– Рыжий такой?
До последнего надеялась, что ошиблась, но мама подтвердила, ее спрашивал мужчина с внешностью Олдена Монка.
– Ты чего так побледнела? – Рука матушки с заварником замерла в воздухе. – Не зря к старосте переехала?
Кивнула и посоветовала не ходить одной.
– Враги отца объявились и ищут нас, мама.
Глава 13
Гордон с интересом рассматривал матушку. Она, сложив руки на коленях, сжалась на скамье. Пару раз порывалась встать, дернуть его за рукав, чтобы перестал пытать, но всякий раз раздумывала. Ничего плохого он не делал, только смотрел, дугой вопрос как.
Мы устроились в родной избушке – по случаю приезда дочери мама взяла выходной. Ее подопечные почти выздоровели, еды она на два дня сготовила, справятся. Карен остался у Андрона, староста сам предложил. Собственно, инквизитору тоже предложили столоваться у старосты, только уже смеркалось, а он не спешил уходить. Интересно, где думал устроиться? На полатях едва места для двоих хватит. Зато с мужчиной спокойнее, не нужно всю ночь дежурить с топором.
Разумеется, я рассказала Гордону и об искавшем маму человеке, и о таинственной папиной сестре. Он ухмыльнулся:
– Ты таки настоящая ведьма, Клэр, ничего на допросе о поездке к родне не сказала. Ну, – инквизитор обращался к нам обеим, – кто назовет мне адрес?
Мама упорно молчала, комкая концы платка. Она сильная, ее просто так не сломишь.
– Пожалуйста, это в ваших же интересах, Мари, – старший следователь чуть смягчил тон. – Я не желаю зла вам обеим, наоборот, хочу помочь.
Не знаю, чтобы не путаться или по какой-то другой причине, Гордон называл маму по имени. Госпожой Рур для него осталась я.
В итоге родительница сдалась, встала и открыла старый сундук.
– Он на бумажке у меня написан, отец Клэр оставил на тот случай, если… – она вздохнула, – инквизиция придет.
– Какой заботливый!
Гордон не верил. Признаться, я тоже. Не видела ни одной причины, по которой отец попытался бы укрыть мать. Она случайная любовница, а у ледяных чувств нет. Я так, исключение.
– Он за себя боялся.
Мама развернула сверток из цветастой юбки и протянула инквизитору пожелтевшую почтовую бумагу.
– Чего? Явно не инквизиции.
Старший следователь аккуратно развернул листок и переписал адрес в блокнот. Исхитрилась заглянуть ему через плечо: точно, Тонер! Именно туда мы ездили пятнадцать лет назад.
– Он не сказал.
– Мари!
От Гордона не так просто отвязаться, знала по собственному опыту.
– Он не сказал, – упрямо повторила мама, гордо расправив плечи. – И вообще, это ваше дело – разбираться и искать.
Инквизитор проглотил укор и зашел с другой стороны:
– Хорошо, о чем вы разговаривали с отцом Клэр?
– Да ни о чем. Лечила я его.
Вот так спустя почти четверть века всплывала ложь. Мама прежде утверждала, будто отец остановился на постой, вспыхнула внезапная страсть, которая закончилась рождением ребенка.
– Я нашла его у леса. – Рассказ давался нелегко, но родительница мужественно заставляла себя воскрешать события прошлого. – Тот год выдался беспокойным, нечисть разгулялась, ведьмы опять же. Вроде, даже попался кто-то из знатных. До нас вести с опозданием доходят, не взыщите.
– Да, – подтвердил Гордон, – я слышал о Тонерском процессе. Тогда за ведьмовство судили жену и падчерицу мэра.
– Тонерском? – помрачнев, переспросила я.
Отец тоже жил в Тонере. Случайность? Ох! Потерла виски. Слишком много в моей жизни случайностей, которые становятся закономерностями.
Мама метнула на меня обеспокоенный взгляд. Заверила, что все хорошо, и хлебнула воды. Не стану ее перебивать, потом поделюсь своими соображениями с Гордоном.
– Словом, люди опасались за околицу выходить, только мне, хочешь, не хочешь, траву ночью собирать нужно: луна силы особые дает. Вот и вышла, как стемнело, думала, быстро на опушке нарву и домой. Руки, ноги трясутся, везде волкодлаки мерещатся. А тут человек. Наткнулась на него в темноте, упала, перепугалась жутко. Потом сообразила, что не нечисть, лоб потрогала: горячий. Руки, наоборот, ледяные, будто в инее. Это я потом поняла, почему, – матушка покосилась на инквизитора.
– Не беспокойтесь, – заверил он, – никакого наказания не последует. Клэр, – Гордон повернулся ко мне, – тебе виднее, руки индевеют при применении магии?
– Или сильном испуге. Хотя мне кажется, он снежным путем прошел.
– Так лето ж было, – покачала головой мама, – какой снег?
– Ну, – замялась, оказавшись под перекрестными взглядами, – их и в теплое время года вызвать можно, если сил хватает. Я не пробовала, читала, – торопливо добавила я, чтобы пресечь расспросы инквизитора.
Родительница нахмурилась и сложила руки на груди.
– Клэр, – голос звучал грозно, как в детстве, когда она отчитывала меня за шалости, – ты читала о даре? Я же говорила тебе, это зло, его душить надо.
Виновато потупилась и с облегчением выдохнула, ощутив теплые руки Гордона. Он обнял меня, показывая, что целиком и полностью на моей стороне. Подумать только, старший следователь Второго отдела – и покрывает ведьму!
– В народе ходит много баек, не нужно слепо всему верить, Мари.
Улыбнувшись, положила голову на плечо инквизитора. Объятия стали теснее. Хорошо-то как, уютно.
– Вы на Клэр женитесь или тоже так, для развлечения? Хотя без подола? – Мама строго зыркнула на меня.
Понимаю ее, кому захочется, чтобы дочь повторила твою незавидную судьбу.
– Я не беременна, но Гордон не женится, мама, это невозможно.
Не стоит тешить себя иллюзиями, хотя в глубине души мне бы этого хотелось. Госпожа Рэс, уверенность в завтрашнем дне… Но ждет тебя, ведьма, дальняя дорога, чужой город и пустой дом с паутиной, и так снова и снова, пока не состаришься. Зато будет, о чем вспоминать долгими зимними вечерами.
– И давно ты стала читать мои мысли, Клэр?
Гордон развернул меня и, прищурившись, заглянул в лицо.
Рассмеялась.
– Но это же очевидно!
– Мне очевидно только то, что ты вздумала решать за меня, – отрезал инквизитор.
От былой теплоты между нами ничего не осталось, один холод. Каждой ведьме уготована короткая сказка.
Убрав чужие руки с талии, отвернулась к окну и тихо спросила:
– Ты все решил еще в столице, верно?
У нас не было времени поговорить после той ночи, мамин вопрос – прекрасный повод. Сейчас Гордон скажет про минутное увлечение, взаимное удовольствие, разницу в положении. Мол, мы взрослые люди, я должна понять… Одно дело, сыграть жениха и невесту, другое – жениться.
