Отвернулась, чтобы скрыть выражение лица, и, глубоко вздохнув, вежливо поблагодарила:
– Спасибо за совет.
Вот так. Личная жизнь на то и личная, что ни с кем не обсуждается. Теперь нужно перевести разговор на другую тему, иначе соседка испортит день. К сожалению, некоторых людей не переделаешь, и Агнешка с самого первого дня пыталась меня кому-нибудь сосватать. Мол, раз с первым мужем не вышло, нужно срочно второго найти, а то скоро подурнею и умру. Однако соседка не желала униматься. Пока готовила лекарство, она поведала о последствия злополучной беседы в таверне. По словам Агнешки, по моей вине Брок сотоварищи сейчас сидел на хлебе и воде, а остальных стражников таскали по допросам. Одно радовало: говорила она беззлобно, банально не в силах держать в себе последние сплетни. Ну, и заодно надеялась набрать материала для новых. Увы, в этом я оказалась не помощница, только картинно взмахивала руками и повторяла: «Что ты говоришь!» Немудрено, что Агнешка ушла не в лучшем настроении. Вот ведь, ребенок болеет, а она о чужих отношениях думает.
И все же Гордон мог бы заглянуть на чай. Я бы пирог испекла, отблагодарила. Но инквизитор пропал, словно забыл дорогу. Прошла целая неделя, и я места себе не находила. Могла бы прогуляться до «Цесарки и гуся», но мешала гордость. Девушки за парнями не бегают, особенно теми, кто работают во Втором отделе. Ничего, скоро перееду, так не до инквизитора станет. Я уже раздобыла карту империи и прикидывала, где лучше обосноваться.
Снова звякнул дверной колокольчик. Да у меня сегодня праздник, один покупатель за другим. Нацепив на лицо приветливую улыбку, поспешила навстречу.
В лавку вошла незнакомая дама в черном. Госпожа Сама Элегантность, таких в Перекопе, да что там, в Махале не встретишь. Приталенное пальто, небрежно наброшенный поверх воротника шарфик, шапочка с пером и плотной вуалью, перчатки до локтя. В довершение образа – тросточка. Не иначе, у гостьи сломалась карета, и ей пришлось заночевать в наших краях. Собственная одежда на фоне незнакомки показалась старомодной и нелепой. Опять же передник, кто в столице его носит? Наверное, только горничные. А женщина, безусловно, из столицы, больше не откуда.
– Здравствуйте, – голос незнакомки обволакивал бархатными нотками, – могу я видеть некую Клэр? К сожалению, не знаю фамилии.
– Здравствуйте, – эхом отозвалась я. – Клэр – это я. Клэр Рур.
Женщина кивнула и, не снимая вуали, смерила меня взглядом с ног до головы. Не понравился мне он, ох, совсем не понравился! Стояла и не могла понять чем.
– Рада познакомиться. Несколько старше, нежели я полагала, но дар имеется.
– Кто вы? – нахмурилась я.
Если она почувствовала дар, то не простая женщина. Тоже ведьма? Охотница?
– Какая разница, – отмахнулась незнакомка, – мы видимся в первый и последний раз. Прежде я о тебе только слышала, интересно стало взглянуть. Похожа на отца. Ну, удачи, милая, – женщина повернулась ко мне спиной, – она тебе пригодится.
– Стойте!
Я догнала ее в дверях и не позволила уйти.
– Вы знали моего отца?
Под ложечкой засосало. Неужели родственница? Подумать только, через столько лет!..
– И не только я. Марк, например.
Марк… Олден Монк?!
Незнакомка убрала мою руку с предплечья и распахнула дверь. На улице поднялась поземка. Женщина шагнула в нее и растворилась прежде, чем я успела окликнуть, удержать. В лицо впилась жесткая снежная крошка. Один взмах ресниц, и на улице вновь светило солнце. Растерянная, замерла на пороге. Медленно, но верно приходило осознание происходящего. Вот так уйти снежным путем могла только очень сильная ледяная ведьма, и мне нужно поспешить, отбросить гордость и предупредить Гордона. Колдуньи просто так предупреждениями не бросаются. Зато стала немного понятнее ненависть Олдена. Он подставил меня не потому, что я родилась ледяной ведьмой, а потому, что я дочь своего отца.
Накинула полушубок и, наспех заперев лавку, поспешила к «Цесарке и гусю». По дороге пару раз чуть не упала, поскальзывалась на льду. Странно, вроде прежде на улицах снег настолько не раскатывали. Больше всего боялась, что Гордон куда-то ушел, где тогда его искать? Не бегать же по всему городу, спрашивать. Положим, с меня сняли обвинения, но отношение большинства перекопцев осталось прежним. Юркнув в знакомый холл, устремилась вверх по лестнице. Сердце колотилось в горле, я практически задыхалась.
– Гордон!
Я буквально ввалилась в номер инквизитора, запоздало сообразив, что он может быть не один. Не с женщиной, хотя и это не исключено, а, например, с тем же мэром. И тут я с «Гордоном»… Точно любовница.
– Мастер Рэс! – позвала уже не так уверенно, не решаясь пройти дальше прихожей.
Кажется, шаги послышались в спальне. Неужели?.. Ну да, сейчас день, вряд ли старший следователь прилег отдохнуть. Как глупо! Опрометью ринулась вон. Лицо пылало. Дурочка, какая же я дурочка! Хотя бы постучала бы, а не ввалилась, как к себе домой. И женщина, отчего я решила, будто он станет меня добиваться? Мужчины ценят победы, а не долгие осады, тем более ледяных ведьм. Мы проклятые, холодные.
Сама не заметила, как расплакалась, беззвучно, редкими крупными слезами. Утерла их ладонью и улыбнулась. Вот так, замедлить шаг и спокойно спуститься в холл. Там подойти к стойке и оставить инквизитору письмо.
– Клэр? – удивленный голос принадлежал Гордону.
Остановившись, сжала кулаки. Невезение полюбило меня. Пришлось натужно улыбнуться еще шире и развернуться к преследовавшему меня мужчине. Делать вид, будто оглохла, глупо, бежать – еще хуже.
Гордон замер на лестничной площадке. Совершенно одетый. Последний факт заставил покраснеть еще гуще. Неужели выдумала? Точно дура.
– Рад вас видеть, хотя, признаться, удивлен.
Низко опустила голову. Судя по взгляду, Гордон все понял. Он смотрел так… Самодовольно, с едва заметной ухмылкой, как истинный следователь, который распутал паутину лжи подозреваемого.
– У вас ко мне дело?
Молчание затягивалось, и инквизитор решил помочь, немного подтолкнуть.
– Да, – чуть слышно ответила я и неохотно поднялась по лестнице.
Интересно, мои щеки очень красные? Судя по ощущениям, словно свекла.
– Тогда прошу! – Гордон вернулся к номеру и распахнул дверь.
– Я могла бы и на лестнице…
Инквизитор недовольно прищурился, пришлось войти.
– Значит, таки Гордон. И таки не совсем ледяная.
Он заключил в объятия прежде, чем успела отпрянуть. Дернулась, но мужчина прижал еще крепче, заставив уткнуться в рубашку. От Гордона вновь нестерпимо пахло корицей, такой сладкой, манящей. Наверное, я схожу с ума.
– Итак, я внимательно вас слушаю.
Инквизитор отпустил, не воспользовался удобным случаем, хотя я втайне надеялась, что он меня поцелует. Сама, разумеется, не решилась.
