– С большим трудом, с большим трудом…
Гордон активно включился в игру, и охота на ведьму оказалась под угрозой срыва. Инквизитор поймал другую колдунью и зверски пытал… щекоткой. Я визжала, словно девчонка, а Гордон хохотал. Двое ненормальных!
– Ну, все. – Любовник первым прервал забаву и поднялся. – Записку спрячь, вдруг пригодится. Твою маму мы отведем сюда и запрем. У старосты хороший крепкий дом, вдобавок его легко охранять. Еще раз спрашиваю: ты останешься с ней или пойдешь с нами?
– С вами. Хочу видеть, как ведьму схватят.
– Какая ты, однако, кровожадная!
Гордон рассмеялся, но теперь в улыбке растянулись только губы.
– Она пыталась меня убить.
По-моему, весомая причина желать другому смерти.
Инквизитор кивнул, признавая мое право на месть, и велел захватить оружие.
– Зачем?
Искренне не понимала, как оно защитит ото льда.
– Затем, что десятки магов убили обыкновенным колом. Мне спокойнее, когда при тебе нож.
Гордон вышел и вернулся с кинжалом в потертых ножнах. Сомневаюсь, будто он занял его у солдат, они утонченное оружие не носили. Оставался Дамир. Под строгим взглядом любимого кое-как прикрепила ножны к поясу платья, благо таковой имелся. Гордон удовлетворенно кивнул и пристроил на боку меч с парным кинжалом. Охота началась. У меня вспотели ладони от волнения. Чем же она закончится?
Мама без лишних вопросов согласилась перебраться к старосте. Соседка запросилась следом. Видимо, смекнула, что опасность нешуточная. Гордон спорить не стал, велел под конвоем проводить обеих до дома старосты. А нам предстоял поход через снежную целину.
Андрон хотел увязаться следом, но в итоге его участие ограничилось лошадьми. Гордон на отрез запретил мне сидеть впереди него, пришлось трястись в конце отряда на самом смирном, по заверения старосты, мерине. Я постоянно сползала с седла и рисковала превратить мягкое место в один большой синяк.
Охотники двигались впереди. Оба закатали рукава и пристально следили за направлением линий-указателей на коже. Периодически инквизитор оборачивался, проверял, как я, но потом, почуяв ведьму, с азартом отдался загонной охоте.
Отряд рассредоточился, перестроился полумесяцем, отсекая даму в черном от деревни. Солдаты активировали амулеты. Очевидно, их привез Дамир, вряд ли местная стража владела дорогими средствами защиты. Сюда бы гвардейцев, но я понимал, им за день-два не добраться, даже из Тонера. Безусловно, синие мундиры постараются, только зимой лошадей карьером не пустишь, ждать подмогу нужно в конце недели.
Я пристально вглядывалась в темные силуэты елей, блестящий на солнце снежный горизонт, стараясь первой заметить ведьму. Дар замер, готовый в любую минуту сорваться ледяным вихрем. Ладони заиндевели, узоры расползлись по руке, оплели пальцы.
Охотники разъехались по разные стороны образовавшегося полумесяца. Лошади перешли на шаг – выходит, враг совсем рядом.
Я таки проворонила ее, хотя пыталась не упускать из виду ни пяди пространства. Зато Дамир отреагировал мгновенно и, пришпорив коня, ворвался в подлесок. Следом понеслись солдаты. Гордон, вопреки логике, остался на опушке, поглаживая артефакт на шее. Вторая рука легла на рукоять меча, чуть вытащив его из ножен. Преодолев страх перед верховой ездой, ударила пятками по бокам мерина и вскоре оказалась подле инквизитора. Он даже не повернул головы, хотя доподлинно знала, заметил.
– Ведьмы – умные существа, – объяснил, почему не поспешил за остальными, Гордон. – Нельзя слепо бросаться за ними в погоню, упустишь. Дамир ее не поймает, как прежде не поймал Олдена. Ведьмы в лесу уже нет, зато через минуту-другую она будет здесь.
И действительно, захрустел валежник, между деревьев мелькнул темный силуэт, а в лицо нам полетели ледяные иглы. Заждавшийся дар вырвался наружу. Лед не достиг цели, не навредил Гордону. Довольно улыбнувшись, смело выехала вперед и крикнула затаившейся ведьме:
– Эй, выходи, посмотри мне в глаза. Или умеешь бить только исподтишка?
Я провоцировала колдунью, рисковала, но осознанно. Рядом инквизитор, пусть только женщина высунется, отвлечется на меня, он мигом примерит ей ошейник. Не сомневалась, Гордон не собирался убивать даму в черном. Ему нужен показательный процесс, благодарность от начальства и уважение простого люда. Нельзя оправдать одну ведьму и не отдать на растерзание другую.
– Живучая!
Сколько же злобы она вложила в это слово!
Лед сорвался с пальцев, взъярив снег за спиной. Теперь рефлексы не дремали, я не оборонялась, а первой наносила удар. Гордон пока не вмешивался, наблюдал. Ничего, скоро я преподнесу тебе ведьму в лучшем виде, это моя месть. Подняла ладонь. К ней, закручиваясь воронкой, потянулся снег. Я растягивала ручной смерч, намереваясь обрушить его на ведьму. Она пряталась, слилась со снегом, но стоит разрушить природную маскировку, противница ослабеет. Била прицельно: ледяные ведьмы остро чувствовали, где холод, а где тепло. Я могла безошибочно сказать, есть ли в сугробе живое существо, вот и сейчас не ошиблась.
Снежная пелена взметнулась к небесам, на время закрыв солнце, превратив день в ночь. Здесь была не только моя заслуга – ведьма перешла от обороны к нападению. Ветер засвистел в ушах, ледяные иглы впивались в кожу. Не усидев на мерине, плюхнулась в снег, на некоторое время потеряв зрительный контакт с дамой в черном. А Гордон выстоял. Призывно свистнув, созывая остальных охотников, он направил коня против ветра. Артефакт на его шее светился даже сквозь одежду – огненный ромб, будто само пламя.
– Я не собираюсь умирать вторично, даже не надейся!
Ведьма опустилась на колени. Сообразив, что она собирается сделать, напряглась, создав ледяную стену. Однако долго сдерживать натиск я не могла и, отброшенная чужой силой, повалилась на землю. Радовало одно – удалось уменьшить мощь удара.
Гордон не пострадал. Он успел увернуться и спрыгнул на снег: так легче маневрировать. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и рванула к деревне, а вот мой мерин, хоть и прядал ушами, пока не торопился бежать.
– Ненавижу инквизицию!
Дама в черном, растерявшаяся часть былой элегантности, будто покрылась инеем. Кожа ее блестела, глаза же, наоборот, напоминали два уголька. Теперь, без вуали стали видны следы страшного ожога. Фактически у женщины осталась половина лица, другая скукожилась и будто оплыла. То же произошло с ее скрюченными пальцами, ведьма отныне не прятала их. Я в ужасе смотрела на спасшуюся от огня сестру по дару. Теперь понятно, почему она так одевалась – чтобы скрыть многочисленные ожоги. Невероятно, как с ними можно было выжить!
– И твоего отца тоже. Он имел наглость называть меня сестрой, когда давал адрес потаскушке – твоей матери.
Позабыв обо всем, распахнула рот от удивления, даже спустила ругательство. Так в детстве мы ездили к этой ведьме, и она не сестра отцу?
