— Мимо тебя за это время никто не проезжал?
— Да кому здесь проезжать! — Тракторист добавил выразительную концовку, без которой не умел построить предложение.
— Значит, говоришь, никто? — Уточкин переглянулся с Матвеем. — Однако плохо…
— Так что, мужики, поможете? — Мишка с надеждой взглянул на участкового, потом на Матвея.
— Извини, Михаил! — Участковый нахмурился, сдвинул фуражку на лоб. — Мы бы всей душой, да дело у нас. Преступника ловим.
— Преступника? — с интересом переспросил тракторист. — О как! Не иначе, у бабки Матрены курей опять своровали? Серьезное дело! Наверняка профессионал работает! Может, даже эта… как ее… организованная преступная группировка!
— Ты, это, не очень! — обидчиво возразил Уточкин, опустил стекло и развернул машину под насмешливым взглядом тракториста.
Несколько минут они ехали в обратном направлении, затем Василий остановил своего «козлика», выбрался на дорогу и задумчиво уставился на обочину.
— Ну, что ты тут нашел? — спросил, присоединившись к нему, Матвей.
— Именно что не нашел, — ответил участковый, наклонившись и вглядываясь в траву. — По всему, он должен был здесь на дорогу выехать, а тут, я смотрю, уж неделю никто не ездил, даже трава не примятая. Значит, либо он где-то раньше свернул, либо все еще в лесу ошивается… либо… — участковый помрачнел и вернулся к своей машине.
— Что — либо? — осведомился Матвей, так и не дождавшись окончания фразы.
Уточкин не ответил, выжал сцепление и съехал с дороги на едва приметную тропу.
Снова они ехали через лес, снова машины подпрыгивали на ухабах. Матвей держался позади «козлика» участкового, внимательно поглядывая по сторонам.
Вскоре лес расступился, впереди, посреди большой поляны, показался уединенный хутор. Сбоку от низкого приземистого дома виднелись ровные коробки ульев. Василий ехал теперь совсем медленно, Матвей подрулил к нему, опустил стекло.
— Это что за хутор?
— Это дядя Петя здесь живет, пасечник, — ответил Уточкин вполголоса. — Что-то мне не нравится… больно тихо здесь. Не пришил ли старика твой Константин…
— Во-первых, он не мой… — начал Матвей, но участковый прижал палец к губам.
Из-за дома показался худой сутулый старик в длинной телогрейке. Услышав шум моторов, он повернулся и удивленно уставился на подъезжающие машины.
— Это кто же пожаловал? — спросил старик, пожевав губами.
Уточкин перевел дыхание, высунулся из машины:
— Привет, дядя Петя! Гляжу, ты жив-здоров?
— А что мне сделается? — Старик пожал плечами. — Пчелки мои, от них польза одна, так что я до ста лет жить собираюсь. А ты никак Васька Уточкин?
— Он самый! — Участковый выбрался из машины, подошел к пасечнику, вытер вспотевший лоб платком.
— Я тебя еще вот таким помню, — старик показал ладонью метр от земли, — шкодный парнишка был, так и норовил каверзу какую учинить. То за ягодами в огород лазил, то на свинью шапку старую надел. А теперь, говорят, милицанером стал?
— Стал, точно, — подтвердил Василий, смущенно покосившись на Матвея. — А что, дядя Петя, не проезжал сегодня никто мимо тебя?
— Кому здесь ездить? — Старик подслеповато уставился на Уточкина и только что не повертел пальцем у виска. — Здесь не то что сегодня, здесь уж месяц никто не проезжал… вот у Гнилого болота кто-то шумел… — и пасечник махнул рукой в сторону темного елового леса.
— Никто, значит, не проезжал… — машинально повторил за ним участковый и вдруг вскинул голову. — Что ты сказал? Кто шумел у Гнилого болота?
— А я почем знаю? — Старик почесал затылок. — Это ты у нас милицанер, должон знать всех и каждого! А у меня своих делов хватает — с пчелками возни много, и вообще по хозяйству… — и пасечник отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
— Дядя Петя, — взмолился Василий. — Скажи толком — что ты слышал у Гнилого болота? Дело нешуточное, серьезного преступника ловим!
— Ишь ты! — Пасечник уважительно присвистнул. — Настоящий милицанер! Ну, что я тебе могу сказать? Мотор шумел, вроде как твой сейчас. А потом тихо стало.
— Уехал, что ли?
— Да куда ж там уехать? Говорю тебе — сперва шумел, а потом затих.
— Поехали к Гнилому болоту! — Уточкин повернулся к Матвею, шагнул к своей машине.
— Так туда разве есть дорога? — недоверчиво осведомился Матвей.
— Туда-то есть, да оттуда нету! — непонятно ответил участковый и поехал в лес.
Через несколько минут тропа, по которой они ехали, вышла на унылую пустошь, кое-где поросшую чахлыми березками. Тут и там среди берез виднелись пятна неестественно зеленой травы, болезненной и обманчивой, как чахоточный румянец больного.
— Вот оно, Гнилое болото! — проговорил Василий, почему-то понизив голос.
— Гляди! — крикнул вдруг Матвей, показывая направо.
Там темнела большая промоина, и из нее торчали задние колеса и багажник джипа.
— Никак в болото угодил твой Константин! — мрачно произнес участковый. — Концы, как говорится, в воду…
— Да подожди! — Матвей выпрыгнул из своей машины, обошел ее, достал из багажника трос, закрепил его позади своего джипа, потом подошел к полузатонувшей машине аквалангистов и морским узлом привязал к ней второй конец троса.
— Что, никак думаешь вытащить? — с сомнением проговорил участковый. — Тут не твоя навороченная тачка нужна, тут трактор нужен, и то не абы какой!..
— Попробую! — ответил Матвей, садясь за руль.
— Сомневаюсь я маленько! Тут тебе не Африка! — Участковый недоверчиво взглянул на джип Матвея, затем — на торчащую из болота машину.
— А ты не сомневайся, ты в сторонку отойди! — ответил Матвей и включил передачу.
Машина взревела, из-под колес полетели комья земли.
Уточкин стоял в стороне, с недоверчивым любопытством наблюдая за происходящим.
Матвей напрягся, как будто не машина, а сам он тащил из болота затонувший джип. Жилы на его шее вздулись, лицо побагровело, по лбу стекали капли пота.
— Сомневаюсь я… — повторил участковый, и в это мгновение мотор заревел особенно надсадно, и затонувший джип сдвинулся с места. Совсем немного, но все же сдвинулся.
— А ты… а ты не сомневайся! — прохрипел Матвей и передернул рычаг передачи. — Не было… не было такого дела, с которым бы Матвей Громов не справился!
И словно в ответ на его слова, полузатонувшая машина дернулась и поползла на тропу. Болото жадно чавкнуло, как будто не хотело расставаться со своей добычей, и темная вода снова сомкнулась.
Машина аквалангистов стояла на ровном месте, и с нее стекали вода и густая болотная грязь.
