И уж совсем невероятными являются объяснения, что ради внесения новых данных перепечатали первые три страницы , причем на другой машинке. Небольшую по объему записку Берии опытная машинистка могла перепечатать за 15 минут. Поэтому перепечатывание отдельных страниц было лишено смысла, а для документов такого уровня недопустимо, как тогда, так и сейчас.
Более того, машинистка, в случае перепечатки первых трех страниц, была вынуждена добиться «побуквенного» совпадения текста в конце третьей страницы с началом четвертой. Это достаточно трудоемкая процедура. Заметим, что на четвертой странице, содержащей подпись Берии и правку, предположительно сделанную Сталиным, а на оборотной стороне регистрационный штамп, находится всего лишь 5 строк из 89 всего текста .
Очевидно, что любые страницы записки могли перепечатываться только до заседания Политбюро, когда на них еще отсутствовали росписи членов Политбюро, пометки Поскребышева, поправка Сталина и регистрационные штампы. Но в этом случае, если бы действительно возникла необходимость перепечатать первые три страницы, то в машбюро секретариата НКВД СССР, без сомнения, была бы также перепечатана и последняя страница.
Не выдерживает критики и другая версия катыноведов – о том, что перепечатывалась только четвертая страница записки. Это объясняют тем, что страницу перепечатывали в связи с введением в состав «тройки» Леонида Баштакова, якобы именно 5 марта 1940 г. назначенного начальником первого спецотдела центрального аппарата НКВД.
Действительно, во многих современных справочниках по кадровому составу НКВД датой назначения Л.Ф.Баштакова на эту должность указывают дату 5 марта 1940 г. Но при этом забывают, что в биографические справочники дата назначения Л.Ф.Баштакова попала не из приказа о его назначении на должность (этот приказ до сих пор не обнаружен) и не из личного дела Баштакова, а … из письма Берии № 794/ Б! Подобная практика датировки назначений на должность и присвоения званий по «первому упоминанию» в документах вполне научна, но при одном условии – перед установленной таким методом датой следует ставить уточняющие приписки «не ранее» или «не позднее».
Кроме того, известно, что Баштаков уже с конца 1939 г. исполнял обязанности начальника 1-го Спецотдела отдела взамен своего предшественника – скончавшегося 30 ноября 1939 г. капитана госбезопасности Г.А.Петрова и другую кандидатуру по чисто деловым и организационным моментам включать в «тройку» было нецелесообразно. Такая практика в советское время была повсеместной. Поэтому не вызывает сомнений, что фамилия Баштакова изначально присутствовала на четвертой странице записки и по этой причине эту страницу не надо было перепечатывать.
Однако, все же допустим, что перепечатали только четвертую страницу записки. Тогда, как объяснить наличие на первых трех страницах записки, зарегистрированной 29 февраля, мартовских данных о польских военнопленных. Получается, что и первые страницы также перепечатывали?!
И уж не в какие ворота не лезет уже упомянутая версия о том, что в 1940 г. за номером 794/Б якобы были подготовлены две записки , направленные Сталину. Первая февральская была рассмотрена в Кремле и возвращена назад. Взамен ее в марте отправили уточненный вариант. Подобное утверждение свидетельствует о том, что авторы этой абсурдной версии абсолютно не в курсе системы принятия важных решений в КПСС.
В КПСС, а ранее в ВКП(б), существовала практика. По вопросам, имеющим государственное значение и требующих решения «наверху», происходило обязательное предварительное устное согласование . Поэтому все важные предложения и просьбы в Кремль заранее согласовывались и готовились уже в окончательном варианте. В противном случае Генсек и его окружение только бы и занимались разбором вариантов поступающих предложение и просьб.
Кстати, версия «о двух записках» не объясняет факта перепечатывания отдельных страниц записки. Одним словом, сторонники официальной версии запутались и путают других. Ясно одно, с запиской Берии надо разбираться независимым экспертам.
Несуразности в оформлении записки № 794/Б катыноведы пытаются объяснить хронологическими «нестыковками » между номерами и датами регистрации документов, исходящих из секретариата НКВД, которые преподносят, как «нормальную канцелярскую практику в НКВД». В качестве доказательства они приводят примеры документов из сборников «Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКр «Смерш». 1939-март 1946; М., МФД, 2006» и « Катынь. 1940—2000. Документы; М., «весь мир», 2001».
Они ссылаются, что, документ № 1373/б, который мог быть зарегистрирован только в апреле, был зарегистрирован 10 мая 1939 г. Или приводится другой пример. Документ за № 830/б был зарегистрирован 3 марта 1940 г. а на следующий день 4 марта 1940 г. регистрируется документ уже за № 949/б. После этого 7 марта 1940 г. зарегистрирован документ № 886/б.
Что можно сказать по данному поводу. Прежде всего, большинство хронологических несовпадений, которыми оперируют катыноведы, видимо, вызвано ошибками, допущенными в сборниках. Туда вставлялись сканированные архивных документы. А при сканировании довольны часты ошибки в цифрах. Так, при сканировании документ 1573/б , вероятно, превратился № 1373 . Документ № 949/б, видимо, на самом деле был за это № 849. «8» при сканировании легко превращается в «9». Но нельзя исключить и ошибку сотрудника секретариата НКВД, который при написании мог машинально перепутать регистрационный номер.
Однако вышеприведенные примеры не могут быть применены к анализу ситуации с запиской № 794/Б. Здесь основное противоречие не в нарушении хронологической последовательности регистрации а между датой официальной регистрации документа (29 февраля 1940 г.) и датой, проставленной на самой записке (март 1940 г.). Этого рационально невозможно объяснить. Разве что понимать это противоречие, как некий «маячок», сигнализирующий о сомнительной подлинности записки.
Подобных «маячков», не поддающихся логическому объяснению в записке присутствует немало. Начнем с того, что в нарушение регламента работы на записке отсутствуют инициалы машинистки, печатавшей документ. В самом тексте присутствуют грубейшие ошибки. Вызывает удивление, что «цензор» Сталина Поскребышев не отметил ни одного важного момента в записке Берии № 794/Б.
В этом документе, содержащем массу цифр, имеются всего две пометки Поскребышева. На 3-ей странице вверху темно-синим карандашом написана прописная русская буква «п», фраза «Предложить НКВД СССР » подчеркнута красным, перед ней Поскребышев поставил латинскую букву «Z». В сумме это значило – дальнейший текст считать постановлением Политбюро. Надпись «О.П. Вопрос НКВД» слева на 3-ей странице, вероятнее всего, сделана Поскребышевым после так называемого заседания Политбюро. Однако подобные пометки могли быть легко воспроизведены специалистом-графологом, специализирующимся на фальшивках.
Удивляет также, что ни одну из цифр записки Поскребышев не пометил цветным карандашом, хотя в некоторых из них допущены грубейшие ошибки. Так, в резолютивной части записки предлагалось расстрелять на 36 военнопленных поляков меньше и на 315 арестованных больше , нежели было указано в пояснительной части. Трудно поверить, что подобные вещи Поскребышев не заметил. Он хорошо знал, что Сталин не терпел неточностей в документах. Напомним замечание Хрулева о том, что он: «давал Сталину тысячи документов на подпись, но, готовя эти документы, за каждой буквой следил…».
