— Но ведь все почувствуют, что лишились дара? Или нет?
— Она не подавляет силу, как это делает металл, так что почувствовать ее невозможно. Если не заявить об этом во всеуслышание.
— А если кто-то попытается использовать дар?
— Ничего не произойдет. Когда мы используем силу, происходит энергетический всплеск, Сеть его поглощает. Террористы рассчитывают на способности и алхимические изобретения, так что мы встретим их достойно.
— Взломать ее не получится?
— В прошлом году, во время операции по захвату Мертвого Города, я открывал порталы в коридор сквозь защиту, но я был снаружи. К тому же, у защиты древних немного другой механизм. Да и о сети узнают, только если решат устроить что-то в отеле, то есть оказавшись внутри. Там, где любой дар бессилен.
Ульяна судорожно вздохнула, и он сначала подумал, что слишком сильно надавил на пятку.
— Но ты в этом сомневаешься.
Сэм приподнял брови.
— В теории все замечательно, но они тоже не вчера родились. Мне претит мысль так или иначе подвергать людей опасности.
— Почему ты не попросишь отменить праздник?
— Потому что это проявление слабости. Именно этого от нас ждут.
Она потянулась к нему, коснулась ладонями лица, коротко и нежно поцеловала в губы.
— Поступай, как считаешь правильным, и все будет хорошо.
Удивительно, но на душе стало легче. Может, все дело было в том, как она это произнесла.
Ульяна неосознанно потерла глаза: фокус с Лемманом и создание портала ее утомили.
— Как ты?
— Дико устала и хочу спать, но это пройдет, если выпить пару чашек кофе. Могу я чем-нибудь помочь?
Сэм улыбнулся, вспоминая, как она спросила о том же на кухне в Санкт-Петербурге. Если бы он знал, что все так получится, не стал бы мешкать.
— Береги себя, — он закончил массаж и укутал ее ноги одеялом. — А теперь спи и восстанавливай силы.
— Мне еще нужно забрать вещи, — Ульяна свернулась клубочком, потерлась щекой о подушку и сонно смотрела на него.
— Я их привезу.
Неожиданно она подскочила, в расширенных глазах плескалась тревога.
— Меня выгонят из Центра! Я не только запечатала Марка в стену, я еще и от Клотильды сбежала!
— Не выгонят, — он улыбнулся. — Но наказание тебе обеспечено.
— Какое?
— Я пока не решил.
— Ты?!
— Неужели ты думала, что я доверю это нашей суровой директрисе?
— Только в лицо ее так не называй. А то тебя тоже накажут.
— Не сомневаюсь.
Кстати о Клотильде. Он мысленно сделал себе пометку перезвонить ей и сказать, что с Ульяной все в порядке. Ее частенько называли бесчувственной, но мало кто знал, как она переживает за каждого студента. В день, когда Эванс сунулся к Миле с непродуманной импровизацией, чуть было не стоившей ему жизни, Клотильда вела себя как всегда — жестко, холодно и отстраненно. Вот только Сэм отлично помнил, чего это для нее стоило. Между выдержкой и равнодушием знак равенства не поставишь. Иногда в душе творится кромешный ад, но ты вынужден держать лицо.
— Не верю, что ты станешь меня наказывать! — Ульяна приподнялась на локтях, недоверчиво глядя на него.
— А зря.
— Сэм!
— Ульяна, — он постарался вложить в голос всю суровость, на которую был способен рядом с ней, хотя с трудом сдерживал улыбку. — Ты же не думаешь, что я стану заранее раскрывать детали твоего наказания? (200cf)
Попытки продолжить расспросы он пресек коротким:
— Спи!
А потом сжал ее руку, переплетая пальцы, и она сдалась: повозилась, устраиваясь удобнее, закрыла глаза. Тепло ладони, запах духов, неуловимое ощущение близости. Невозможно даже представить, что он сам хотел отказаться от этого чуда. Невозможно, да и не стоит. Она рядом. Это главное.
Глава 21
Точка отсчета 21. Дариан
Мальта, Республика Мальта — княжество Монако. Декабрь 2015 г.
Так Ульяна не спала уже давно: без снов, когда проваливаешься в темноту и открываешь глаза на следующее утро. Солнечное яркое утро, на небе ни облачка. Из распахнутого окна доносился шум моря, занавески едва заметно колыхались. Половина кровати, на которой спал Сэм, еще хранила его тепло, в углу комнаты стояли ее чемоданы и спортивная сумка. Ульяна подтянула к себе его подушку, зарылась в нее лицом, а потом быстро поднялась, наскоро умылась и спустилась вниз.
В гостиной и на кухне было тихо, поэтому она направилась сразу в кабинет. Остановилась в дверях: Сэм сидел за столом, уткнувшись в ноутбук. Брови нахмурены, взгляд серьезный и жесткий.
— Доброе утро. Подождешь пять минут? Я закончу, и мы сможем позавтракать.
— Доброе утро! Пять минут я переживу.
Ульяна шагнула к нему, обняла и поцеловала в макушку. Порыв, который не удалось сдержать, принес свои плоды — лицо Сэма озарила улыбка, лоб тут же разгладился. Непонятно, почему люди придают такое значение словам: «Я тебя люблю». Достаточно ведь просто чувствовать — нежность: мягкую, сводящую с ума и желание сделать все, чтобы никогда больше не видеть его хмурым, настороженным и отчужденным.
Ульяна улыбнулась своим мыслям, легко поцеловала его в губы и поспешно шмыгнула на кухню. От легкого беззаботного счастья все валилось из рук: запихнуть апельсины в соковыжималку и обнаружить, что забыла ее включить. Включить — сделать сок, достать продукты, натереть картофель. Уронить лопаточку на пол и случайно пнуть ее ногой глубоко под холодильник, долго искать замену, найти. Выкинуть подгоревшую порцию оладий в мусорное ведро, потому что забыла убавить огонь. Разлить сироп. Вытереть сироп и достать тарелки. Борьба шла с переменным успехом, поэтому как пролетели «пять минут» она не заметила.
Едва уловимое движение за спиной — и вот уже кольцо сильных рук сомкнулось на талии. Как он умудряется так бесшумно подкрадываться?! Кошки у него в роду были, что ли?
— Я тут кое-что приготовила, — Ульяна кивнула на стол, — яичница с беконом, колбаски, картофельные оладьи и тосты с джемом. Все как ты любишь.
Она все еще не могла привыкнуть к тому, как сочетается в шотландском завтраке бекон с кровяными колбасками, а картофельные оладьи — с яйцами: все такое сытное, поэтому выбирала для себя что полегче — овсяную запеканку с вишневым соусом, и периодически таскала у Сэма бекон. Когда он отворачивался. И делал вид, что не замечает.
— Спасибо, — он отодвинул пустую тарелку и внимательно взглянул на нее. Пожалуй, чересчур внимательно.
— Что? — она ковырялась вилкой в оставшейся запеканке без особого энтузиазма: добавка с его тарелки пошла хорошо.
