Среди англичан на русской службе было немало здравых, компетентных и главное – искренне преданных своей новой родине моряков. Например, адмирал Самуил Грейг. Он верой и правдой служил России на различных должностях, участвовал во многих сражениях и внес большой вклад в развитие и перевооружение русского флота. Именно Грейг проявил исключительную лояльность к Екатерине, доставив в Россию в 1775 году княжну Тараканову. Европейские державы к факту ее пленения относились крайне отрицательно. Поступок Грейга красноречиво показал, кому и насколько он был предан.
Незадолго до начала Архипелагской экспедиции в России появился наш первый «подозреваемый». 30 мая 1769 года англичанин Джон Эльфинстон в чине капитана 1-го ранга был зачислен в русский флот. 9 июня того же года вопреки всем правилам высочайшим приказом он же был произведен в контр-адмиралы «сверх комплекта». Стремительное повышение произошло при протекции руководителя Коллегии иностранных дел Никиты Ивановича Панина, известного англомана и одного из создателей «Северного аккорда» (альянс России, Пруссии, Швеции, Польши). Панин был врагом братьев Орловых – инициаторов Средиземноморской экспедиции.
Вероятно, Эльфинстон был для Панина весьма важной фигурой. Как высокопоставленный командир, он был способен не только влиять на ход событий, но и доносить информацию из лагеря Алексея Орлова. Вероятно, Панин при этом был не единственным корреспондентом, с кем связывался Эльфинстон. Англичанин с таким же успехом мог работать и на британское адмиралтейство. Последующие события наводят на такие мысли, хотя это в большей степени предположение со своими за и против.
Личность второго «подозреваемого» можно обозначить как человек-загадка. До последнего времени мне не было известно даже его имя. Просто Гордон, вернее, лоцман Гордон. Никаких подробностей его жизни, ничего, что могло бы помочь составить портрет таинственного лоцмана. Я не мог понять, как, когда и при каких обстоятельствах Гордон попал на русскую службу, пока не нашел доклад контр-адмирала Эльфинстона графу Панину от 11 января 1770 года из Портсмута: «Господин Гордон, произведенный мною в лейтенанты и взявшийся в качестве лоцмана провести «Святослав», доносит, что этот корабль не может продолжать плавания в настоящем его положении и что это почти чудо, как он дошел сюда».
Лоцман Уильям Гордон стал для меня почти мифическим персонажем. Хотя он и существовал в реальности. Буквально перед сдачей рукописи в издательство я получил ответ от самого крупного в Великобритании специалиста по британской колонии в Санкт-Петербурге в екатерининские времена и участию британских офицеров в русских военно-морских экспедициях, профессора кафедры славяноведения Кембриджского университета Энтони Кросса. Мой вопрос был очень прост: «Who is mister Gordon?» Господин Кросс любезно согласился помочь мне и нашел двух однофамильцев. Но они, к сожалению, не имели никакого отношения к нашей истории. Уильям Гордон так и остался человеком-загадкой, попавшим на русскую службу при содействии контр-адмирала Джона Эльфинстона.
И наконец, наш третий «подозреваемый». Уильям Роксбург приходился двоюродным братом адмиралу Самуилу Грейгу. В 1764 году Роксбурга приняли на русскую службу в чине капитана 2-го ранга. Он служил на Балтийском море. В 1769 году в звании капитана 1-го ранга принял участие в Архипелагской экспедиции, командовал линейным кораблем «Три Святителя». После сражения при Наполи-ди-Романья и, возможно, в результате конфликта между офицерами эскадры и контр-адмиралом Эльфинстоном Уильям Роксбург заменил на корабле «Святослав» капитана 1-го ранга Степана Хметевского. С этого момента начинается наше путешествие по следам последнего плавания самого большого корабля Архипелагской экспедиции.
Джон Эльфинстон
Родился в 1722 году. Начал военно-морскую карьеру мичманом Королевского флота. В 1745 году получил чин лейтенанта, в 1757-м – коммандера, с 1758 года – капитан. В 1758 году участвовал в высадке войск на территории Франции, попал в плен. Командовал кораблем 6-го ранга Eurus, затем – фрегатом HMS Richmond. После окончания Семилетней войны до 1767 года командовал 60-пушечным линейным кораблем HMS Firme.
Принят на русскую службу 30 мая 1769 года, назначен командиром линейного корабля «Не тронь меня». Эльфинстон возглавил вторую эскадру Архипелагской экспедиции. В нее входили три линейных корабля («Тверь», «Саратов», «Не тронь меня»), два фрегата («Надежда» и «Африка»), три транспорта и один пинк. Личный состав эскадры насчитывал 2261 человека. Эльфинстон получил задание привести подкрепление находившейся в турецких водах эскадре Г. А. Спиридова и поступить под командование графа Алексея Орлова. 24 июня Эльфинстон в составе объединенной русской эскадры принял участие в Хиосском сражении, а через день и в Чесменском сражении. В 1774 году Эльфинстон отправился в Кронштадт, 19 июля вышел в отставку и навсегда покинул Россию. После увольнения с русской службы Эльфинстон вернулся в английский флот. В ходе войны за независимость США в 1779–1780 годах он участвовал в боевых действиях в Вест-Индии. При Гренаде в эскадре вице-адмирала Байрона и при Мартинике в эскадре вице-адмирала Родни командовал HMS Magnificent. Джон Эльфинстон умер в 1785 году в возрасте 63 лет.
Глава 2
Монастырь-государство
В феврале 1770 года две эскадры русского флота под командой адмирала Г. А. Спиридова и контр-адмирала Джона Эльфинстона подошли к берегам Греции. Часть русских сил высадилась в бухте Витуло на полуострове Пелопоннес. Там их встретили восторженные толпы повстанцев. Именно на Пелопоннесе русские намеревались нанести Османской империи смертельный удар.
Городок Витуло не избалован вниманием туристов, как и монастырь, располагающийся в нем. Тем интереснее было попасть туда, взглянуть на стены, способные рассказать о многом. Провинция Мани, где находятся городок Витуло и монастырь, – довольно любопытное место. Я бы назвал ее греческой Корсикой. Итальянский остров напоминают горы и архитектура этого места: везде можно встретить старые родовые башни, выросшие в эпоху кровной мести, как грибы. Главное, что сближает Мани и Корсику, – люди, их веками ковавшаяся ментальность. Майноты были потомками жестких и дисциплинированных спартанцев и жили на перекрестье дорог между Западом и Востоком. Борьба с чужими цивилизациями еще больше узаконила порядки майнотов, укоренила их клановость.
Бухта Витуло
В XVIII веке обострилась борьба местных жителей с османами, что заставило кланы объединиться. В этот период здесь появились русские, желавшие как можно эффективнее использовать чувства майнотов к захватчикам. Я упомянул ненависть не случайно. Именно ненависть, переходящая все мыслимые границы, двигала этими людьми и впоследствии сослужила им дурную службу. В этом они сильно отличались от островных греков. Те довольно комфортно жили при османах, исправно платили налоги, сохраняя привычный уклад жизни и не помышляя ни о каких бунтах. Это стало неприятной неожиданностью для русских, считавших, что им будет оказана повсеместная поддержка единоверцев. Как бы не так! На Архипелаге русских не ждали…
