— Так надо людей порасспрашивать — может, видели в последнее время посторонних… он ведь должен был где-то поселиться, чтобы дождаться, пока ребята ящики найдут и поднимут!
— Вот и я про то же! — оживился Василий. — Там ведь, на другой стороне озера, санаторий. Может, там убийца и прятался?
— Да, в санаторий наведаться надо! — согласился Матвей. — Если даже убийца не там жил — так наверняка кто-то оттуда видел, что сегодня в лагере происходило.
На том и порешили и прямым ходом помчались в санаторий.
В окружении небольшой свиты император выехал на Поклонную гору и огляделся. Позади него, насколько хватало глаз, располагалась великая армия — старая гвардия, прошедшая с ним дороги войны, воевавшая в Тулоне и в Египте, нарядные ряды кавалерии, грозная пехота. Впрочем, Великая армия утратила часть былого величия — многие солдаты были оборваны и босы, множество раненых напоминало о недавнем тяжелом сражении возле одного русского селения, как оно называется… кажется, Бородино.
Но, голодные, оборванные, израненные, французские солдаты сияли, сотни глоток выкрикивали одно слово: Москва! Москва!
И впрямь перед ними раскинулся древний богатый город. Покоренный Великой армией, он лежал в страхе и ожидании. Тысячи церквей сверкали куполами и колокольнями, вдалеке виднелись стены Кремля.
— Вот я и в Москве! — проговорил император, с трудом преодолев охватившее его волнение. — Приведите бояр!
Он думал, что сейчас к нему приведут покорных вельмож с ключами от древней русской столицы, но прошел час, потом еще один — но депутация все не показывалась. Наконец подъехал один из офицеров свиты и смущенно доложил, что никаких бояр нет, Москва пуста, по улицам шляются только толпы пьяных и грабителей.
Помрачнев, император приказал пушечным выстрелом подать сигнал к движению авангардов армии.
Мюрат пошел к Дорогомиловской заставе, Понятовский — к Калужской, вице-король Евгений — к Пречистенке и Тверской. Вслед за авангардами, среди пыли и грохота, среди ржания и топота коней двинулись все корпуса.
Возле Дорогомиловской заставы император остановил коня и спешился. Он все еще верил, что к нему приведут городскую депутацию, и долго прохаживался у Камер-Коллежского вала, с нетерпением оглядывая город.
Депутация москвичей так и не появилась, и армия продолжила свое движение.
Император приказал войскам соблюдать строжайший порядок, коннице не слезать с коней и ни в коем случае не допускать грабежей. Сам он, так и не дождавшись депутации, решил не въезжать в город, а расположиться на постоялом дворе возле заставы.
Однако, несмотря на строгий приказ, французские солдаты, голодные, оборванные, многие даже босые, увидев брошенные купцами лавки, принялись за грабежи.
— Мы оборваны и голодны, — говорили они друг другу. — А тут груды всяческой снеди, полные магазины одежды и обуви, брошенные своими хозяевами. Если мы не возьмем это, все это богатство растащат грабители из штатских. В конце концов, мы — победители, а победителей не судят…
Остановить их не было никакой возможности, и вскоре к этой вакханалии, не желая отставать от своих подчиненных, присоединились офицеры, а потом и генералы. Они не удовлетворялись едой и одеждой: захватив экипажи в каретном ряду, они наполняли их дорогой посудой, мехами и прочими ценностями.
Вскоре вся армия разбилась на бесчисленные неуправляемые шайки мародеров.
Вдруг, в самый разгар повальных грабежей, вспыхнул пожар в москательном ряду торгового квартала, а вскоре запылал уже весь Китай-город.
Однако пожары не остановили беспорядок, а только придали ему новое оживление: мародеры спешили разграбить город, пока все его богатства не уничтожил безжалостный огонь.
Узнав о бушующих в городе пожарах, император решил покинуть постоялый двор и в шесть часов утра третьего сентября вступил в Кремль.
Санаторий «Солнечный берег» занимал несколько одноэтажных деревянных домов, разбросанных среди соснового леса. В самом большом, первом корпусе располагались администрация и кабинеты врачей. Сюда-то и направились Матвей с участковым.
Увидев на пороге своего кабинета участкового, директор санатория Артур Иванович поднял голову от бумаг и изобразил на лице подобие улыбки:
— Какие люди! Василий Никитич, давно к нам не заглядывали! Случилось что?
— Случилось… — начал участковый, но Матвей ткнул его в бок, и он удержал чуть не сорвавшиеся слова, а вместо этого спросил: — А у вас в санатории ничего не случилось?
— То есть что конкретно вы имеете в виду? — осведомился директор.
В ожидании ответа он снял очки и начал протирать их салфеткой.
— Ну, я не знаю… — протянул Василий. — Может, ЧП какое-нибудь… или человек незнакомый появился…
— Насчет того чтобы появился — этого у нас не может быть, — отрезал Артур Иванович. — С этим у нас строго, все пациенты исключительно по документам, с направлениями лечебных учреждений. Вот, правда… впрочем, это вас, наверное, не заинтересует…
— Вы скажите, скажите! — оживился Василий. — Я уж сам решу, интересует или нет!..
— Да вот один человек от нас неожиданно уехал… — сообщил директор неуверенно.
— Когда?! — в один голос выпалили Василий и Матвей.
— Сегодня утром.
Приятели переглянулись.
— Он, наверняка он! — проговорил Матвей.
— Что за человек? — осведомился участковый.
— Одну минуточку… — директор санатория открыл толстую папку и прочитал: — Кукушкин Михаил Борисович… панкреатит, холецистит, хронический гастрит и еще тут кое-что поскромнее…
— Что это вы такое говорите? — удивленно переспросил Матвей. — Что за слова иностранные?
— Ох, молодой человек, — вздохнул директор. — Могу вам только позавидовать, если вам такие слова незнакомы! Это болезни, которыми страдал господин Кукушкин!
— А лет ему сколько? — подозрительно спросил участковый.
— Шестьдесят четыре.
— Нет, не он! — в один голос проговорили приятели.
— Хотя… — задумчиво протянул участковый. — В моей практике бывали случаи. Вот Трофим Степанович Сысоев из Засолья… тоже пожилой мужчина был и весь больной, а такое устроил…
— Вась, только не надо про случаи из своей богатой практики! — остановил его Матвей и повернулся к директору. — А что за человек был этот Михаил Борисович? Чем занимался?
— Лечился, — коротко ответил Артур Иванович. — Вы же слышали — панкреатит, холецистит, гастрит хронический… воду пил минеральную, нашу, местную, у нас очень хорошая вода, и другие процедуры принимал — ванны лечебные, клизмы очищающие…
Матвей застонал.
— Еще гирудотерапия, — продолжал директор, сев на своего конька. — Это пиявки лечебные, тоже местные. У нас здесь очень хорошие пиявки, крупные…
