В мае 1926 г. Пилсудский с тем же верным Желиговским, тогдашним военным министром Польши, организовал государственный переворот, о котором в Варшаве не догадывались до последнего момента. Установившийся авторитарный режим, известный, как «санация» ( sanacja , «оздоровление»), Пилсудский маскировал громкими фразами о восстановлении морального здоровья польского общества . Рассуждая о широких правах украинцев и белорусов, на деле осуществлял жесточайшую политику по «полонизации» захваченных восточных территорий.
Эффективным средством борьбы с противниками режима «санации» стали концентрационные лагеря, которые преподносились, как гуманные учреждения перевоспитания. Однако политические оппоненты Пилсудского, попадавшие в подобные заведения, пропадали там тихо и незаметно. В исследовании «Тайны «Катыни» приведены факты ужасающих расправ над заключенными кв концентрационных лагерях Береза-Картузская и Бяла Подляска. Целенаправленная жесткость этих расправ не подлежит сомнению. тем более, что в польских газетах того времени регулярно звучали призывы расправляться с бунтующими белорусами и украинцами «языком виселиц» !
Атмосфера русофобии в довоенной Польше была повсеместной. Ее даже пытались научно обосновать. В частности, польский знаток международного права, проф. Юлиан Маковский (Julian Makowski), в 1930-х г. на лекциях в Гааге утверждал: «Россия не принадлежит к сообществу цивилизованных государств, потому что не разделяет с нами общественные, религиозные, этнические и правовые понятия».
В бытовом плане эту позицию красноречиво выразила газета «Голос Варшавски», которая по поводу взрыва в центре Варшавы православного кафедрального собора святого Александра Невского писала: «уничтожив храм, тем самым мы доказали свое превосходство над Россией, свою победу над нею ».
Тем не менее, современная польская общественность в лице публициста Дариуша Балишевского (Dariusz Baliszewski) считает, что «хотя никто не слышал об убийстве поляками пленных большевиков, русские повторяют эти выдумки» (Анти-Катынь «Wprost», 28 ноября 2008. Польша). Однако, если бы «выдумки» из рассказов о польских зверствах в 1920х г. хотя бы частично присутствовали в свидетельствах о гибели польских офицеров в СССР, то последствия этого для польско-российского конфликта даже трудно себе представить.
Ситуацию в Польше осложняет то, что, как отмечалось, абсолютное большинство поляков уверены, что к пленным красноармейцам относились нормально . Это заслуга современной польской историографии, которая преподносит довоенную Польшу, как государство национального согласия, христианской добродетели и морали. В этом плане значение объективных исследований по проблемам пленных красноармейцев чрезвычайно велико. К сожалению, до польской общественности они так и не дойдут. Но это не значит, что ими не следует заниматься. Когда-нибудь в Польше к власти придет поколение, которое попытается открыть реальную историю своей страны.
На основании документов, свидетельств и фактов, изложенных в настоящем исследовании, можно с большой степенью вероятности утверждать, что акция по созданию в польских лагерях условий, несовместимых с жизнью, была санкционирована лично начальником польского государства Юзефом Пилсудским . Отсутствие документов по данному поводу ничего не доказывает. Из судебной практики известны многочисленные случаи, когда «преступные умыслы» доказывались не документально, а на основании суммы свидетельств и фактической преступной деятельности подозреваемых. В нашем случае таких доказательств более чем достаточно.
В 1994 году «Газета выборча» писала, ссылаясь на некие «пилсудские» документы, о том, что польское руководство в 1920—1921 гг. отдавало приказы не брать красноармейцев в плен, расстреливать уже взятых, добивать раненых и т.п. Однако польские власти не сочли нужным не только опровергать, но и вообще хоть как-то реагировать на факты, изложенные в «Газете выборчей».
Между тем Александр Серафимович, работавший в 1919– 1921 годах спецкором «Правды» и «Известий» на советско-польском фронте писал: «Чудовищные пытки и издевательства над нашими пленными вызывали ужас у рядового состава польской армии. Но ее офицеры чуть ли не в унисон приказывали «уничтожать любым способом «красных собак», русских «оккупантов ».
Влиятельный польский еженедельник « Newsweek Polska» 26 октября 2009 г. опубликовал статью историка Игоря Мечика «ад за колючей проволокой». В ней говорится, что: «за колючей проволокой польских концентрационных лагерей советские военнопленные умирали, как мухи». В конце статьи ставится вопрос « не было ли все это сознательным уничтожением, может быть, не на уровне правительства, но, по крайней мере, на уровне начальства отдельных лагерей?»
Даже крайне осторожный в своих оценках, профессор МГУ Г.Матвеев отмечает, что «поневоле возникает мысль не только о состоянии дисциплины среди командного состава польской армии, но и, возможно, об осознанной политике военных в отношении находившихся в их безраздельном ведении «пленных большевиков»» (Матвеев. «Еще раз о численности…» Новая и новейшая история. № 3, 2006).
Трудно поверить, что руководство польских лагерей в отношении пленных красноармейцев спонтанно действовало в «унисон» , о котором писал Серафимович. В этом плане следует напомнить протокол 11-ого заседания Смешанной (Российской, Украинской и Польской делегаций) комиссии от 28 июля 1921 г. В нем отмечается, что: « когда лагерное командование считает возможным …предоставление более человеческих условий для существования военнопленных, то из Центра идут запрещения».
Вот РАЗГАДКА ситуации, сложившейся в польских лагерях для военнопленных. При авторитарном стиле руководства Пилсудского под Центром мог подразумеваться только «начальник польского государства . Известно, что Пилсудский знал о реальном отношении к русским, не только к большевикам, но и белогвардейцам, в польских лагерях. Об этом ему неоднократно говорил его товарищ по гимназии, бывший русский эсер и террорист Борис Савинков.
Вышеизложенное предположение подкрепляет и факт безнаказанности руководства польских лагерей. Несмотря на многочисленные факты зверского отношения к военнопленным, некоторые из которых становились достоянием общественности, никто из них не понес заслуженного наказания. Напомним, что атташе Полпредства РСФСР Е.Пашуканис в своей справке от 10 августа 1921 г. писал: «…поляки не сообщили нам ни одного результата тех расследований, которые они обещали по поводу указанных нами конкретных фактов, ни одного приговора, ни одного случая предания суду» (Красноармейцы… С. 651).
Ссылка польских историков на привлечение к суду помощника начальника лагеря в Стшалкове Малиновского и начальника лагеря Вагнера, не более чем пропагандистская уловка. Как известно, судили их за злоупотребление служебным положение, а наказание оказалось символическим.
А как объяснить тот факт, что в 1920 г. в Польше были приняты совершенно нереальные нормы питания для пленных? Эти нормы в лагерях повсеместно не соблюдались. Поэтому при вскрытии умерших от голода пленных красноармейцев (а таких были не сотни, а тысячи), в их желудках находили сено, траву, кости и другие несъедобные вещи. Польская охрана, если, как утверждают, и она голодала, подобного в пищу не употребляла.
