Ее трясло, но чем дальше она отступала от Стаса, тем легче становилось. Правда, весьма относительно: металл никуда не делся. Оковы перекочевали на него, и с таким грузом ему не светило отправиться в прошлое даже на несколько минут.
— Сука! Дрянь неблагодарная! Что ты задумала?!
Он бросился к ней, но запутался в кандалах, чуть не полетел на палубу, но успел схватить развивающийся на ветру подол. Ткань жалобно треснула, надорвалась, Ульяна отшатнулась, и в руках у Стаса остался клок платья. Ну да ничего, хуже уже не будет. Ни платью, ни Стасу.
Он снова шагнул к ней, но прутья, сплавленные из поручней, оплели его руки и грудь, отбросили назад, впечатывая в борт и не позволяя пошевелиться. Знобило — то ли от близости проклятого металла, то ли от ночного холода, шатало. Ульяна глубоко вздохнула, потерла заледеневшие руки в тщетной попытке согреться. Не обращая внимания на сыплющего ругательствами Стаса, вцепилась в поручни. Она и так потеряла слишком много времени — мерцание над побережьем тускнело на глазах.
Портал на смешное расстояние сейчас показался самым сложным в жизни. Когда сияние разорвало пространство, она поднялась и шагнула вперед. И оказалась в саду отеля, совсем рядом с убийственной Сетью. Здесь ее мощь ощущалась всей кожей, переливы и всполохи искр жизненной силы пространства и находящихся внутри людей становились реже.
Только что здание обманчиво светилось огнями, мерцали гирлянды и вдруг свет погас. Из запечатанного отеля не доносилось ни звука — Сеть поглощала все. В какой-то момент показалось, что она ничего не сможет сделать, но неожиданно, в противовес мертвой тишине запела ночная птица. Плеск фонтана рядом с большущими античными вазами и шум моря отрезвили, заставили сосредоточиться. Ульяна не стала подходить ближе, концентрируясь на растянутом куполе. Понятно, почему заклинание называли сетью. Контуры были спаяны в сияющие силовые узлы, первая попытка к ним прикоснуться оставила жуткое, мерзкое ощущение — будто дотрагиваешься до огромной липкой паутины.
Нужно найти слабую точку, а слабая точка — та, где сконцентрированы энергии запертых людей. Ульяна быстро прощупывала поверхность купола, пока не почувствовала этот всплеск, потянулась к контурам, надрывая. По начинавшему расходиться пространству пробежала легкая рябь, как под порывом ветра по озеру. Боль разорвалась в груди подобно снаряду, Ульяна упала на колени, закашлялась. Крохотный портал сомкнулся, будто его и не было: Сеть противилась вторжению, защита стояла надежная.
Предательская дрожь мешала собраться, и она сжала зубы. Если начать с небольшого надрыва, а потом попытаться просто его увеличить, возможно, один из узлов не выдержит. Портал поглощения! Воронка! Ведь если в чем-то можно пробить брешь, значит, и разрушить это тоже можно. Ульяна перевела дыхание и снова потянулась к мерцающим всполохам. Ударила — на этот раз сильнее, увидела, как расходятся края, и тут же потянула на себя. Кромка пространства странным образом исказилась, контуры изогнулись дугой. Получается или нет? Сдаваться нельзя.
Ульяна потянула сильнее, паутина надорвалась, контуры уходили в портал, прямо к ней, а потом раздался резкий хлопок. Яркий свет ослепил, словно над отелем разорвались тысячи солнц, заполненных бирюзовой полупрозрачной плазмой, а потом воцарилась тишина, как если бы в мире разом стихли все звуки. Ни плеска воды. Ни шума фонтана. Ни пения птицы, ни даже собственного дыхания. Звезды и земля перемешались, или ей просто показалось, что она падает в небо? Вывернутые клочья травы под руками были влажными.
Она услышала чьи-то крики, и поняла: у нее получилось. А потом пришла темнота.
