— Извините… — обратилась к ней Вера. — Вы не скажете, где…
— Что вам нужно? — возмущенно повернулась к ней дама. — Вы видите — мы заняты!
— Но здесь должен быть Карл Фридрихович… — робко сообщила Вера. — Он меня ждет!
Дама молча показала ей на ряд стеллажей, уходящий в глубину помещения, и снова повернулась к своему неказистому собеседнику:
— Пусть так и запомнят — если они не починят туалет на третьем этаже, мы дойдем до Ореста Махмудовича, и тогда им всем придется пожалеть, горько пожалеть!
— Горько пожалеть! — поддержал ее верный соратник.
Вера шла по узкому проходу между стеллажами, оглядываясь по сторонам. Кроме нее, здесь не было ни души.
— Карл Фридрихович! — позвала она вполголоса.
Обстановка библиотеки действовала на нее угнетающе, здесь не хотелось громко разговаривать и открыто проявлять свои чувства.
На ее призыв никто не ответил, но за ближайшим стеллажом послышался какой-то негромкий звук — то ли кашель, то ли скрип рассохшейся половицы.
— Карл Фридрихович, вы здесь? — повторила Вера и свернула в боковой проход.
И застыла на месте как громом пораженная.
Профессор Рихтер действительно находился здесь, но он не стоял перед стеллажом с книгой в руке, как пристало посетителю научной библиотеки, а лежал на полу в нелепой и некрасивой позе, неловко повернув голову и подогнув левую ногу.
— Что с вами, профессор? — воскликнула Вера, сбросив оцепенение и наклонившись над ним. — Вам плохо? Сердце?
Губы профессора зашевелились, он что-то шептал.
Вера пригнулась еще ниже, чтобы разобрать этот шепот.
— Она… — едва слышно выдохнул Карл Фридрихович. — Это она… та корреспондентка…
— Корреспондентка? — переспросила Вера удивленно. — Что — корреспондентка? Какая корреспондентка?
Однако вместо ответа на губах профессора выступила кровавая пена.
Вера испуганно отстранилась и только тут увидела, что из груди Карла Фридриховича с левой стороны торчит деревянная рукоятка. А на его рубашке расплывается большое темное пятно.
«Кровь! — стукнуло в ее голове. — Его… его ранили! Или даже убили!»
Действительно, глаза профессора потухли и неподвижно уставились на что-то, видимое только ему одному.
Вера вскочила, выглянула в проход между стеллажами и истошно закричала:
— Врача! Скорее врача! «Скорую»!
— Что вы кричите?! — недовольно отозвалась библиотекарша. — Это научная библиотека, здесь нельзя повышать голос…
— Вы что — не поняли?! — перебила ее Вера. — Немедленно вызывайте «Скорую»! Карла Фридриховича убили!
— Что вы несете? — возмущенно проговорила величественная особа, однако все же выбралась из-за своей конторки и поплыла по проходу, чтобы лично взглянуть на причину беспорядка.
Лысоватый мужчина семенил за ней, как шакал Табаки за тигром Шерханом.
Вера пыталась успокоиться, взять себя в руки, но ей это плохо удавалось.
Внезапно перед ее глазами возникла молодая женщина, которую она встретила в коридоре перед библиотекой. Опущенные в пол глаза, грация опасного хищника…
— Что у вас тут? — брезгливо проговорила библиотекарша, подойдя к Вере. Тут она опустила взгляд и увидела Карла Фридриховича.
Из ее мощной глотки исторгся такой дикий вопль, что от него вполне могли обрушиться крепостные стены средней величины города. Верины барабанные перепонки с трудом выдержали такой удар, на какое-то время она все же оглохла.
А библиотекарша, затихнув, уставилась с ужасом на Веру, попятилась и проговорила с ужасом:
— За что вы его?
— Не болтайте глупостей! — оборвала ее Вера. — Когда я подошла, он уже лежал на полу с этой штукой в груди… лучше вызовите «Скорую»! Впрочем… — Вера взглянула на профессора и вздохнула. — Кажется, «Скорая» уже не нужна. Но вот милиция…
— Максим Максимович, — библиотекарша повернулась к своему верному спутнику, который испуганно жался за ее спиной и шмыгал носом, — Максим Максимович, действительно, позвоните в милицию… и еще обязательно Оресту Махмудовичу! И еще «Скорую» обязательно! — Дама возмущенно оглянулась на Веру. — Как это, милочка, вы можете решать, умер он или нет, вы же не врач!
— Пожалуй, вы правы, — Вера перевела дыхание.
Голова у нее слегка кружилась, но она старалась не обращать на это внимания. Сейчас важнее было другое, совсем другое. Что сказал ей профессор перед смертью?..
— Скажите, а та женщина, которая только что приходила к Карлу Фридриховичу, кто она?
— Женщина? — Дама уставилась на Веру с испугом и неодобрением. — К нему никто не приходил… кроме вас!
— Но как же… только что из библиотеки вышла женщина в куртке с капюшоном…
Библиотекарша переглянулась со своим спутником.
— Максим Максимович, вы кого-нибудь видели?
— Конечно, — ответил тот с готовностью.
— Кого же? — В голосе дамы прозвучало осуждение, как будто ее обманули в лучших чувствах.
— Вот ее, — и унылый Максим Максимович показал на Веру.
— По-вашему, я пырнула его ножом, а потом заорала, чтобы специально привлечь к себе внимание? — рассердилась Вера. — И зачем мне это нужно? Записаться заранее на прием, показать паспорт охраннику, чтобы убить профессора? Постойте!
Вера развернулась на пятках и бросилась к выходу из библиотеки.
— Куда вы? — Представительная дама с неожиданной прытью рванулась за ней и схватила за рукав. — Вам не уйти от ответственности!
— Орест Махмудович на совещании, — отрапортовал ее верный соратник, оторвавшись от телефона. — В милиции сказали — если покойник, то спешить некуда, приедут когда смогут, а «Скорая» сейчас будет…
Вера вырвала свою руку, пробежала по коридору и скатилась вниз едва ли не по перилам. У нее была сильнейшая надежда на строгого дядьку-охранника. Он не то что эти двое, у них всю библиотеку вынесут, полк солдат пройдет — они все про свои туалеты рассуждать будут. У этого же дядьки внизу полный порядок, муха без документов не пролетит, муравей не проползет, кузнечик не проскачет!
— Кто приходил сегодня к профессору Рихтеру? — гаркнула Вера над дядькой, который спокойно разгадывал кроссворд. От неожиданности он вписал в название города Ровно вместо «Р» букву «Г».
— Ты и приходила, — оторопело ответил дядька, — чего случилось-то?
— А еще кто? — наступала Вера.
— Корреспондентка одна, — толстый палец двигался по строчкам, — Зипунова Ольга Игоревна, газета «Тайные знания».
Вере захотелось чмокнуть дядьку в просматривающуюся сверху лысину.
