– Да, Мейбл, «Бык». И более того: мы там посидим почти до закрытия – выпьем по доброй кружечке крепкого портера, съедим по паре сандвичей с ростбифом, возьмём немного овса и воды для пони. Там же оставим двуколку, пока она нам не понадобится. Мы же не можем допустить, чтобы кто-то увидел её возле церкви, верно? Это будет уликой против нас.
– Ох, Сидни, похоже, ты всё продумал… но я всё равно почему-то нервничаю, – заметила миссис Платтер.
– Нет, Мейбл, не всё: кое-что вышло само собой. – Мистер Платтер подобрал вожжи. – Когда собирался к леди Маллингс, я почему-то прихватил все свои слесарные инструменты, хотя мне даже в голову не приходило, что они могут пригодиться для такой работы. Пошёл, Тигр!
И он пустил пони рысью.
Когда они снова вернулись к церкви, уже совсем стемнело, но низко над тисами висела бледная луна. Миссис Платтер несла ящик с ключами, а мистер Платтер – инструменты и фонарь.
– Так, Мейбл: держи фонарь, а ящик с ключами давай мне. Я сегодня хорошенько рассмотрел ключ в руках у этой женщины, и провалиться мне на этом месте, если в этом ящике нет такого же. В старых церквях ставили одинаковые замки.
Мистер Платтер принялся рыться в ящике, перебирая ключи.
– Я взял его, когда модернизировали церковь в Уэнт-ле-Крейсе. Вроде как эти старые ключи имеют историческую ценность…
По всем пунктам он оказался прав. Замок поначалу немного посопротивлялся, но потом всё же поддался, и старая дверь со скрипом открылась.
– Ну, что ты на это скажешь? – довольным голосом спросил мистер Платтер.
Миссис Платтер на цыпочках следом за мужем вошла внутрь, но он её раздражённо одернул:
– В этом нет нужды: нас никто не слышит.
Вот тут он был не прав: кое-кто их всё-таки слышал.
Как только Китти Уитлейс заперла западную дверь и в церкви снова воцарилась тишина, Арриэтта спустилась с крестной перегородки и побежала к фисгармонии, чтобы сообщить ужасную новость. Дядя Хендрири лежал на диване, подняв ступни кверху (как и предсказывал Под, его мучила подагра), а тётя Люпи готовила лёгкий ужин. В доме опять горели свечи, и комната выглядела очень уютной.
– Вот и ты наконец! – воскликнула тётя Люпи. – Скоро будет готово – это омлет из воробьиного яйца. А где Тиммис?
Закончив горестное повествование, практически впервые в жизни Арриэтта осознала крайнюю беспомощность их маленького народца и поразилась странностям человеков. Ей пришлось задержаться, чтобы успокоить родственников, хоть она и понимала, что собственные родители тоже наверняка волнуются. Наконец она сказала:
– Это всего лишь на одну ночь. Когда миссис Уитлейс откроет утром шкаф, Тиммис выберется из ящика и убежит!
– Надеюсь, ты права, – горестно вздохнула тётя Люпи, вытирая слёзы.
Арриэтта поняла, что можно идти домой, хотя ей было совсем не по душе идти одной в темноте. Именно в эту минуту скрипнула главная дверь церкви.
– Что это? – прошептала тётя Люпи, и они замерли.
– Кто-то вошёл в церковь, – еле слышно сказал дядя Хендрири, поднялся с дивана и, отчаянно хромая, быстро задул все свечи.
Комната погрузилась в темноту, и сразу же раздался чей-то громкий голос, но слов они не разобрали. Шаги приближались к ризнице. Добывайки услышали грохот деревянных колец на занавесях и прижались друг к другу на диване, схватившись за руки. Потом ризница озарилась странным светом.
– Мейбл, давай мне ящик с ключами, – раздался голос, который Арриэтта узнала бы из тысячи: даже во сне он пугал её, – и задрожала. – Посвети-ка вот сюда, мне нужно подобрать инструменты.
Голос был так близко! Слышалось также тяжёлое дыхание, звон металла, шарканье башмаков по каменному полу.
– И сними скатерть со стола…
– Что ты собираешься делать, Сидни? – узнала Арриэтта голос миссис Платтер, и та явно нервничала.
– Хочу прибить скатерть к окну. Тогда мы сможем зажечь свет и работать с комфортом, ведь у нас вся ночь впереди. Ризница в полном нашем распоряжении…
– Да, со светом-то оно лучше. Только всё равно не нравится мне здесь, Сидни, совсем не нравится!
– Не глупи, Мейбл! Возьми лучше другой конец…
Добывайки услышали стук молотка, потом голос мистера Платтера:
– Закрой плотнее те занавеси, что отделяют ризницу от церкви.
Снова раздался грохот колец, затем вспыхнул электрический свет.
– Вот так-то лучше. Теперь хоть будет видно, что делать…
Добывайки смотрели на испуганные лица друг друга, но диван, к счастью, стоял достаточно далеко от входа, откуда теперь разливалось сияние.
В ризнице стало тихо – должно быть, мистер Платтер изучал замок, – а потом раздался его довольный голос:
– Ага… понятно!
Послышались странные звуки: скрип, похлопывание, царапанье, и – время от времени – указания:
– Передай мне это, Мейбл. Нет, не толстую, а тонкую. А теперь вон ту штуку с тупым концом. Поставь палец сюда да нажми посильнее. Держи ровно. Теперь давай вот это, с острым концом…
За всё время Мейбл не произнесла ни слова. Наконец раздался долгий удовлетворённый вздох и слабый скрип петель: дверца шкафа открылась!
Воцарилось восхищённое молчание: Платтеры никогда не видели таких сокровищ, – и изумление было настолько велико, что мистер Платтер не сразу переключил внимание на ящик для пожертвований, скромно стоявший на средней полке.
– Драгоценные камни, золото… И всё настоящее, Мейбл! Священник, должно быть, сумасшедший, – заметил мистер Платтер весьма неодобрительно. – Таким вещам место в музее, или в банке, или там, где есть охрана…
Арриэтту опять удивило это слово – «банка», – которое ассоциировалось у неё с джемом.
– Что ж, – сурово заключил мистер Платтер, явно шокированный, – это их дело. К счастью, я не церковный староста!
Снова стало тихо, потом звякнули монеты, и добывайки догадались, что он взял ящик для пожертвований.
– Осторожней, Сидни! – наконец-то подала голос миссис Платтер. – Смотри не повреди его – я имею в виду существо внутри. Поставь ящик лучше вот сюда, на стол.
Добывайки услышали, как отодвинули один стул, потом другой, и опять наступила тишина, если не считать тяжёлого дыхания мистера Платтера, который вскрывал очередной замок. Этот сопротивлялся недолго.
Арриэтта услышала шорох купюр и звон монет: это, скорее всего. пальцы мистера Платтера шарили в ящике.
Вдруг раздалось изумлённое восклицание миссис Платтер:
– Его нет! Смотри, Сидни: оно сложило полкроны и флорины так, что получилась лесенка, и смогло выбраться наружу через щель в крышке…
