С освобождения Китиры начался новый греческий эксперимент. Русские дали грекам то, что французы только обещали, – свободу и республику. По инициативе Ушакова на острове было организовано самоуправление. Помощник Ушакова Егор Павлович Метакса писал о нем: «Оно составлено из двух классов: из выбранных обществом дворян и их лучших обывателей и граждан, общими голосами признанных способными к управлению народом. Председательство предоставлено было архиерею, имевшему под собой двух приматов: Левуна и Мурмури. Учреждение сие от начальников сделано особым открытым листом за их подписями и печатями».
Метакса был этническим греком. Греков стало много в военной и, в частности, морской службе России после окончания 1-й Архипелагской экспедиции. К началу похода Ушакова специально созданный Корпус чужестранных единоверцев окончили уже несколько сотен человек. Неудивительно, что греческие фамилии довольно часто упоминаются в документах экспедиции Ушакова: капитан Сарандинаки, капитан 1-го ранга Алексиано, лейтенант Влито, лейтенант Метакса. Все они были русскими офицерами и были готовы биться за историческую родину не на жизнь, а на смерть. Объединенные силы довольно быстро овладели всеми островами, за исключением острова Корфу. Но о нем – позднее.
Егор Павлович Метакса
Родился в 1774 году в зажиточной греческой семье, переселившейся в Россию. В 1785 году поступил кадетом в санкт-петербургский Корпус чужестранных единоверцев и через пять лет вышел гардемарином.
В 1791 году Егор Метакса получил чин мичмана и был переведен с Балтики на Черное море. Тогда же на корабле «Князь Владимир» молодой мичман плавал с Черноморским флотом у Румелийских берегов (Болгария и Румыния) и участвовал в сражении у мыса Калиакрия.
В 1793 году мичман Метакса участвовал в кампании на Севастопольском рейде на брандвахтенном фрегате «Святой Иероним», охранял вход в Севастопольскую бухту. С 1794-го по 1798 год ходил с флотом по Черному морю. В 1795 году был произведен в чин лейтенанта. Годом позже Метакса был командирован из Николаева в Санкт-Петербург с бумагами от адмирала Н. С. Мордвинова, адресованными императору Павлу I.
После возвращения на Черное море Егор Метакса снова служил на разных судах. В 1799 году на турецком флагманском корабле участвовал во взятии острова Видо, а потом с эскадрой перешел в Неаполь. С 1800-го по 1804 год на фрегате «Святой Михаил» ходил между Неаполем и Палермо и из Неаполя в Корфу.
В 1809 год Егор Метакса был произведен в капитан-лейтенанты и назначен командиром фрегата «Михаил», стоявшего на рейде в Триесте.
В 1814 году Егор Павлович Метакса был уволен с флота в чине капитана 2-го ранга. В Николаеве Метакса занялся крупной заморской оптовой торговлей. Он был вхож в дом адмирала Грейга и был частым гостем в салоне его жены Юлии Михайловны.
В Николаеве Егор Метакса написал воспоминания о средиземноморском походе русско-турецкого флота, содержащие множество важных наблюдений, подробностей и деталей, которые были опубликованы в «Морском сборнике» и вышли затем отдельной книгой.
Егор Метакса умер в 1833 году.
Из послания греческому народу
Его Величества Императора и Самодержца Всероссийского вице-адмирал и кавалер Ушаков, командующий эскадрой Государя своего, с эскадрой Блистательной Порты соединенной, приглашает обывателей островов Корфу, Занте, Кефалония, Св. Мавра и других, прежде бывших венецианских, воспользоваться сильной помощью соединенного оружия государя своего и его величества султана, для низвержения несносного ига похитителей престола и правления во Франции и для приобретения прямой свободы, состоящей в безопасности собственной и имения каждого, под управлением сходственным с верой, древним обычаям и положением их страны, которое с их же согласия на прочном основании учреждено будет.
Глава 2
Тюрьма Сервантеса
Я уже привык к тому, что экспедиции – дело нелегкое. Можно сколько угодно любоваться южными красотами, но Средиземное море всегда готово показать свой крутой нрав и превратиться из союзника во врага. Нам долго везло с погодой. А в начале экспедиции по Ионическим островам подвела техника. Случилась беда, которую сложно предусмотреть и почти невозможно избежать, – мы намотали на винт старые рыбачьи сети, чем повредили сальник вала винта. В результате вода попала в трансмиссию, смешалась с маслом и образовала белую эмульсию. Подъем яхты на берег стал неизбежным.
Ближайшим местом, где нам могли оказать помощь, была марина Каламата. Мы развернулись. Попутный ветер стал загонять нас в глубь Каламатского залива. Как я говорю в таких случаях, красиво идем, быстро, но не туда. Перспективы у нас были не самыми радужными. Копеечной резиновой запчасти могло запросто не оказаться в наличии. Нам пришлось бы оставить лодку и лететь в Москву. Но – повезло! Сальник все же нашелся. Местные механики вошли в наше положение и сделали все возможное, чтобы поставить нас на ноги, а точнее – на воду. Задержка яхты White Russian на берегу составила пару дней, а сам ремонт занял всего лишь пару часов. В день схода на воду мы, счастливые и приободренные, прошли 37 миль – обогнули мыс Метони (Модон), перешли в Пилос и следующим утром приступили к выполнению программы нашей экспедиции.
Венецианская крепость Метони – Око Венеции
Я хотел бы остановиться подробнее на мысе Метони. Это весьма примечательное место имеет прямое отношение к 1-й Архипелагской экспедиции. Старая венецианская крепость, кроме своего географического названия Метони (Модон), имеет еще одно – Око Венеции. Она находится на самом мысу, отделяющем Эгейское море от Ионического, и позволяет контролировать судоходство в этом районе. Крепость Метони и небольшой островок в нескольких милях южнее ее – это первое, что лицезрел на горизонте мореплаватель, преодолевший 360 миль со стороны Мессинского пролива.
Первая высадка русских десантов и первые операции на полуострове весной 1770 года начались именно в этих краях. Русские осадили крепости Наварин (Пилос), Корон и Метони (Модон). И если операция в Наварине завершилась грандиозным успехом, то венецианская крепость оказалась крепким орешком. Она упоминается в хрониках 1-й Архипелагской экспедиции в связи с поражением, после которого граф Орлов принял окончательное решение свернуть все операции на материке. Орлов писал: «Сей неблагополучный день превратил все обстоятельства и отнял надежду иметь успехи на земле». Осаждавший крепость русский отряд под командой князя Долгорукова остался один на один с противником после того, как греки узнали о подходе неприятельского подкрепления и разбежались по горам. Русские потеряли третью часть отряда убитыми (около 150 человек) и отступили.
