– Соблазняешь меня, как провинциальную фрейлину? – спросила она на редкость любезно.
– Не понимаю, о чем вы, госпожа, – нацепил светскую улыбку на лицо Артур.
– То есть, за предложением посмотреть на драгоценное произведение искусства не последовал бы бокал дорогого астарийского вина, которое мы, без сомнения, в нашем Таэрверне и отродясь не пили? Его бы ты мне предлагать не стал?
– Что же такого ваше величество имеет против доброго вина?
Королева прижала его спиной к двери, навалилась грудью. Напор ее был неожиданно сильным. Впрочем, скорее ожидаемым, если говорить о даме, что уже в двадцать лет надевала полный рыцарский доспех и сражалась двуручным мечом. Артур скосил глаза вниз – и увидел, как завязок его бриджей касается длинный обоюдоострый кинжал.
– Развлекаться с любезными вдовушками ты, без сомнения, любишь? – проворковала Кэмерон почти нежно, проведя острием кинжала по ткани его камзола от пояса вверх и обратно вниз, к штанам. – Такими сладкими речами ты добиваешься от них, чего хочешь?
Артур набрал в грудь воздуха. Выдохнул.
– Сударыня, боюсь, вы поняли меня неправильно. Я отнюдь не вижу в вас любезную вдовушку, с которой, помаявшись скукой, можно весело и развратно провести время, не питая ни малейшего уважения к ней самой. Я вижу сейчас перед собой женщину, истории о которой слышал уже восемь лет подряд – и которой все эти годы восхищался. Вы называете меня мальчишкой, и это отчасти верно, я был еще мальчишкой, когда впервые узнал о вас. Узнал о том, как вы сражались храбрее любого рыцаря. Как спасли свое королевство, когда больше бы никто его не спас. О том, сколько вражеских воинов отправили вы на тот свет – я убил врагов, пожалуй, гораздо меньше. Я, возможно, и держусь с вами излишне нагло, но это из избытка чувств, а не от нехватки уважения. Я робею, познакомившись с той самой Королевой Зимы, о которой грезил подростком. А робость всегда делает меня нахальным.
– Значит, – усмехнулась королева, не убирая клинка, – ты, как и всякий мужчина, мечтаешь затащить в постель женщину, о которой годами грезил?
Артур улыбаться перестал. Посмотрел на Кэмерон так серьезно, как только мог.
– Разумеется, ваше величество. Я хочу оказаться с вами в одной постели, и ничего постыдного в этом не вижу. Потому и могу признаться в этом совершенно прямо. Вы можете отказать мне, если не хотите меня сами, но не обвиняйте меня в нечестной игре. Я бы в самом деле угостил вас вином, но лишь из любезности, а потом сообщил бы свои намерения так откровенно, как только это возможно. Вы нравитесь мне. И вы красивы. И я уважаю вас. Я желаю быть с вами вместе, как мужчина бывает един с женщиной. Если вы против этого – я извинюсь перед вами, мы выйдем отсюда и забудем этот разговор.
– Не нужно никуда идти, – сказала Кэмерон неожиданно мягко. – Ты, пожалуй, не так уж и плох. Особенно когда забываешь, что должен казаться плохим.
Кэмерон разрезала кинжалом, оказавшимся на редкость хорошо заточенным, все застежки носимого Артуром камзола – от самой нижней до самой верхней. Сбросила этот камзол с его плеч. Развернула юношу, усадила его в стоящее посреди кресла, помогла избавиться от перевязи с мечом. Все это она проделала молча, не сказав ни единого слова. Артур тоже молчал, изучая ее сосредоточенное лицо – напряженное настолько, будто леди Грейдан и сейчас собиралась идти в бой. «Интересно, – мелькнула у Артура в голове непрошенная мысль, – были ли у нее мужчины после смерти мужа, хотя бы один?»
