Она удалилась с тем же видом королевы, удаляющейся в изгнание. Мол, это она первой захватила плацдарм в этой квартире.
Вера сидела, мрачно уставившись в стол, и водила ногтем по клеенке. На душе было скверно.
Наконец Лида снова появилась в дверях кухни.
В руках у нее была картонная коробка, из которой выпирали какие-то бумаги и папки.
— Вот все, что здесь осталось твоего! — проговорила тетка, протягивая коробку Вере. — Не беспокойся, мы здесь ничего не трогали.
— Нам чужого не нужно! — подхватила Зоя.
Вера сжала зубы, чтобы не сорваться, прижала к себе коробку и направилась к выходу.
На этот раз тетки дружно провожали ее и даже открыли перед ней дверь — видимо, очень уж им хотелось, чтобы она поскорее отсюда убралась…
Вера медленно спустилась по лестнице, вышла из подъезда.
По щекам ее ползли злые слезы, и она даже не могла их вытереть, потому что руки были заняты коробкой.
Подойдя к краю тротуара, она попыталась махнуть рукой проезжающим машинам, удерживая другой злополучную коробку.
Разумеется, ничего хорошего из этого не получилось — коробка упала, и ее содержимое рассыпалось по тротуару.
Это переполнило чашу Вериного терпения. Слезы хлынули из глаз просто ручьем, как будто где-то там, внутри Веры, прорвало вентиль. Она опустилась на колени и стала собирать разлетевшиеся бумаги, газетные вырезки, фотографии, из последних сил сдерживаясь, чтобы не рыдать в голос.
Вдруг рядом с ней остановилась машина. Из нее выбрался мужчина, подошел к Вере и проговорил:
— Что случилось? Подождите, я вам помогу…
— Проезжайте! — проговорила Вера сквозь слезы и отмахнулась от незваного доброжелателя. — Проезжайте, говорю!
— Вы же, кажется, хотели остановить машину… Да что с вами такое? — Мужчина опустился рядом с Верой на колени, взял ее за подбородок. — Что стряслось?
— Не ваше дело! — огрызнулась Вера. — Да кто вы такой?
— Вы меня не узнаете?
Только теперь она разглядела его. Это был тот мужчина, с которым они познакомились на Надиных похоронах. Как же его зовут… ах да, Матвей, Матвей Громов!
Матвей ехал по своим делам, как вдруг увидел на углу молодую женщину с коробкой. Коробка закрывала ее лицо, но в фигуре женщины, в ее осанке было что-то неуловимо знакомое. На какое-то мгновение у него промелькнула дикая мысль — Матвею показалось, что это Надя, чудесным образом воскресшая…
Он тут же отбросил эту мысль и пригляделся к женщине.
Она попыталась махнуть рукой, чтобы остановить машину, не удержала свою коробку и уронила ее на тротуар.
И только тут Матвей узнал ее.
Широкие скулы, осыпанные мелкими веснушками, были мокры от слез, глаза необычного разреза покраснели…
Это была Вера, Надина двоюродная сестра, и она плакала.
Матвей остановил машину, выскочил из нее и бросился к Вере.
Она ползала на коленях, собирая разлетевшиеся бумаги, и ее узкие плечи тряслись от рыданий.
— Что с вами случилось? — проговорил Матвей, помогая ей собрать бумаги в коробку.
Вера отмахивалась, отталкивала его, продолжая плакать, как ребенок, отпихивающий взрослых, пытающихся его утешить.
«Ну что такое, — недовольно думал Матвей, — ну до чего несуразная девка. Все у нее не слава богу. То напивается в одиночку, то рыдает при всем честном народе! Рева-корова! Все, надоело!»
Он быстро подхватил все бумаги с тротуара, взял Веру за плечи и силой втащил в свою машину.
Сжав ее хрупкие, податливые плечи, Матвей почувствовал вдруг странное чувство к этой, видимо, очень несчастной девице. Когда он смотрел на нее издали, то думал о ней не слишком хорошо, а когда оказался близко, душа его сказала совсем другое.
— Что вы делаете? Что вы себе позволяете? — бормотала она, вяло отбиваясь. — Вы меня что — похищаете?
«Нужна ты мне!» — по инерции подумал Матвей, но тут же спохватился, что снова хамит ей, как в прошлый раз.
— Ага, и выкуп за вас потребую, — проговорил он, пытаясь насмешкой расшевелить ее. — Ладно, вы же куда-то собирались ехать? Говорите — куда?
Вера молчала, и Матвей прикрикнул на нее:
— Да говорите же скорее, вон, видите, мы задерживаем движение!
Действительно, сзади ему уже сигналили другие водители.
Вынужденная резкость отрезвила Веру. Она огляделась по сторонам, как будто пробудившись от тяжелого сна, и проговорила:
— Поедем домой… ну, туда, в Надину квартиру. Вы же там были.
— Слушаю и повинуюсь, — проговорил он дурашливо, все еще не теряя надежды расшевелить девушку. — А вы пока можете привести себя в порядок… — и он, левой рукой выворачивая руль, правой достал из бардачка стопку бумажных салфеток.
Вера взглянула на себя в зеркало заднего вида и ахнула.
Она принялась салфетками вытирать слезы и размазанную по щекам тушь.
Матвей вздохнул облегченно: если женщина занялась своим лицом, значит, не все так плохо и скоро она придет в себя.
Выждав на всякий случай еще несколько минут, он скосил на нее глаза в зеркале и спросил:
— Так все же, что с вами стряслось?
— Да, ерунда… — она небрежно отмахнулась. — Знаете, иногда обычное хамство способно совершенно выбить из колеи… Кроме того, я вспомнила, как умирала моя мама, и не выдержала…
Она невольно покосилась на картонную коробку, которую Матвей поставил на заднее сиденье.
— Это все, что осталось от моей прежней жизни… — Вера вздохнула, но этот вздох был уже почти спокойным. Так ребенок вздыхает со всхлипом, после безутешных рыданий успокоившись в материнских объятиях.
Матвей решил пока больше ни о чем ее не расспрашивать. Захочет — сама расскажет. А Вера думала, что она неверно выразилась. Та жизнь, чьи бумажные обрывки лежали сейчас в старой картонной коробке, была не прошлой, а позапрошлой. А вот потом настала прошлая — там, во Франции, с мужем. Теперь и ее нет. Настоящая ее жизнь Веру не радует. И что будет дальше?
Ладно, что бы там ни было, как могла твердо решила Вера, она сама выпутается из всех неприятностей. Надеяться можно только на себя.
Скоро они подъехали к Вериному дому.
— Можете меня не провожать, — сказала Вера самым светским тоном. — Спасибо, что подвезли.
Она взяла себя в руки и успокоилась. Теперь в ней ничего не осталось от той жалкой, измученной женщины, которая, горько рыдая, ползала по тротуару, собирая осколки своей разбитой жизни.
— Не говорите глупостей! Вы что — опять хотите все рассыпать? — Матвей подхватил коробку левой рукой, прижал ее к груди и последовал за Верой.
