– Так и поступлю, вы уж поверьте, – бросил Эдвард и развернул коня. – Только смотрите, чтоб ваше равнодушие, кто носит корону, не вышло вам в конечном счете боком.
Выезд на Окружную дорогу, делавшую изрядный крюк с запада, оказался свободен – им небольшой отряд и воспользовался. Эринландцы не жалели коней, скакали почти во весь опор. Путь оставался свободен – солдат не встречалось, а простые путники, завидев вооруженную кавалькаду, спешили убраться на обочину. Эдвард даже успел немного подремать в седле, сказалась выработанная за многие годы походной жизни привычка. Невольно ему вспомнился другой марш, некогда совершенный им – от замка Каэр Сейнт, где сложил голову его старший брат Гилмор, к Таэрверну. Эринландская армия тогда понесла страшный разгром на Броквольском поле, где пал король Хендрик, и враг прорывался к столице. Тогда Фэринтайну казалась, что родина его находится на самой грани уничтожения. Это сейчас Клифф Рэдгар сделался добрым соседом. Тогда он был разбойником, готовым захватить его дом.
«А сейчас я и сам не знаю, что за игра пошла и какие в ней ставки, – подумал Эдвард невесело. – Смертельные противники превратились в друзей, а Фэринтайн спешит спасти Айтверна от неминуемой смерти». Когда-то давно, он читал, Айтверны, Фэринтайны и Кэйвены уже были союзниками – на той войне, когда погиб прежний Конклав.
Часу в пятом пополудни Фэринтайн и его свита нагнали большой воинский отряд, также следующий на юг. На глаз – двадцать или тридцать сотен, все хорошо вооруженные. Почти половина – тяжелая конница, остальные пикинеры и алебардисты. Шли солдаты под флагом Стеренхорда – вставшим на задние лапы медведем. Завидев эринландцев, отряд под приказы своих командиров встал, и Фэринтайна отвели к его предводителю.
Плечистый черноволосый здоровяк, облаченный в панцирные латы и сидящий верхом на белом в серых яблоках коне, был Эдварду незнаком. На вид молодому рыцарю было что-то около двадцати пяти лет, и серые его глаза смотрели прямо и ясно. Он поздоровался с Фэринтайном рукопожатием, оказавшимся поистине медвежьим.
– Доброго дня, любезный сэр. На лицо вы – ни дать ни взять эльф с картинки из книги.
– Я эльф и есть, – ответил эринландец без улыбки. К подобным замечаниям он привык с детства. – Я Эдвард Фэринтайн, государь Эринланда. Мои предки, если слышали, жили когда-то в чертогах под холмами.
– Вот так гости в нашем захолустье, – присвистнул незнакомец. – Мое почтение, сэр король. Меня звать сэр Алистер, из дома Тарвелов Стеренхордских. С чем вы пожаловали в наши края, с дружбой или с враждой? Мне донесли, что в государстве началась смута, и я двигаюсь на помощь к моему дяде, сэру Данкану. Если вы на стороне мерзавцев, узурпировавших Серебряный Престол, доставайте оружие. Я сражусь с вами один на один, будь вы хоть трижды король.
– В сражении нет нужды, – ответил Эдвард спокойно. – У меня здесь те же цели, что и у вас. Я покинул Тимлейн, узнав, что в ставке вашего дяди находится герцог Айтверн. Я спешу оказать ему помощь. У меня с собой, как видите, немного солдат – но сейчас сэру Артуру пригодится, полагаю, каждый меч.
«А также магия, которой я владею», – подумал Фэринтайн про себя, но вслух говорить не стал. Прежде ему нечасто доводилось испытывать свое колдовство в открытом бою. Возможно, однако, придется испытать сегодня – уже во второй раз за день.
Алистер Тарвел прищурился. Посмотрел на эринландского короля без всякой доверчивости:
– А вы не врете, любезный? Насчет того, что поддерживаете Айтверна, а не его врагов? Сами посудите, у меня с собой солдат – двадцать семь сотен и еще пятьдесят клинков, а у вас и двадцати голов не наберется. Не желаете ли вы сойти за союзника, опасаясь моего гнева?
– Будь я вам врагом, просто не стал бы вас догонять – ввиду вашего численного перевеса. Не будьте слишком недоверчивым, сэр Алистер. Я в самом деле сражаюсь против тех же людей, против которых сражаетесь вы, и прошу довериться мне в этом вопросе. Даже иберленцам должно быть известно, что Фэринтайны никогда не бьют в спину.
Последние слова не соответствовали действительности – если вспомнить хотя бы коварство покойного Гилмора, в свое время заведшего собственного брата в смертельную, как думалось ему, ловушку. Однако этой истории сэр Алистер не знал, да и слава о владетелях Каэр Сиди в самом деле шла добрая, так что младший Тарвел явно расслабился. Он предложил Фэринтайну и его людям занять рядом с собой и избранными своими товарищами место во главе авангарда. Сразу после этого небольшое войско двинулось дальше.
– Значит, – спросил Эдвард, – ваш дядя призвал вас к себе на помощь? В таком случае, встретились мы весьма удачно.
Молодой Тарвел улыбнулся, но без всякой веселости.
– Так, да не так. Ко мне явился два часа назад гонец, и конь под ним был весь в мыле. Гонец доставил письмо от дяди, а в том письме говорилось, чтоб я немедленно собирал людей и убирался домой, в Стеренхорд. Лорд Данкан сказал, Гайвен Ретвальд свергнут собственными сподвижниками, а к нему самому явился герцог Запада с очередной просьбой о помощи. Дядя решился эту просьбу принять, вот только считает весь замысел обреченным на провал. Он не хотел втягивать меня во всю заварушку.
– Однако вы втянулись. По собственной инициативе, получается? Против воли своего сюзерена?
Сэр Алистер покосился на Эдварда чуть ли не с удивлением:
– А вы думали, я побегу? То есть мой дядя, кажется, думал. Вот только, – молодой рыцарь замялся, – вот только он мой дядя, а не все же какой-то там иноземный пес, которого я знать не знаю и в глаза не видел. Оставить сэра Данкана одного в таком положении я не мог. Минут за пятнадцать я написал письмо жене, дал наказ все тому же гонцу везти его в Стеренхорд, а сам оказался здесь.
– Ясно, – сказал Эдвард.
Старший Тарвел, видимо, решил проявить хитрость – да вот только эта хитрость сломалась об честность и прямоту его наследника. Подобное положение дел было Фэринтайну на руку, ведь теперь сопровождение, с которым он ехал на помощь Айтверну, увеличилось более чем в двадцать раз. Дело переставало казаться таким уж безнадежным – особенно если учесть, что силы Рейсворта заперты в столице, в ожидании нового нападения со стороны Короля-Колдуна, и не выручат теперь Брэдли.
Отряд ехал молча, и какое-то время Эдвард слышал только свист ветра в ушах да стук конских копыт. Вопреки первоначальному впечатлению, особенно разговорчивым молодой Тарвел все же не был. Напротив, стоило войску тронуться, он погрузился в собственные мысли. Иногда, впрочем, племянник Тарвела принимался беззвучно шевелить губами, вглядываясь в линию горизонта.
Минут через пятнадцать Эдвард спросил его:
– Сэр Алистер, а что вы написали своей жене?
– Что обычно пишу, – ответил наследник Тарвелов слегка недоуменно. – Что люблю и скучаю. Еще приложил полагающийся случаю сонет – сочинился как раз накануне.
– Я имею в виду, не было ли это письмо прощальным? На случай ваших возможных поражения и кончины? Предупредили ли вы супругу о подобной возможности?
