Разница – в терпимости к злоупотреблениям. Франция 70-х, голосуя за социалистов, явно готова закрыть глаза на облико морале и посострадать любимым артистам. Делон в финале толкает зрелую речь о двух опасностях усталого социума – беспорядке и порядке. И засаживает пулю в комиссара, вздумавшего карать ворье своими средствами. В России к началу нулевых анархия достигла таких пределов, что черного правосудия давно уже никто не боялся. В самых разных местах центра регулярно появлялись говорящие циферки «19/37», а рядом для самых непонятливых: «terror». Видно было, что пишущих не проймет и красота Делона. Им явно ближе комиссар Моро – пусть и с нарочито мерзкой рожей Мишеля Омона.
«Старая дева»
Франция, 1972, в СССР – 1973. La vieille f lle. Реж. Жан-Пьер Блан. В ролях Анни Жирардо, Филипп Нуаре. Прокатные данные отсутствуют.
Где-то в Ницце одинокая дама ежедневно переодевается на пляже под розовым балахоном и плывет, высоко задрав подбородок, как все одинокие дамы. Там же у рыхлого холостяка ломается «кадиллак», и он оскорбленно рыщет по набережной носками врозь, как все рыхлые холостяки. Могло бы стать началом доброго романа. Могло и не стать.
Август во Франции – ритуальный сезон больших хлопот и мелких волнений. Сгущенное приморское общежитие сулит неудобства: детский гам за стеной, эксцентричных соседей, тормознутость привыкшей к безлюдью обслуги и нелепицы прилюдного переодевания и совместных трапез. Оно же обещает короткие и длинные приключения – разрывая традиционный круг связей. По острым горячим камням ковыляют к морю незнакомцы и незнакомки, нуждаясь в дружеском участии и сближающей ехидце в адрес окружающих. Вяканье чаек, флажковая азбука бельевых веревок с разноцветными лифами и трусами, соседские столики облегчают сближение традиционно закрытых горожан – на этой общей со зрителем улыбке понимания и строит Блан свою необязательную и все же столь милую акварельку, исподволь нагнетая атмосферу эротического ожидания и двусмысленности. Разницу открытых и закрытых купальников. Вечно надкушенное яблоко дебелой коридорной. Беспокоящий по ночам комариный зуд в комнатах мужчины и женщины, приглянувшихся друг другу днем. Наконец, мимолетно-регулярные проходы по дальней перспективе Марии Шнайдер, вот только что, в том же 72-м сыгравшей в «Последнем танго в Париже» такое, что вызывало у посвященных (всех, кроме нас) непроизвольную и простительную эрекцию.
Зато ж и у нас кому не знаком тип сорокалетней недотроги в панаме со зримо несостоявшейся личной жизнью, которая горделиво несет свою интеллигентную нетронутость, отгородившись от мира умной книжкой, этой вот шляпой-колокольчик и подчеркнутой дистанцией в разговоре. И желтая роза неразделенной любви в ее номере символично сорит лепестками. И сосед ее по столовой – застегнутый пастор с голосом Леонида Броневого и протокольной рожей Мишеля Лонсдаля, который без бороды одно лицо с Константином Эрнстом. И любезности ей оказывает – кто? – конечно, Филипп Нуаре с вислыми щеками, боками и глазами. За 17 лет совместной жизни в искусстве они с Жирардо сыграли вдвоем 6 картин и чего только ни делали: ерзали друг по другу в «Мандарине», обменивались колкостями в «Нежном полицейском» (чуть позже), а здесь вот притворились незнакомыми и не знают, как сесть и куда руки деть.
О людях, которым сойтись мешает интеллигентность, у Кима есть дивные строчки:
Петр Палыч любил хризантемы,
Он к зубному ходил на прием,
Анна Дмитна писала поэмы
Каждый вечер гусиным пером.
И скажите, как больно-обидно,
Что у них ничего не сбылось:
Петр Палыч и Анна Димитна
Так все время и прожили врозь!
