– Надо установить, действовал ли убийца один или имел сообщников, – заметил Гуревич, а тем временем Крепп и его команда вновь завладели местом преступления, чтобы завершить работу, которую прервали, чтобы предоставить судмедэксперту свободу действий.
– Убийца был один, – заявил эксперт своим обычным безапелляционным тоном, устраняя тем самым всякие сомнения.
– Ты уверен? – спросил Борис.
– Когда мы только что пришли и начали работать над сценой преступления, я велел моим людям снять отпечатки следов с пола – пыль, копившаяся годами, нам в этом очень помогла. Исключая следы агента Васкес, все прочие принадлежат потерпевшему и еще одному человеку, который носит обувь тридцать восьмого размера.
– Продолжайте. – Гуревич с интересом слушал реконструкцию событий.
– На площадке мы не обнаружили отчетливых отпечатков шин. Еще предстоит разобраться, как Филипс и его убийца добрались сюда. Я бы сказал, не лишне будет направить водолазов обследовать дно озера.
Убийца не хотел, чтобы тот, кто нашел тело, был бы к этому подготовлен, – вот единственная причина, заставившая его избавиться от машины Рэнди Филипса. Ему был важен театральный эффект.
– Наверное, стоит поближе взглянуть на это кольцо. – Крепп указал на палец Филипса.
– Если там остался отпечаток, не пропусти его, – напутствовал Гуревич.
Эксперт-криминалист проворчал что-то, встал на колени перед матрасом и приподнял обглоданную руку покойника грациозным, чуть ли не романтическим жестом. Снял кольцо и понес его в фургон с аппаратурой, припаркованный у входа.
На площадке агент принес два стаканчика кофе, для Гуревича и Бориса. На Милу не обратил никакого внимания. Та держалась на должном расстоянии от старших по званию, но прислушивалась к разговору.
– Об исчезновении Рэнди никто не заявлял.
– Ничего удивительного, коль скоро он жил один. Случалось, наверное, что он подолгу не являлся в контору и не сообщал секретарше, где находится. Скользкий тип, вечно что-то затевал, скрытничал. – Борис взмахнул руками и опустил их в безутешном жесте. – Но если мы исключаем Роджера Валина еще и потому, что, как я понимаю, у него нет мотива, кто же тогда убил адвоката?
У Милы складывалось впечатление, что все происходящее составляет часть какого-то более сложного замысла. Она бы и хотела принять участие в обсуждении, но не стала навязываться. Гуревич сам обратился к ней:
– Что вы об этом думаете, Васкес? Кто-то похитил адвоката, привез его сюда и убил. Как вы это объясните?
Инспектор все время смотрел на нее как на пустое место и вдруг предоставил слово. Она отвечала, начисто забыв про дистанцию:
– Не думаю, что убийца похитил Филипса, это слишком сложно и рискованно. Полагаю, он обманом завлек свою жертву. Потом вырубил, связал и прикончил.
– Но почему Рэнди, человек неглупый, согласился приехать в такое пустынное место? – Своим вопросом Гуревич не пытался опровергнуть слова Милы. Инспектор не отвергал ее версию, скорее пытался лучше понять.
– Мне приходят на ум разные предположения о том, почему адвокат мог поехать сюда: убийца располагал – или делал вид, что располагает, – чем-то таким, что Филипсу было нужно позарез, возможно компрометирующей информацией о жене или подруге одного из своих клиентов. Или они уже были знакомы, и у жертвы не было причин чего-либо опасаться.
Гуревич скривился:
– Смелее, агент Васкес, выкладывайте все.
Гуревич догадался, что Мила пришла к какому-то заключению, но не решается говорить.
– По-моему, это была женщина.
Борис удивленно поднял брови:
– Почему ты так решила?
– Филипс нас считал низшими существами, ergo
[2], был уверен, что не выпустит ситуацию из-под контроля: слишком понадеялся на себя. И потом, только у женщины могли быть причины для возмездия.
– Думаешь, она мстила, так же как Валин? – спросил Борис.
– Я пока ничего не думаю, для этого слишком рано. Но то, что Филипс так легко попал впросак, да еще размеры кольца, такого броского – явно модель, предназначенная для женской руки, – все это подкрепляет данную версию.
– Здесь что-то есть.
Голос Креппа донесся из фургона криминалистов, стоявшего неподалеку. Все трое насторожились и как по команде бросились туда.
Эксперт сидел у стойки с различными приборами. Он рассматривал через увеличительную линзу кольцо, снятое с пальца жертвы.
– Отпечатков нет, – сообщил он. – Но на внутренней стороне кольца имеется надпись, и она мне кажется небезынтересной. – Он протянул руку и включил монитор, подсоединенный к прибору. На экране показалось гигантское изображение кольца. – Это число, возможно дата свадьбы… двадцать второе сентября.
– Сегодня! – воскликнул Борис.
– Да, но гравировку явно сделали несколько лет назад, – уточнил Крепп. – Ее покрывает патина.
– С годовщиной вас, – съязвил Гуревич.
– Кроме даты, есть кое-что еще. – Эксперт повернул кольцо под линзой, обнаруживая еще одну надпись, добавленную позже.
В самом деле, она разительно отличалась от предыдущей гравировки: та была аккуратная, эта – топорная. Очевидно, что делал ее не ювелир. В бороздках, скорее, в царапинах металл блестел ярче.
– Ее сделали недавно, – заключил Крепп.
Этот последний факт делал смысл надписи угрожающим.
21 ч.
Гуревич обменялся с Борисом встревоженным взглядом:
– Двадцать второе сентября, двадцать один час. Похоже, кроме двоих убийц, которых еще предстоит поймать, у нас есть ультиматум.
15
Никто и представить себе не мог, что должно случиться в двадцать один час.
Тем временем, однако, выяснилось, что Рэнди Филипс приехал в Храм Любви на своем «мерседесе». Машину нашли на дне озера, как и предвидел Крепп. Следовательно, у убийцы был собственный автомобиль, на котором он и уехал, совершив преступление.
Исключив возможность похищения, оставалось понять, почему адвокат оказался настолько наивен, чтобы в одиночку отправиться в заброшенное место, где легко попасть в ловушку. Догадка Милы насчет того, что в деле замешана женщина, привилась и нашла много сторонников.
Группа полицейских все еще просеивала архив в адвокатской конторе Рэндалла Филипса, ища совпадение с датой, обозначенной на обручальном кольце.
Оставалось много, даже слишком много темных мест, и 22 сентября было единственной зацепкой, какую они имели.
Во-первых, невозможно объяснить, что общего между бойней на вилле и убийством в Храме Любви. То, что эти два преступления как-то связаны, было обнаружено только благодаря догадке Милы относительно старого телефонного номера. Непохоже, чтобы жертвы были хотя бы знакомы, стало быть что-то объединяло преступников.
