Но я боялась. Безумно боялась, потому что казалось: непременно увижу призрак убитой девушки. Не то чтобы я верила в призраков, но все-таки! Однако кто меня слушал? Гил увлек вперед по темным коридорам, безнадежно тихим и пустым. Сейчас, когда в театре не было зрителей, он казался воистину жутким. Как серый паук, поджидающий наивных мушек. Только минуту назад жужжала, а уже висишь в липкой паутине. Мы свернули в последний раз. Да, вот тут она и лежала. Бедная Винита.
— Ищи следы, что угодно, — приказал Гил.
Я склонилась над полом, разглядывая узор на паркете. Где же хотя бы намек, маленькая зацепка? Вдруг рядом что-то сверкнуло. Золотистая бусинка. Я тут же подхватила ее и хотела уже показать Гилу, когда раздались чужие шаги и окрик:
— Эй, а вы что здесь делаете?
Мы вытянулись по струнке, как нашкодившие школьники. Я быстро спрятала бусинку в потайной кармашек на платье. Такие кармашки — настоящая находка, когда тетка то и дело роется в твоих вещах.
— Разворачивайтесь.
Я медленно обернулась. И кто же застал нас на месте преступления? То, что это был сыщик, поняла даже раньше, чем он достал значок, по одному только прищуру льдистых глаз. Парень изучал нас, будто преступников. Кажется, заставь его сейчас закрыть глаза — и он выдаст без запинки рост, вес, особые приметы.
— А, Гилберт Максен, — к моему удивлению, произнес сыщик. — Снова роешь носом землю не там, где надо?
— А, Дан Ферверт, — в той же манере ответил Гил. — И почему я не удивлен?
— Потому, что суешь нос в дела сыска, — поморщился Ферверт. — И на этот раз — не один. Бегите от него, лиа. Уверяю, такие связи до добра не доведут.
— А какие доведут? — Гилберт презрительно фыркнул. — Слушай, Ферверт, давай сделаем вид, что мы не виделись. Мы пойдем своей дорогой, ты — своей.
— И забудешь об убийстве? — поинтересовался сыщик.
— Ни за что, — заверил его Гил. — Прости, нам действительно пора. До встречи.
И увлек меня мимо сыщика в другой коридор, чтобы как можно скорее покинуть здание театра. Останавливать нас никто не стал. А Гил спешил так, будто Ферверт мог нас догнать и арестовать.
— Что такое? — спросила я, когда здание театра осталось позади. — Я думала, мы должны хорошенько там все обыскать.
— Когда рядом рыщет эта ищейка? — рыкнул Гил. — Нет уж, поверь, нам в театре больше делать нечего. Если что-то и оставалось, Ферверт это найдет.
— Он настолько хорош?
— Дотошный до ужаса, — отмахнулся Гилберт. — Ладно, мы узнали все, что хотели. А то, что не успели обыскать место преступления…
— Я кое-что нашла, — перебила бушующего Гилберта. — Взгляни!
И показала бусинку.
— Что это? — забрал он блестящий шарик. — Бусинка? Но на платье Виниты не было бусин. Либо кто-то проходил мимо, либо…
— Мы ищем женщину, — закончила за Гилберта. — Но не стоит забывать, что женщину мог нанять мужчина. Поэтому сейчас придем и запишем всех, кого назвали сторож и директор.
— Да ты гений! — восхищенно заметил Гил. — Я серьезно, Ненси. Не ожидал, что мы так сработаемся. Но сейчас готов признать, что не зря взял тебя на работу.
— Значит, за продуктами больше не пошлешь?
— Еще чего! Испытательный срок никто не отменял. — Гилберт заливисто рассмеялся и ускорил шаг. Час спустя мы сидели на выдраенной до блеска кухне. Передо мной лежал лист бумаги, а Гилберт диктовал:
— Пиши: проверить семью. Особое внимание уделить брату. Узнать, кто мог слать письма с угрозами. Поговорить с Ником Буртом, отвергнутым поклонником. Знаешь, Ненси, мне кажется, это вряд ли дело семейное. На Виниту напали именно в театре. И я бы искал кого-то, кто ей завидовал. Возможно, девушки заметили, что за ней ухаживает сам высокочтимый Конрад. Или кому-то из ухажеров не понравилось, что Вините симпатизирует другой мужчина. Жаль, директора расколоть не удалось. Но всему свое время. И еще мне не нравится, что расследование поручили Ферверту. Мы с ним как-то сталкивались, когда я пытался вывести на чистую воду неверного мужа, а его супругу внезапно убили. Умеет он вставлять палки в колеса!
— И когда мы пойдем беседовать с Буртом? — спросила я.
— Сегодня не выйдет, у меня планы на вечер, уж прости. А завтра идем к Аллени. Да и в понедельник театр закрыт. Значит, во вторник.
— Теряем время. — Я недовольно поморщилась.
— Ненси, расследование не терпит спешки. Думаешь, Ферверт что-то нароет раньше?
— Он же сыщик. С ним будут откровеннее.
— Уверена?
Я пожала плечами. В чем тут можно быть уверенной? Еще пару недель назад я считала, что буду работать в школе, учить детей магии, а сейчас сижу на чужой кухне со своим начальником и пытаюсь понять, кто убил актрису в театре. Да, жизнь никогда не идет по накатанным колеям. И если затишье слишком долгое, значит, где-то поджидает очередной поворот.
— А я скажу тебе другое, — вмешался Гил в мои размышления. — Ферверту побоятся сказать правду. Сыщики въедливые. Одно неверное слово — и ты подозреваемый. А мы можем подслушать, подкупить, уговорить. Для сенсации все средства хороши. Поверь, до вторника ничего не изменится. Кстати, ты напомнила, что мне надо навести кое-какие справки. Поэтому, Ненси, позволь откланяться.
— А прихожая? — взвыла я.
— Все в твоих руках!
Гил послал мне воздушный поцелуй и сбежал так быстро, что я даже не успела высказать свое возмущение. Вот поросенок! И все-таки… Кто же убил Виниту Портлин?
Глава 10
Как и ожидала, ближайшую пару часов провела в крайне интересной компании. Прихожая и я. Познакомилась со всеми ботинками, помогла братьям и сестрам обрести друг друга, а Гил все не появлялся. Покончив с обувью и надежно упрятав ее в шкафчик, рухнула на стул в кухне с чашкой чая. Потерла виски. Наконец-то мое жилище приобрело уютный вид. И можно просто сидеть на кухне, не опасаясь, что откуда-то из завалов грязной посуды выберется жирный черный таракан. Хотя, стоит признать, тараканов у Гила не водилось. Я вымыла чашку и вернулась в спальню. Села к старому зеркалу, взяла гребень и распустила волосы. Время клонилось к вечеру, и я раздумывала, на что потратить остаток выходного дня.
Мне послышалось или кто-то кашлянул? Я тут же подскочила на ноги и оглянулась. Может, Гил вернулся? Но дверь не хлопала. Учитывая, как тут все скрипит, я бы услышала. Неужели почудилось?
Вернулась к зеркалу, снова взялась за гребень.
— Как тебя зовут, дитя?
— А-а-а! — заорала я.
— Что, так и зовут? — поразился невидимка, потому что в комнате по-прежнему никого не было.
— Н-н-ненси, — выдавила я.
— Скажи мне, Н-н-ненси, что ты делаешь в нашем доме?
