Они поднялись по лестнице, вошли в квартиру, Матвей поставил коробку на пол и недоуменно уставился на нее.
На улице он сложил в нее все бумаги в полном беспорядке, как бог на душу положит, и сверху оказалась очень тщательно выполненная копия старинной гравюры.
На этой гравюре в мельчайших подробностях была изображена весьма необычная шкатулка — бронзовая, богато инкрустированная слоновой костью и бирюзой, насколько можно было понять по черно-белому изображению. Крышку шкатулки покрывали странные узоры — резные спирали, словно затягивающие взгляд в таинственную глубину.
Но не эти узоры заставили Матвея остановиться в изумлении.
Его взгляд был прикован к ножкам шкатулки.
Они представляли собой четыре изящные бронзовые лапки — не то звериные, не то птичьи, с длинными, причудливо изогнутыми острыми когтями.
— Что с вами? — проговорила Вера насмешливо. — Вы как будто привидение увидели! Уверяю вас, в современных квартирах привидения не водятся!
— Эта гравюра… — отозвался Матвей, невольно понизив голос. — Откуда она у вас? Что за шкатулка на ней изображена?
Он поднял гравюру, поднес ее к свету, чтобы лучше разглядеть.
— Понятия не имею, — Вера пожала плечами, взглянула на рисунок, потом на Матвея. — А почему это вас так заинтересовало?
В ее голосе прозвучало недоверие, и Матвей понял, что она подумала — он попросту ищет повод, чтобы не уходить сразу, чтобы задержаться в ее квартире. Да что она о себе возомнила!
Он полез в карман и почти сразу нащупал там бронзовую лапку, которую отдал ему Вася Уточкин. Достав эту лапку, Матвей протянул ее на ладони, показал Вере:
— Вот почему!
Она недоуменно взглянула на бронзовую завитушку, перевела взгляд на гравюру. В первый момент на ее лице ничего не отразилось, но наконец брови удивленно поползли вверх.
— Ну, теперь вы видите! — воскликнул Матвей. — Вы видите, что это — ножка от той шкатулки!
— Ну, или очень похожая… — согласилась Вера неуверенно.
— Да не похожая, а именно та самая! Видите, какая необычная форма?
— Ну, допустим… — протянула женщина. — А откуда у вас эта лапка?
Тут же она спохватилась, что держит Матвея в прихожей, как только что держали ее тетки, и устыдилась:
— Пойдемте в комнату, что мы тут стоим… ну, или на кухню… — поправилась она, вспомнив, что все еще не разобрала вещи и в комнату постороннего человека лучше не впускать.
Они прошли на кухню. Матвей сел на уже знакомое место и положил на стол копию гравюры, а рядом с ней — бронзовую лапку.
— Ну, теперь вы видите — это точно она! — повторил он настойчиво. — Так откуда у вас картинка?
— Нет, сначала вы скажите — откуда лапка? — перебила его Вера, которая тем временем накрывала стол к чаю. — И почему вы так разволновались?
— Еще бы не взволноваться! — Он набрал воздуха и выпалил: — Эта лапка была в том ящике, из-за которого убили Надю… и всех остальных!
— Что?! — Вера побледнела, выронила чашку, которая разлетелась на множество черепков. — Что вы сказали?!
— Именно то, что вы услышали, — повторил Матвей. — Ребята подняли со дна озера три металлических ящика. Два из них убийца бросил в болоте, хотя в них находилась дорогая церковная утварь. Третий ящик он закопал неподалеку, достав из него содержимое. Так вот в том самом ящике и находилась эта лапка… Так что вы понимаете, насколько важно узнать, что это за шкатулка!
Вера молчала, словно не решаясь ответить, и он добавил:
— В том ящике наверняка хранилась эта самая шкатулка. Значит, из-за нее их всех и убили…
Наконец Вера заговорила:
— Это бумаги моего мужа. Мы уезжали очень поспешно, и так получилось, что кое-какие его бумаги остались у меня… Он ведь занимается историей наполеоновских войн… но какое отношение к Наполеону имеет шкатулка, я понятия не имею! Впрочем… смотрите, на обратной стороне листка есть какие-то записи!
Действительно, перевернув листок с гравюрой, Матвей увидел, что с обратной стороны он покрыт мелким убористым текстом.
Он придвинул лист ближе к свету и начал читать.
Известно, что, когда в октябре 1812 года французская армия покидала сгоревшую Москву, французы вывезли с собой огромное количество трофеев. Каждый солдат нес в своем походном ранце хоть какие-то ценности, награбленные или выменянные в покоренном и разоренном городе. Само собой разумеется, что офицеры везли гораздо больше добра, чем рядовые, а за генералами и маршалами следовали целые повозки или кареты, нагруженные трофейными ценностями.
Сам император подавал пример армии: он вез в своем обозе сотни пудов сокровищ — старинные иконы в драгоценных окладах, бесценную церковную утварь, вывезенные из Кремля старинные доспехи и царские облачения, золоченый крест с колокольни Ивана Великого и множество других ценнейших предметов из Кремлевского дворца и царских сокровищниц.
Список ценностей, вывезенных Наполеоном, конечно, далеко не полный, составлен сразу после войны по свидетельствам очевидцев, а также по воспоминаниям офицеров свиты Наполеона, в особенности по подробным и достоверным мемуарам адъютанта императора графа де Сегюра.
Среди перечисленных в списке ценностей особый интерес вызывает неоднократно упоминаемая источниками «шкатулка царя Соломона».
По свидетельствам современников, эта шкатулка была поднесена Екатерине Великой знаменитым мистиком и шарлатаном Джузеппе Бальзамо, известным под вымышленным именем графа Алессандро Калиостро. Калиостро утверждал, что шкатулке несколько тысяч лет и что некогда она принадлежала известному из Библии царю Соломону. Якобы царь хранил в этой шкатулке свое знаменитое кольцо, дававшее ему знание языка птиц и зверей.
Сделав императрице такой необычный подарок, граф Калиостро рассчитывал приобрести ее благосклонность, однако трезвомыслящая Екатерина отнеслась к шарлатану с недоверием и неодобрением.
Разумеется, эта версия происхождения шкатулки недостоверна, однако ряд серьезных ученых, которым доводилось видеть шкатулку до наполеоновского нашествия, утверждали, что это — редчайший, единственный в своем роде артефакт, и шкатулка не похожа ни на одну из изготовленных известными мастерами Европы или Азии.
В результате длительных поисков автору данной статьи удалось найти в хранилище Санкт-Петербургской Публичной библиотеки редкую гравюру, выполненную известным немецким мастером Штернбергом в конце восемнадцатого века, на которой изображена так называемая шкатулка Соломона.
На гравюре действительно изображена крайне необычная бронзовая шкатулка, отделка которой напоминает скорее о Древнем Востоке, чем о средневековой Европе или об искусстве периода Ренессанса.
Судьба шкатулки после ухода французской армии из Москвы неизвестна.