Глава 25
Точка отсчета 25. Спасение
Всплеск энергии и легкое дуновение прохлады были подобны глотку воздуха, а потом Сеть сомкнулась снова. Ненадолго, но этого хватило, чтобы по залу пронеслась волна перешептываний. Утратившие надежду люди медленно поднимались, отовсюду доносились вопросы, ответов на которые он не знал. Но когда спустя несколько минут поверхность дрогнула снова, Сэм увидел, как вздыбились контуры, стягиваясь в пучок, словно их затягивало в пространственный разрыв, в лицо ударил порыв ветра. Энергетические линии рвались, будто гнилые нити — одна за другой, дар ожил, и он с силой ударил по ним. Снова и снова, на пределе сил, в точки сплетения. Резкий звук, как если бы лопнул гигантский бумажный пакет, оглушил, а затем ослепительное сияние болью полыхнуло в глазах. Сэм зажмурился, пошатнулся, а спустя миг зал взорвался криками радости. Светильники замигали и включились, все бросались друг другу в объятия, позабыв об этикете и должностях. Только изможденные лица людей напоминали о том, что они едва не погибли.
Сэм перехватил взгляд Клотильды, которая уже отдавала распоряжения через ожившую гарнитуру, и стал проталкиваться через толпу, к дверям, ведущим в сад — воронка, надорвавшая Сеть, появилась именно над ним. Споткнулся об изуродованную лестницу, но удержался на ногах. Сзади раздался чей-то потрясенный вздох: прекрасный ухоженный парк словно смяла рука великана. Деревья, живые изгороди, каменные дорожки, фонарные столбы и фонтан расплылись как воск и спаялись в одно. Искаженное пространство, изуродованные контуры: кто бы это ни сделал, он использовал силы окружающего мира. Такое мог сделать только архитектор. Только очень сильный архитектор.
Сэм спрыгнул на землю и бросился сквозь изувеченный сад — туда, где угасала остаточная энергия спасительного портала. Неподалеку от смотровой площадки, от которой сейчас остались одни развалины, в темноте вывернутой пластами земли белела тонкая женская фигура. На краткий миг показалось, что он сошел с ума или вот-вот сойдет: Ульяна лежала на земле, в разорванном праздничном платье, русые пряди превратились в серебристое полотно, обезвоженная кожа сморщилась, побелела, стала почти прозрачной, обнажая сосудистую сеточку. Сэм осторожно прикоснулся к ней, почувствовал едва уловимое тепло и поспешно подхватил Ульяну на руки. Еще не поздно!
Под ногами хрустела то ли каменная крошка, то ли стебли выдернутых цветов или ветки, он поскальзывался на клочьях травы. В переполненном зале взглядом отыскал Сильвена и бросился к нему, оттеснил невысокую бледную женщину и опустил Ульяну на диван, задыхаясь то ли от быстрого бега, то ли от переполнявшего его страха, ледяными змеями расползавшегося в груди. Лекарь положил руки ей на голову, Сэм не сводил взгляда с ладоней целителя, но тот почти сразу отодвинулся.
— Я ничего не смогу поделать. Прости.
— Можешь! — он рывком вздернул Сильвена на ноги, под пальцами затрещали отвороты пиджака. — Я чувствовал ее тепло!
— Остаточная энергия, — лекарь покачал головой. — Она…
Сэм с силой оттолкнул его и склонился над Ульяной. Не хочет помогать — он сделает это сам. Энергия потекла сквозь пальцы, вливаясь в нее, Сильвен вцепился в него, отшвырнул в сторону, и тогда он ударил изо всех сил, в лицо. Вскрикнула какая-то женщина, лекарь пошатнулся, но устоял. Облизнул разбитые губы и шагнул к нему.
— Все кончено, Шеппард. Она мертва.
Внутри все оборвалось, тишина отсчитывала секунды одна за другой. Секунды осознания, что ее больше нет. Он смотрел на лекаря недоверчиво, зло, а потом опустился на колени, погладил Ульяну по щеке, чувствуя только холод. Глаза закрыты, на сухих потрескавшихся губах застыла улыбка, но лицо безмятежное и счастливое. Ее не вернуть, с законами природы не тягаться даже силам пробужденных. Лед в груди разрастался, только теперь это был не страх — нечто чуждое и пустое, вымораживающее сердце, душу и разум. Вокруг собирались люди, но ему было безразлично. Он видел только ее: возлюбленную, которую не сумел защитить.