Кэмерон отстранилась, аккуратно положила кинжал на край письменного стола. Потянулась к завязкам своего платья, развязала их. Одежда упала к ее ногам, и королева Эринланда осталась совершенно обнаженной. Исподнего она, как оказалось, не носила. Бьющий из стрельчатых окон витражный свет заходящего солнца играл на высокой груди, тонкой талии, крепких бедрах, сильных ногах бывалой наездницы. Затаив дыхание, Артур изучал взглядом напрягшиеся соски и темный треугольник волос внизу живота. У него и раньше были женщины, в Стеренхорде и в Тимлейне, но почему-то сейчас герцог Айтверн и вправду ощутил себя неопытным мальчишкой. Он сидел в кресле и неотрывно смотрел на женщину, о которой в самом деле мечтал, еще будучи не начавшим брить усы оруженосцем в замке герцога Тарвела.
Избавившись от сапог, леди Кэмерон подошла к юноше, стянула с него рубашку, затем развязала, спустила и сбросила на пол бриджи. Юноша остался в одних сапогах, украшенных серебряными шпорами.
Она не целовала его. Не произносила по-прежнему никаких слов, и тем более больше не пыталась шутить. Было во всем происходящем нечто странное, будто они оба словно во сне исполняли заученные движения какого-то древнего мистического ритуала. Кэмерон склонилась над Артуром, густые черные волосы упали ему на лицо. Юноша подался вперед, едва не вываливаясь из кресла, чувствуя, как напряглась и распрямилась его мужская плоть. Мгновением позже на этой плоти сомкнулись сильные пальцы Кэмерон. Артур коснулся языком ее правого соска, обхватил губами, с силой сжал. Кэмерон издала едва слышный выдох, левой рукой с силой схватила затылок Артура, прижимая его голову теснее к своей груди. Пальцы ее правой руки оказались умелыми и быстрыми, действовали ловко, знали свое дело. Айтверн насилу подавил стон.
Кэмерон приподняла бедра, села на Артура верхом. Он откинулся на спинку кресла, позволил королеве крепко себя обнять, прильнуть к себе разгоряченным обнаженным телом. Почувствовал, как сам входит в ее горячее лоно.
Кэмерон двигалась на нем уверенными резкими движениями. Порой убыстряла темп – и тогда Артуру было очень сложно сдержаться, чтоб не излить в нее семя. Порой, наоборот, замедлялась, позволяя перевести дух. Артур покрывал ее грудь поцелуями.
Ее руки лежали на его плечах, порой вновь касались головы. Иногда Кэмерон прижималась к нему очень тесно, обнимая со всей силы и будто ненароком касаясь губами лба. Иногда напротив отстранялась, запрокидывала голову, тяжело дыша. Артур гладил ее по покрытой потом спине, касался пальцами плеч, ласкал соски.
В какой-то момент сильная судорога пронзила тело эринландской королевы, она вскрикнула, напрягая все мышцы, и вновь прижалась к нему, обмякнув. Тогда молодой Айтверн потерял уже всякий контроль над собой, ощутил, что жаркая пряная волна пронзает и его самого, подобная удару молнии. Ее напрягшееся лоно крепко держало, сжимая, его мужскую плоть, и Артур понял, что семенная жидкость исторгается сейчас из него.
Он выдохнул и тоже обмяк, в свою очередь обнимая Кэмерон и проводя руками по ее волосам. Какое-то время наследник Айтвернов и Королева Зимы просидели в оказавшемся таким удобным кресле, едва дыша и не шевелясь. Затем Кэмерон слегка приподнялась, почти ласково расчесала его свалявшиеся волосы.
– Спасибо, что не сказал никакой глупости, – проронила она тихо. – Это было мне важно.
Артур кивнул. Попытался все же найти губы Кэмерон своими – но та ловко отстранилась. Айтверн перевел взгляд на тот самый злополучный портрет, все это время наблюдавший за случившейся тут любовной сценой со стены – и внезапно похолодел. Так бывает, когда смотришь на нечто хорошо знакомое из непривычного доселе угла.
