в поезде ночью изучает списки погибших солдат и видит фотографию своего сына… Смертельная сцена… Она не имеет права остановиться… Внук… Надо жить дальше… Служить людям, делу… Есть такая профессия — Родину защищать.
В жизни каждого человека однажды наступает время, когда он становится старше собственных мыслей. Когда он может ими командовать. Ставить по ранжиру, заставлять сдваивать ряды, равняться на главную мысль. И эту главную мысль отправлять в небо. Чтобы все получилось, как ты задумал. Чтобы твои дети и внуки были счастливы. Чтобы твои родители жили как можно дольше. Людей, которые так умеют, которые думают о мире во всем мире и любят небо и землю одинаково сильно, на самом деле не так много. Но именно они — своими мыслями, действиями и поступками — вращают Землю. Быть такими — их предназначение.
1
Леонид Бейкин. Я обязательно к тебе вернусь
С Леонидом Михайловичем Бейкиным, лауреатом Государственной премии СССР, заслуженным изобретателем России, академиком, руководителем двух предприятий страны — оборонного завода «Сигнал» и Кыштымского машзавода, меня познакомил Александр Канцуров, владелец и генеральный директор Кыштымского машиностроительного объединения. Он называет Бейкина вторым отцом и своим главным учителем. Мы встретились на юбилее завода, куда из Санкт-Петербурга специально прилетел Леонид Михайлович. Он уже вышел на сцену для приветственного слова, а зал все не умолкал аплодисментами. Сила от него. Свет. Мощь. Величественный. На руках — кольца, в руке — трость. За праздничным столом он спросил меня: «вы курите?» Я смутилась, но мне помог Александр Николаевич. «С вами — да», — ответил он за меня. Это был красивый повод начать разговор, потому что курить при нем у меня бы не получилось.
Как долетели, Леонид Михайлович?
Замечательно. Летел в бизнес-классе, стюардессы приносили вино. Немного задремал, открываю глаза, девушка стоит передо мной на коленях: что вам принести, Леонид Михайлович? Говорю: принесите пепельницу, разрешите мне покурить. Она улыбается: лучше я принесу вам бокал вина.
