Часть меня боялась, Гордон снова посадит в тюрьму, но другая верила, любимый сдержит обещания. Он должен понять, я отпустила холод не ради того, чтобы уничтожить Пояски. Как можно, там мама! Ох, мама!.. Только сейчас сообразила, что она могла пострадать. Никогда больше не поддамся соблазну, даже в минуту отчаянья.
Хруст снега под чьими-то ногами заставил обернуться. Ко мне, размахивая фонарями, шагали Гордон и Карен. Поравнявшись со мной, оба остановились.
– Он там, – инквизитор указал на опушку леса. – Найдете по следам снежной бури.
Карен кивнул и, одарив сочувственным взглядом, побрел дальше, к Олдену. Удивительно, он не презирал меня, не боялся, не ненавидел, хотя эти эмоции подошли бы больше. Не удивлюсь, если еще и помощь предложит. Карен Сон – хороший малый, совсем без предубеждений.
Убедившись, что маг шагает в правильном направлении, Гордон опустился рядом со мной на корточки. Он успел накинуть чей-то тулуп. В пору рассмеяться: кто о чем, а Клэр о здоровье столичного инквизитора.
– Ну, как ты?
Гордон пощупал мои руки и удовлетворенно кивнул. Взглянуть бы, как его собственные, я ведь их слегка обморозила.
– Лучше. Ошейник можно снять.
Замерла. Сейчас многое станет ясно. Если Гордон откажется… Но он снял и засунул ошейник обратно в карман брюк.
– Пошли греться. Нам обоим не помешает. Карен прекрасно справится. С утра прибудут солдаты из ближайшего гарнизона и заберут тело. Заодно отправлю курьерской почтой сообщение о случившемся, затребую некоторые материалы. Может, даже гвардейцев из Тонера добуду.
Инквизитор приобнял за талию и потянул в сторону деревни. Он вел себя так, словно пару минут не дрался с ледяным колдуном, а я сама на его глазах почти не утратила человечность. С другой стороны, в силу работы Гордон видел многое, должность старшего следователя намекала, что во Втором отделе он не первый год.
До дома старосты добрались в молчании. Нет, в голове роилось множество вопросов, но задам я их наедине.
Встревоженный Андрон встретился нам по дороге. Он уважительно посторонился, пропуская нашу парочку. Показалось, или кинул на меня подозрительный взгляд? Да нет, откуда старосте знать, кто я? Ни мама, ни Гордон, ни Карен не могли сказать, разве только Андрон собственными глазами не видел драму за околицей. Только тогда ему предстоит долгая обстоятельная беседа с инквизитором: порядочные люди по ночам спят. Действительно показалось. Староста просто напуган: маг впопыхах сказал ему о ледяном колдуне.
– Мастер Рэс, – бородатый детина переминался с ноги на ногу, словно школьник, – а вы это его того самого?..
Кого «его», уточнять не требовалось.
Не отпуская меня, Гордон обернулся и устало попросил:
– После. Деревне ничего не угрожает, общее собрание я проведу завтра, тогда же отвечу на все вопросы. Сейчас я хотел бы одного: чтобы нам с невестой приготовили горячую ванну. Или это запрещено, считается безнравственным?
Ясно, инквизитор уловил во взгляде и поведении Андрона того, что не заметила я. Как я могла забыть, мы даже не в Перекопе, а рука Гордона вольготно устроилась на моей талии. В глубинке подобное не поощряется, девушка считается гулящей. Вот тебе и ответ, отчего староста буравил взглядом спину. Думал наверняка, дочь по стопам матери пошла, только если первая стыдилась, грех добрыми делами искупила, вторая нагло выставляла блуд напоказ.
Староста кашлянул: мысли имелись, и предложил истопить баньку.
– Только, не сочтите уж за грубость, мастер Рэс, свадьба когда? Не хотелось бы разврат поощрять, уж простите, при всем к вам уважении.
– Весной, как снег сойдет. Да вы не беспокойтесь, – Андрон потупился и пробормотал нечто неразборчивое, – я могу расписку написать, что обязуюсь взять девицу Рур в жены.
Разумеется, староста ничего требовать не стал, расплылся в улыбке и рассыпался в извинениях. Зато за спиной, ясно слышала, шушукался о гулящей породе. Мол, сначала мать дитя без мужа принесла, теперь дочь, которая якобы на кружевницу выучилась, юбкой со столичным хлыщом крутит. Покосилась на Гордона и едва заметно улыбнулась. Помнится, кто-то рвался жениться? Так почему бы не сейчас? От былой неуверенности не осталось и следа, во мне проснулась ведьма. Верно люди говорят, сколько в себе не дави, характер все равно выход найдет, а дар ох, как его меняет!
– Андрон, – обернувшись, окликнула старосту, смело, по имени, – вы все верно говорите. Мне тоже не по душе столичная мода, когда девушки живут во грехе. Раз уж сегодня мастер Рэс просил моей руки у матери, а теперь при свидетелях дал слово, не поженить ли нас прямо сейчас?
Инквизитор окаменел: не ожидал такой прыти. Еще бы, пару часов назад девица не верила, будто на ней может жениться важный чиновник, а теперь сама рвалась примерить фату. Только не учел Гордон: честь даже для ведьмы дорого стоит. Я не позволю, чтобы обижали мать, распускали грязные сплетни. Как потом жить? Что бы ни говорили, империя не так велика, да и кто знает, как судьба сложится, вдруг придется в Пояски вернуться. Тогда не видать мне работы как своих ушей. Простой народ крут, в лицо плюнет, камень швырнет. Так что трижды надо было подумать Гордону Рэсу перед тем, как о совместном купании говорить.
– Это мы мигом! – просветлел лицом староста. – Я сам могу, право имею, только кольца и свидетели нужны.
Осуждавшие «гулящую девку» сельчане притихли, запели другую песню. Теперь я оказалась добродетельной особой, примером для подражания.
– Клэр, можно тебя на минуточку?
Оправившись от потрясения, Гордон извинился перед собравшимися и утащил под прикрытие колодца.
– Ну, и как это понимать? – нахмурился мужчина.
Он говорил свистящим шепотом, прекрасно понимая, разговор постараются подслушать. Близко не подойдут, побоятся, но шеи вытянут.
– Что – это? – захлопала глазами я. – Не ты ли сегодня говорил о женитьбе, убеждал в серьезности намерений. Убедил. Пришло время доказать. Между прочим, ты лишил меня невинности, совратил.
– Я?!
Гордон уставился на меня круглыми, как плошки, глазами.
Скрестила руки на груди. Так, выходит, инквизитор действительно играл, понимал, иначе не вотрется в доверие к маме. А я еще виноватой себя считала. Дудки, хочет или нет, сегодня Гордон станет моим мужем.
– Именно. Или после взятия штурмом крепость стала неинтересна?
– Клэр… – разом стушевался мужчина и отвел глаза.
Не нравилось мне это, ох, не нравилось! То ли врет, то ли не договаривает. Неужели рассчитывал на короткий необременительный провинциальный роман?
– Кольца ищи. И радуйся, ты сам говорил о браке, я лишь поддалась на уговоры.
– Выходит, совместное купание и парилка отменяются? – верно уловил мысль Гордон и по-кошачьи улыбнулся. – Зря, – вздохнул искуситель, – тебе бы понравилось. После той страсти на мосту…