«Троих надо убрать»
Франция, 1980. 3 hommes à abattre. Реж. Жак Дерэ. В ролях Ален Делон, Пьер Дукс, Далила ди Лаззаро. Прокат в СССР – 1982 (25,2 млн чел.)
Топ-менеджер оружейной компании, подобранный картежником Жерфо в дорожной аварии, умирает от пулевых ранений. Тем же вечером второй тонет в ванне с перерезанным горлом, а утром на светофоре расстреливают с мотоцикла третьего. «Что за чертовщина», – кипит Жерфо. «Бывает», – отвечает друг-инспектор, чтоб через минуту получить пулю в череп сквозь дверной глазок.
«Если фильм называется „Троих надо убрать“ – ясно, как день, что в суматохе уберут гораздо больше», – дразнился критик, и возразить ему было нечего: фильмы с Делоном всегда отличала высокая смертность. Есть подозрение, что возле него кормится целый штат сценаристов, заточенный единственно на изобретение новых киногеничных способов человекоубийства. Пуля в глаз через дверной глазок впечатлила русских школьников настолько, что многие и три года спустя спрашивали «Кто там?» строго из-за притолоки, подальше от дверного проема. Вынос киллерских мозгов на больничное зеркало шокировал вторично, а уж кадр, где прохожий фиксирует Жерфо подкуривающие запястья, а второй стреляет ему в открытый рот, пребудет с нами вовеки.
Прочее было довеском, необязательным десертом к основному блюду. Делон, как всегда, щеголял дорогими часами и мягких тонов сорочками под светлый пиджак без галстука. Любил погоняться по Парижу за убийцами и от них. Свернуть губы трубочкой (этой манере лучше других подражали Янковский и Меньшиков в «Полетах во сне и наяву»). Наконец, по праву продюсера вытащить на экран свою очередную биксу. Так в кино попала Анн Парийо, стали чаще играть Мирей Дарк и вот теперь Далила ди Лаззаро, больше известная по итальянской трэшухе.
Но наибольший интерес представляла, конечно, сильно диссонирующая с его правыми взглядами страсть подкусить владельцев частных вилл с решетчатой оградой, коллекцией живописи и спущенными на ночь бладхаундами: видимо, давало себя знать низовое происхождение. Если Бельмондо чаще гонял маньяков-отморозков – Делон тягался с целыми госкорпорациями, столпами буржуазного миропорядка, погрязшими в коррупции и растратах. Дошло до того, что главу промотавшегося концерна мсье Эммериша играл Пьер Дукс, здорово похожий на пожилого де Голля (кто не верит, может посмотреть); нам сходство в глаза не бросалось, но французы своего генерала знали, как родного. Для туго соображающих Эммериш даже пускался в воспоминания, «как мы с де Голлем осматривали заводы», – это был единственный эпизод, вырезанный из советской прокатной версии. Де Голля в Политбюро считали своим за режим «особых отношений» с Москвой и вывод баз НАТО из Франции – до такой степени, что во время визита позволили обратиться к москвичам с балкона Моссовета. Чернить союзника связями с вороватой оборонкой сочли неуместным. Так возник двойной парадокс: правый Делон давал смачного пинка патриарху французского консерватизма, а левая Москва утаивала этот пинок от сограждан из дипломатических побуждений.
Прав Жерфо: что за чертовщина!
Прав и инспектор: бывает.
«Укол зонтиком»
Франция, 1980. Le Coup du Parapluie. Реж. Жерар Ури. В ролях: Пьер Ришар, Валери Мересс, Жерар Жюньо, Герт Фребе. Прокат в СССР – 1982 (28,4 млн чел.)
За безработным артистом гоняется вся дорожная полиция Парижа, мафия Лазурного берега, слепые жены и киллеры-педерасты. А он фехтует отравленным зонтиком, спотыкается от пуль и трахает в очередь инспекторшу ГАИ и инспекторшу угро – наивно полагая, что это просто зонтик, просто дырочки, просто Крольчонок и Мышонок, ничего более. И что все вокруг – кино.
